========== Часть 1 ==========

В прокуренном воздухе можно было не только топор, но и парочку кувалд с отбойным молотком повесить. Толпа пыталась воплями заглушить динамики, динамики – с некоторым преимуществом – толпу. Блестели выхваченные лазерными вспышками улыбки, цацки, потные плечи. Оглушительная, ослепляющая, по всем органам чувств долбящая какофония. За два месяца Уилл успел отвыкнуть и теперь морщился и моргал, высматривая в полумраке новичков.

- Присмотрел? – заорал Остин, плюхаясь на соседний стул с банкой чего-то невразумительного.

Уилл прищурился на банку, гадая, какую еще адскую смесь Брюнетка успел изобрести за время его отсутствия, и горлышком своей бутылки указал куда-то в район барной стойки.

- Того громилу как зовут?

- С каких пор малыш Вилли больших мальчиков любит? – хохотнул Остин. – Смотри дальше.

- Ты мне указывать будешь, на кого смотреть? Как его зовут?

- Хэм, – Остин подмигнул. – Хэмстер.

Уилл присвистнул и вытянул шею, стараясь получше разглядеть громоздящуюся над стойкой крупную фигуру:

- Ясно. Страшнее хомяка зверя нет.

- Кликуха это. Настоящее не знаю, никто не знает. Парень третью неделю протирает тут штаны каждый вторник и четверг. Дует милкшейки и всех отшивает. Небось принца ждет на белом жеребце.

Уилл подумал, что на принцессу парень не очень-то похож – даже с молочными коктейлями.

- Если подкатить – наваляет?

Остин хихикнул.

- Окстись, дружище. Парень страшный, но, говорят, смирный. Хомяк он хомяк и есть. Он даже посылает вежливо. Простите-не сердитесь-отъебитесь.

- И нафига тогда в гей-баре торчать?

- Говорю ж, принца ждет. Иди-иди, Вилли, вдруг у тебя корона под кроватью завалялась.

- По мне лучше жеребец на кровати, – бормотнул Уилл, вылез из-за стола и взял курс к намеченному объекту.

Он лавировал между танцующими, отвечал на приветствия и чувствовал себя более пьяным, чем был на самом деле. Но все же ему удалось обойти все живые рифы, благополучно пришвартоваться к барной стойке рядом с «хомячком» и не без изящества оседлать стул. Затем он ради разнообразия взял колу и покосился на соседа. Вблизи все оказалось не так страшно, как выглядело в неверных цветных пятнах. Парень сидел, нахохлившись, как больной воробей, и оттого казался больше. Ростом Уилл ему, конечно, уступал, но не так, чтобы в пупок дышать. И в плечах незнакомец был хоть и пошире, но не слишком. И все же он внушал уважение. Фирменный моктейль - увенчанный кусочком банана бокал с кокетливой голубой трубочкой - смотрелся рядом с застывшим черным силуэтом нелепо, как розовый ошейник в стразах на ротвейлере.

- Хороший выбор, – сказал Уилл. – Уильям. Можно Уилл.

- Хэм, – буркнул тот.

- Ясно, Хэм. Что сидим, кого ждем?

Парень, наконец, повернул голову.

- Не тебя.

В тихом хрипловатом голосе вызов так трогательно переплелся с извиняющимися нотками, что Уилл аж умилился, чего с ним давно не случалось. Третью ведь неделю, если Остину верить, народу от ворот поворот указывает. И как только этот чудный тон сохранить умудрился? А еще у Хэма была недурственная мордашка: довольно рубленые черты, зато чистая кожа, тонкий, но выразительный рот и очень светлые стальные глаза.

- Догадываюсь, – примирительно откликнулся Уилл. – Только, приятель, к нам сюда алые паруса не заплывают. Разве что если мультиком закинуться, и то не факт. Так что, познакомимся поближе?

- Отвали.

- Неее, так не пойдет. Так только девчонки мнутся. Давай научу, как надо.

Уилл набрал побольше воздуха, состроил зверскую рожу и грохочуще пророкотал:

- Отвали, урод!!!

Несмотря на адский шум, на них, кажется, обернулся весь бар.

- Понял? Повтори.

К его удовлетворению Хэмстер не выдержал. Краешек узких губ дрогнул. До улыбки, правда, далеко, а жаль. У таких вот хмурых «деревянных» парней нередко бывают замечательные улыбки.

- Готов дать парочку частных уроков, – заговорщицки добавил Уилл и тут же махнул рукой. – Шучу. Просто ты здесь уже чуть ли не восьмое чудо света, а я жутко любопытный. Сидишь, памятник самому себе изображаешь. Не скучно?

- Хочу и сижу, – Хэм снова насупился и уткнулся в стакан.

Слава богу, трубочку он вытащил и небрежно бросил на стойку. Иначе душа Уилла этого зрелища не вынесла бы. Ну, или не душа, а что-нибудь более… прозаичное. Уилл оценивающе посмотрел на широкую спину, обтянутую плотной черной водолазкой. Лето выдалось жаркое, а в «Заводном банане» по жизни было плохо с вентиляцией. Уилл нещадно потел даже в майке-сетке и джинсах, больше похожих на джинсовые трусы с художественными лохмотьями, спускающимися до колен. А у Хэма – ни бисеринки пота на лице, хотя открыты у него были только голова да кисти рук (на которые он все старался натянуть рукава водолазки).

«Если дотронуться до пальцев – будут ледяные, – подумалось Уиллу. – Больной? Торчок?»

- Жарко здесь. На воздух?

- Мне не жарко.

- Да ну! Парилка адская. Пойдем проветримся.

- Отвали, а? – процедил парень. – Мне не жарко, говорю же.

Под ребрами справа заныло. Печенка явно о чем-то предупреждала: не то о том, что хватит заливать одиночество всем, что горит, не то намекала, что быть хозяину в скором времени битым.

- Духота ведь. Ты что, больной?

Парень оттолкнул стакан и рявкнул так, что Уилл невольно подпрыгнул.

- Больной! Теперь отвяжешься?

Тут-то, казалось бы, самое время вспомнить собственные слова насчет страшных зверей хомяков, но Уилл бывал на удивление забывчив, когда хотел.

Рядом дипломатично покашлял Брюнетка, бармен.

- Что шумим, мальчики? Проблемы?

Создавать проблемы означало забыть вход в «Заводной банан» надолго, если не навсегда. Уилл этого не хотел: бар ему нравился.

- Повздорили немножко, – улыбнулся он. – Ничего страшного. Правда, Хэм?

Хэмстер пробурчал что-то невразумительное. Должно быть, бар нравился и ему тоже.

- Ну лаааадно, – протянул Брюнетка. – Красивым мальчикам не нужны проблемы, да, Вилли? Иди потанцуй, не приставай к людям.

- Да я вообще уже ухожу, – изобразил оскорбленную невинность Уилл. – Сколько времени?

Он быстро оттянул длинный рукав с левого запястья Хэма. В лазерной вспышке сверкнуло металлическим блеском. И это были не часы. Потом сверкнуло перед глазами. И отчего-то в челюсти. И в затылке. Потом стало совсем темно.

- Вилли? – донеслось откуда-то сверху.

- Чего тебе? – откликнулся Уилл и тут же удивился, как это еще может говорить.

Челюсть по ощущениям отсутствовала напрочь. Хотя нет, отсутствующая челюсть не может так болеть, будто… будто сейчас отвалится и тогда уж точно станет отсутствовать… Запутавшись, Уилл сердито тряхнул почему-то мокрой головой и с мычанием схватился за затылок и подбородок. Разлепил глаза. Он сидел, неловко привалившись к стойке. Каждая вспышка света отдавалась в черепе. Перед ним маячили Брюнетка с ополовиненной бутылкой «Сан Пеллегрино» и приплясывающий от восторга Остин. За их спинами потихоньку расходилась пестрая многоликая толпа.

- Такие красивые мальчики, – укоряюще сказал Брюнетка. – Лучше бы танцевали.

И ушел на рабочее место, грациозно виляя пятой точкой.

- Вилли, ты крут! – выдохнул Остин. – Ты взбесил Хомяка! Что ты ему сказал?

- Я? – Уилл рассеяно отер лицо, потрогал челюсть и поморщился. – Ничего особенного. Просто похвалил его защечные мешки.

***

Уилл даже не стал ждать, пока подбородок перестанет напоминать подгнивший помидор. Он обождал только, чтобы говорить было просто больно, а не адски больно, и взялся за дело с не присущей ему основательностью. Он прошерстил все ближайшие увеселительные заведения и парочку не совсем ближайших. Местные завсегдатаи уже шарахались от него и крестились вне зависимости от вероисповедания или вообще наличия такового. Он договорился с Брюнеткой о срочных звонках - тот сочувственно вздыхал, наливал Уиллу за счет заведения и походя дружески трепал пониже поясницы, отчего Уилл всякий раз расплескивал половину дармовой выпивки, потому что сила в тонких наманикюренных пальцах была вполне себе мужская. Большой парень с идиотской кличкой как сквозь землю провалился.