Барнс покосился на свою мармеладную армию. Он не был глупым. Он понимал, что мишки не разумные. Они не могли его защитить. Но они были его добрыми терпеливыми спутниками несколько месяцев. Он испытывал собственнические чувства к их именам. Он, как никто другой, знал, как важны могут быть имена. Тем не менее, куратор задал ему вопрос, и, хотя это было беспрецедентным явлением, Барнс умирал от желания с ним поговорить, пусть и о чем-то таком глупом, как имена конфет.

Он выстроил мишек и полностью сосредоточился на их маленьких лапах.

- Э-это Красное Войско, – прозаикался Барнс. – Они… У них нет имен, только вот у этого.

Он протянул Красного Медведя с зеленой нитью на шее.

- Это Командир Красный. Он ведет их в бой с Синим Войском. Большую часть времени они изображают врага, потому что у них это хорошо получается.

Он глянул на Капитана, но тот серьезно кивал и слушал внимательно, будто важное донесение.

Уверенность Барнса росла.

- Красные умные, но они обычно окапываются на своей базе и ждут, пока враг подойдет сам. Раньше у них были танки-мячи, но мне пришлось оставить их, когда… когда… – он прочистил сжавшееся горло и продолжил: – Они умные, но слишком полагаются на численное превосходство.

Он дождался, пока капитан Роджерс кивнет. Потом построил зеленых мишек и представил их.

- Это Зеленое Войско. Они часовые, пехота… почти все, что потребуется. Сейчас они на караульной службе.

- У них нет имен? – поинтересовался капитан Роджерс.

Барнс тщательно выровнял мишек заново.

- Их имена довольно длинные, – предупредил он, играя с Рядовым Зеленым Медведем.

Рядовой Зеленый Медведь по причине своего ранга не обладал отличительными признаками. Капрал Одноухий имел только одно ухо, а Капрал Брюзга вступил в битву с дикой крысой и потерял половину туловища. Сержанты Листок и Кувырок были близнецами, у каждого вокруг шеи была повязана красная нить в награду за проявленное мужество.

- А это Лейтенант Бланк и Лейтенант Джек Розы. Не смейся, – насупился Барнс, когда капитан Роджерс опустил голову, пряча улыбку. – Он очень смущается, но я уверен, что про его сражение за розовый куст будут рассказывать легенды.

Когда Роджерс расплылся в улыбке, Барнс в свою очередь опустил голову, чтобы скрыть слабый румянец удовольствия на щеках.

Чем больше он говорил, тем легче это становилось делать. Он пытался рассказывать только голые факты, но остроты и смешные истории все равно прорывались. Барнс понял, что той его части, которая была Джеймсом Бьюкененом Барнсом, нравилось, когда капитан Роджерс улыбался. Вернув зеленых мишек на их посты, он выстроил Синих.

- Это агенты. Агент Синий Медведь главная, она предводитель Синего Войска. Она резкая и отважная. Агент Синий Берра ее заместитель. Он тоже храбрый, но туповат. Потом Агенты Шпион и Воротник.

Шпион после купания в реке покрылся зелеными пятнами, а у Воротника на шее была желтая нить.

- Агент Синий Медведь женского пола, – заметил капитан Роджерс. – К моему отряду была приставлена женщина-агент в сорок пятом. Агент Пегги Картер.

Он опустил голову, пытаясь заглянуть Барнсу в глаза, но тот изучал вмятину на месте уха Агента Синего Медведя. Вскоре Барнс сам посмотрел на Капитана и пожал плечами.

Капитан Роджерс, сдавшись, указал на Капитана Желтого Медведя и Солдата Медведя.

- А их как зовут?

Барнс сделался красным как помидор.

Румянцем загорелись уши, потом краснота перекинулась на лоб и нос, пошла по щекам, спустилась по шее и ниже. Капитан Роджерс смотрел огромными глазами.

- Господи… Господи, как же ты их назвал, а?

Он подполз ближе, разглядывая двух безобидных мишек, спрятанных в складках пижамы Барнса.

Барнс схватил свой суп и начал громко его хлебать. Капитан Роджерс заулыбался.

- Да ладно, Бак. Мне же интересно. Я не буду смеяться, честно. Чтоб я помер, вот те крест, чтоб мне на иголку…

Барнс заворчал, капитан Роджерс отпрянул и примирительно поднял ладони.

– Ладно, никаких иголок. Обойдемся без иголок.

Он повторял это снова и снова, мягко и успокаивающе, пока Барнс опять не занялся супом. Тогда Капитан придвинулся еще на дюйм и прошептал:

- Ну скажи мне. Пожа-а-алуйста.

Капитан Роджерс был невозможным: жадный ребенок. Идиот.

Барнс залился густой краснотой, но вытащил желтого и фиолетового мишек.

- Э-это… – заикание вернулось. Барнс сделал вдох и попытался еще: – Эт-то…

Он с досадой вжал металлическую костяшку в висок. Улыбка капитана Роджерса поблекла, между бровями появилась морщинка.

- Все хорошо, – завел он знакомую мантру. – Все хорошо. Ты не должен ничего говорить, если не хочешь, Бак.

Он протянул руку, отвел металлическую кисть и ладонью прижал ее к плитке.

- Все хорошо.

Барнс мог запросто выдернуть руку, но ему нравилось ровное тепло ладони капитана Роджерса. Прикосновение придало ему мужества положить палец между ушей Капитана Желтого Медведя.

- Э-это Капитан Желтый Медведь, – дыхание капитана Роджерса прервалось, но Барнс не поднял головы. – Он защищает меня. А.. А это Солдат Медведь. Он… Он…

Он все-таки вскинул лицо. Зря. Капитан Роджерс, бледный, смотрел на него огромными глазами.

У Барнса свело горло. Капитан Роджерс выглядел ужаснувшимся. Потрясенным. Барнс глотнул пару раз пустой воздух, потом сдался и прижал к себе руки, защищая тело. Его куратор был недоволен.

Он… Он… Он сделал ошибку.

Он ошибся. Ошибки были неприемлемы. Он… Он…

-*-

Стив с ужасом смотрел, как друг закрывается. Все шло так хорошо. Баки встречал его взгляд, разговаривал, пусть медленно и нерешительно, даже улыбался. А потом будто страховочный пояс лопнул – лицо застыло, взгляд перепрыгнул в точку левее глаз Стива. Должно быть, что-то из вихря эмоций, заточенных у Стива в грудной клетке, прорвалось наружу.

- Баки, – сказал он. – Баки, все хорошо. Я не злюсь, не огорчен и… не разочарован. Баки!

Стив ненавидел эту койку. Ненавидел барьеры ножек, основания и стен, которые мешали ему добраться до Баки и обнять его. Ему хотелось поднять койку и отшвырнуть прочь, но даже без Сэма, подсказывающего на ухо, было понятно, что это плохая идея. Эта койка со свисающим одеялом была первым местом, которое Баки заявил своим.

Аккуратно подвинув мишек, Стив ввинтился дальше под койку и дотянулся до друга. Его пальцы коснулись затылка Баки, и тот отпрянул. Стив, будто обжегшись, отдернул руку.

- Боже, – умолял он, – Баки, ты в безопасности. Клянусь, ты в безопасности. Все хорошо. Все хорошо.

Его голос звучал слишком сдавленно, и раз уж мантра совсем не помогала, он отбросил ее.

- Я так горжусь тобой, Бак, – сказал Стив вместо этого. – Когда мы с Сэмом начали искать тебя, мы не знали, кого найдем. Я никогда не ожидал, что ты придешь сам, такой подстриженный и хорошо одетый. И с мишками ты здорово придумал. Это невероятно, Бак. Я знаю, что сейчас ты не в порядке, но это ничего. Я буду поддерживать тебя, если ты мне позволишь, пока тебе не разрешат выходить самому. Господи, Бак, сейчас столько всего можно сделать и посмотреть. У «Хоббита» есть сиквел. Точнее, три сиквела. И даже фильмы. Тебе понравится Фродо. И Пиппин. Не знаю, как насчет Гендальфа, но актрису на роль Эовин ты точно одобришь. А «В поисках Страны Чудес»! Или новые диснеевские мультфильмы. Я обещаю тебе, Баки, мы пройдем через все вместе. С тобой все будет хорошо.

Стив проглотил подступающие к горлу слезы и собрал мишек.

- Смотри, – сказал он, расставляя их вокруг Баки. – Твои медведи на посту. Зеленые на часах, красные и синие тебя охраняют, а Капитан Желтый Медведь и… и Солдат Медведь там, с тобой.

Солдат Медведь.

Стив ненавидел это имя. В секунду, когда Баки назвал его, Стиву захотелось выхватить конфету и смыть ее в унитаз или размолоть в порошок. Ему хотелось орать и бушевать, потому что единственный объект, с которым Баки решил себя идентифицировать, носил название вещи, безликого оружия, которым пользовались и убирали, когда оно становилось ненужным.