– Гаретт вел себя как шелковый? – не поверила Рейна, встретив меня после урока, чтобы проводить на следующий.

– Да. И теперь у меня два открытых учебника!

– Великое достижение.

– Ты случайно не слышала, есть ли новости из независимого суда? Декан Армитадж ничего не говорила во время твоего отчета? Она же ездила в суд из-за меня.

– О, ты опять узнаешь все последней! – Рейна закатила глаза. – Армитадж требовала не рассматривать твое дело, но законники не согласились. Назначили слушание. Через полтора месяца, кажется. Так что, чем бы оно ни закончилось, пока ты остаешься тут.

– Ключевое слово «пока», – прошептала я.

Податливость законников мне категорически не понравилась. Раз сразу пошли на поводу у Гленна Корнуэлла, а не у Орнеллы Армитадж, могут встать на его сторону и потом. А отправка на постоянное проживание к людям в мои планы совершенно не входила.

– Почему твоему дяде так не терпится от тебя избавиться? – спросила Рейна.

Я знала ответ, но не могла озвучить. Никому.

Пришлось пожать плечами и высказать предположение:

– Наверное, пока я тихонечко сидела в родовом особняке, он воспринимал меня, как неприятную семейную проблему. А теперь я на виду и на слуху. Бабушка считает, это вредит семейному цветочному делу, которым как раз руководит дядя Гленн.

– Ох уж эти родственники, – подытожила Рейна. – С ними и к клоунам ходить не надо.

Я заподозрила, что речь уже не обо мне, а о семье Рейны, но уточнять не стала. Не мое дело. Не на этом этапе отношений точно.

– Как думаешь, – я перевела тему, – нас не отправят по домам из-за исчезновений студенток? Чтобы предотвратить новые?

Рейна фыркнула.

– Считается, что темные не бегут от опасности. Конечно, многие родители переполошились. Кое-кто даже обращался к Армитадж. Тайно, разумеется. Раз лорд-ректор не забирает сына с факультета, никто не смеет и пикнуть. Хотя не удивлюсь радости Веллера-старшего, если Ллойда умыкнут. Я не шучу. У этого паразита две старшие сестры. Они не тени. Одна уже окончила академию, другой факультет, вторая на пятом курсе. Обе – родительская гордость. А Ллойд – катастрофа для всех, кто окажется в радиусе поражения. И для папочкиной репутации заодно.

Кто-то другой на моем месте мог бы поспорить с утверждением Рейны. Мол, отец есть отец, и для него ребенок все равно хороший. Но я знала, какой подарок Ллойд и какими мерзавцами бывают отцы. Впрочем, мой точно хуже Веллера-старшего, с какой стороны ни глянь.

– Эй, феечка!

Меня застали врасплох. И Рейну с ее хваленым даром обнаружения.

Мгновение, и вихрастый белокурый мальчишка чуть пониже нас тряхнул перед моим лицом пузырьком с чернилами. Они брызнули и… срикошетили, как в самый первый день. Только не в зачинщика, а в Рейну. Фиолетовые ручейки игриво потекли по щекам и шее девчонки, закапали на воротник формы.

– Ой… – пискнул мальчишка.

Такого поворота он точно не ожидал. Отскочил в сторону и испуганно зачастил:

– Я думал… думал… Что победил рикошет! Кажется, неувязочка вышла.

– Неувязочка?! – прорычала Рейна и рванула мстить.

Обидчик волчицы-одиночки, как назвал ее в башне Ллойд, вмиг оказался прижатым к каменной стене, а пальцы Рейны сомкнулись на его шее. Из предплечий девчонки, будто щупальца осьминога, вылезли серые тени и облепили тело жертвы. Точь-в-точь, как мой корень башню послушания. Мальчишка захрипел, но скорее не от удушья или боли, а от страха. Я физически ощущала ярость персональной няньки, но не сомневалась, что она контролирует действия. Убийство паразита в ее планы не входило. Только показательный урок. Но основательный.

Вокруг собралась толпа, кто-то даже успел крикнуть «Драка! Драка!», однако никто не вмешивался. Не смел. Рейну боялись. Видно, уже были прецеденты.

– Рейна, оставь его! Немедленно! – Вперед выскочил высокий молодой мужчина с белыми как лен волосами, собранными в конский хвост. Преподаватель, без сомнений, но ненамного старше студентов. – Рейна! Прекрати!

Она не «услышала». Продолжала крепко держать мальчишку в буквальном и переносном смысле – и руками, и теневыми «щупальцами».

– Сама напросилась! – не сдержался блондин и взмахнул кистью.

Рейна отлетела в сторону, словно игрушечная. Упала на пол, больно ударившись спиной.

– Я не хотел на нее чернилами брызгать! – завопил освобожденный мальчишка, оправдываясь. – Только в треклятую фею! Таким, как она, не место среди теней! Если мы все покажем, что никогда ее не примем, она сообразит скудным умишком, что пора убраться восвояси. Рейна, это бы тебя освободило! Тебе бы больше не пришлось позориться, таскаясь за ней!

Мальчишку никто не перебивал. Слушали внимательно, будто говорил он правильные вещи. А я смотрела на бедолагу во все глаза, удивляясь упрямству и глупости, готовности рискнуть ради безумной идеи, втемяшившейся в голову. Знает, что Армитадж его в порошок сотрет, но продолжает гнуть свою линию. Идет против меня при всех.

Я смотрела, смотрела… как вдруг случилось невообразимое.

Мальчишка внезапно замолчал, будто подавился словами. Дернулся и… из него вышла тень. Точная его копия, только серая, прозрачная. Она как безумная заметалась по коридору, натыкаясь на стены. Безвольное тело паренька упало на пол, студенты с криками и воплями бросились врассыпную.

– Кто это сделал? – завопил блондин-педагог. – Рейна?!

– Это не я. – Моя нянька, все еще сидящая на полу, испуганно замотала головой.

– Проклятье! – Блондин взмахом руки остановил мечущуюся тень.

Она застыла, прилепившись к стене, будто рисунок художника, склонного к экспериментам, а мальчишка так и остался лежать без движения.

Блондин повернулся ко мне.

– Твоя работа? – спросил строго.

Я замотала головой, как Рейна.

– Разумеется, это не фея. Что за глупость, Рассел?

К нам присоединилась леди Хартли, которая с полувзгляда оценила ситуацию. И всю ее серьезность. С сочувствием посмотрела на мальчишку и отчеканила учительским тоном, обращаясь к блондину, будто они находились на уроке:

– Извлекать тени способны лишь самые могущественные из нас, Рассел. Фея напала на Ллойда Веллера на эмоциях. Но ростки, что полезли из ее рук, это одно, у многих из нас именно так впервые проявился теневой дар. Но это! – леди Хартли указала на тень на стене. – Этому учатся годами. Подозреваю, даже из педагогического состава сделать подобное способна лишь одна тень. Самая главная из нас. Леди Армитадж.

Блондин нехотя кивнул, признавая ее правоту.

– Согласен с вами, леди Хартли. Я погорячился. Фея ни при чем. Я сам лишь способен остановить вырвавшуюся тень, но не вернуть ее назад в тело. Однако кто-то же сотворил это с мальчиком. И точно не леди Армитадж.

Он обвел хмурым взглядом притихших студентов.

– Я составлю список присутствующих, – проговорила леди Хартли. – Нужно выяснить, кто виновник. Кто тайно практиковал запрещенную магию. А вы, Рассел, позовите декана. Кроме нее помочь бедняге некому.

Он кивнул и приказал:

– Рейна, за мной! Пусть леди Армитадж сама назначит тебе наказание за нападение на другого студента. И нет, я не позволю привести лицо в порядок. Походишь пока пятнистой. Ты тоже идешь к декану… – Он щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить мое имя, но не смог. Поэтому просто бросил: – Фея, поторопись.

Нам пришлось провести в кабинете Армитадж около часа в ожидании хозяйки. Стоя у стены. Под присмотром хмурого блондина, которого леди Хартли называла Расселом. Сама леди-декан занималась пострадавшим мальчишкой. Блондин то и дело бросал на нас с Рейной недовольные взгляды, а мы молчали. Не при нем же обсуждать случившееся. Впрочем, я вообще не желала об этом ни говорить, ни думать. Особенно о словах мальчишки. Они задели меня сильнее, чем все, что произошло на факультете за трое суток. Не просто обидели, а по-настоящему поставили в тупик. До этого момента я считала, что справлюсь, как бы тяжело ни пришлось. Но мелкий чернильный вредитель сказал емкое слово «никогда», и я засомневалась в успехе затеи.