Пристыженный, Баки снова прижимает альбом к груди, боясь закрыть его из страха, что он больше не откроется. Пройдя по темному коридору, Баки стучит в комнату миссис Роджерс – тихо, опасаясь случайно разбудить Стива, боясь признаться, ненавидя себя.

Миссис Роджерс охает над его промокшей пижамой, но когда Баки показывает ей альбом и пытается что-то выдавить, она, кажется, понимает, в чем дело. Целый час они вдвоем сидят на кухне при свете лампы, промокая каждую страницу полотенцем. Бумага высыхает, морщится, некоторые страницы целы, но гораздо больше уже не спасти. Когда сделано все, что можно, миссис Роджерс отсылает Баки спать, оставив альбом под лампой, открытым на самой пострадавшей странице. Она говорит Баки идти в постель и обещает, что утром все покажется не такой уж катастрофой.

**

Стив просыпается, но процесс этот непривычно долгий. Он медленно осознает, что у него болит голова, что он лежит, и что он, должно быть, уснул совсем недавно. Некоторое время мысли отказываются течь связно, потому что все как-то неправильно – ступням неудобно, ноги и рука прижаты к чему-то прохладному и гладкому. Ткань. Диван.

Поверхность под ним неровная. Он одет и обут. Руки обнимают что-то теплое и твердое. Чью-то ногу? Стив быстро садится. В голове плывет, но ситуация проясняется: он на диване в общей гостиной, и секунду назад он спал головой у Баки на коленях, одной рукой обнимая его ногу. Баки, слава богу, еще спит. Не успевает Стив это подумать, как Баки шевелится, хмурится и тихо стонет. Наверное, у него тоже трещит голова.

- Мммм.

Баки на секунду прикрывает правой рукой лицо, потом делает глубокий длинный вдох и приоткрывает глаза.

- Стив, – бормочет он, хотя выходит больше похожим на «ств».

Стив перебирается к изножью, чтобы можно было откинуться назад, не задев Баки ногу. Он все еще держится за голову и определенно не готов говорить. Я не хотел здесь засыпать, сказал бы он. У меня голова лопается, сказал бы он. Энтони Старк – прямая угроза человечеству, сказал бы он.

Баки разминает шею и слегка перебарщивает – раздается громкое щелканье

- Мннн.

Перебросив ногу, он ставит ступни на пол, несколько раз вдыхает и хрипло смеется.

- Ч…? – выдавливает Стив, прослеживая его взгляд.

На журнальном столике большая бутыль аспирина. К ней прилеплен стикер – «ПРОСТИТЕ» почерком Брюса.

- Воды, – объявляет Баки.

Он крайне аккуратно встает, вращает плечами, потягивается. Стив отводит глаза от полоски голой спины, мелькнувшей между штанами и рубашкой.

Некоторое время Стив пялится в пол – единственное занятие, причиняющее минимум страданий. Тихо звякают стаканы, журчит вода, босые ноги ступают по ковру. Когда перед носом возникает стакан, Стив с благодарным мычанием берет его, открывает аспирин, вытряхивает слишком много таблеток и протягивает бутыль Баки. Таблетки проходят сухо, противно, вода почти не помогает.

- Чувствую себя дерьмово, – говорит Баки, проглотив свою долю, но, как ни странно, голос у него счастливый.

- Ты всегда лучше справлялся с похмельем, – брюзжит Стив.

Допив воду, он встает налить еще. Баки хмыкает и прислоняется к стене.

На кухне бардак, но ничего непоправимого. Коробки из-под пиццы – пустые или с парой кусков, не стоивших того, чтобы прятать их в холодильник. Бутылки. На кухонной стойке зияет чистое пятно. Что-то прямоугольное – его скетчбук с торчащими на манер закладок бумажными полотенцами между листов.

Заходит Баки. Тяжело опираясь локтями на раковину, он наполняет собственный стакан.

Ты оставил его снаружи, сказал он тогда.

И теперь Стив помнит: дождь, Баки, убежавший посреди вечеринки. Он смутно помнит, что нечто подобное случалось прежде, в детстве. Был дождь, альбом по какой-то причине не унесли в комнату, и с тех пор он толком не закрывался из-за покоробившихся страниц. Стиву кажется, он помнит, как расстроился тогда Баки.

Рядом становится тепло – левая рука Баки задевает его, обманчиво живая. Баки пьет, ставит стакан и тянется к скетчбуку. Это странно. Несмотря на всю их близость, Стив не помнит, чтобы Баки когда-либо притрагивался к его рисункам без разрешения.

- Мне нравится… – Баки переворачивает несколько листов и убирает полотенце. – Вот этот.

Он тыкает пальцем в натюрморт из фруктов, и у Стива останавливается сердце.

Баки снова наливает воды и молча уходит, скорее всего к лифтам и в свою комнату. Стив не двигается.

Под наброском несимметричного блюда, груши, апельсина, яблока и персиков – скетч, который Баки, не мог, никак не мог не заметить.

Глава 35

Стив начинает долгий сложный процесс убеждения самого себя, что все хорошо и его опасения чрезмерны. Не обнаружилось ничего особенно ужасного. Баки даже об этом не упоминает. Возможно, ему все равно, или он вообще выкинул все из головы.

Самое лучшее – вести себя так, будто ничего не случилось. Стив старательно подавляет панику.

На телефоне сообщение от Сэма. Трехчасовой давности.

Сэм Уилсон: ушли на похмельный бранч, будем через пару часов

Стив Роджерс: И что я натворил, чтобы заслужить отлучение?

Сэм Уилсон: чувак. БРЮС ПЫТАЛСЯ ВАС РАЗБУДИТЬ.

Сэм Уилсон: было оч прикольно

**

Стив принимает долгий горячий душ, пытаясь размыть каменную глыбу, которая поселилась у него в голове.

Душ немного помогает. Стив все еще чувствует себя странно, но уже не так заторможен, впрочем, четко думать по-прежнему не получается. К тому же он все еще силится отогнать мысли о вещах, которые не в силах контролировать. Он выходит, вытирается, переодевается и решает проверить, не дотянули ли какие-нибудь остатки пиццы до холодильника.

Кое-что и правда дотянуло, но Баки успел расправиться почти со всем.

- Я только что принял самый долгий душ в жизни, – объявляет Баки, великодушно придвигая Стиву три куска с ветчиной и ананасами. Волосы у него все еще влажные, одна длинная прядь курчавится на лбу. – В будущем горячая вода никогда не кончается?

- В нормальных домах – кончается, – Стив садится напротив Баки и шире открывает коробку, чтобы использовать крышку в качестве тарелки.

Его мать не гордилась бы сегодняшними манерами сына.

- Мм, – Баки, жуя, левой рукой взлохмачивает себе волосы.

Стив наблюдает за его лицом, выискивая признаки… чего-нибудь. Баки замечает.

- Координация лучше?

- Угу, – Баки шевелит каждым пальцем по очереди и делает знак, который Стив узнает из Стар Трека. – Нужно время.

Сложив кусок пиццы пополам, Стив медленно жует, слишком поздно осознавая, что во рту будто лошади ночевали. Ну и ладно.

**

Тони, Брюс и Сэм возвращаются с контейнером, от которого пахнет теплым сиропом. Внутри оказываются самые пышные блинчики, которые Стив когда-либо видел. Баки делится ими с большой неохотой.

- Вкусно, – хвалит он с полным ртом.

Тони, кивнув, лениво падает на диван. От него пахнет мимозами.

Стив оглядывается.

- Где все?

- Джейн и Дарси увели Тора на завтрак, потом, думаю, собирались в лабораторию, – Брюс разгибает пальцы. – Т’Чалла прислал сообщение, благодарит за хорошую компанию, но ему надо сделать что-то в посольстве, а потом встретиться с другом. Пеппер работает. Где Питер, я не знаю.

- У Питера экзамен через полчаса, – Баки смотрит на часы на стене.

Стив пытается выглядеть не слишком изумленным тем фактом, что он в курсе и запомнил.

- Ладно, Питер в университете. Это все?

- Клинт и Наташа, – вспоминает Сэм.

Вся комната понимает, что обоих недосчитались одновременно, и молча решает дальше эту тему не развивать.

- Крылья? – напоминает Сэм Тони.

- О, - Тони жестом привлекает к себе внимание. – С тех пор, как испытание костюмов оставило часть моей собственности на различных стадиях разрушения, возможно, появилось, а может, и нет, правило, что полетные тесты в Башне проводить нельзя. Так что за бранчем я сказал Сэму – как насчет карьера? Устроим маленькое путешествие. Ехать всего час, тихо, спокойно, никого вокруг, никакой драмы. Возьму с собой костюм и присмотрю, чтобы все прошло как надо.