— О, Кейт, прости. — Джей чесанул правую бровь: всегда так делал, когда волновался, и меня это чертовски умиляло. — Боюсь, не выйдет. — Он кисло улыбнулся. — Тут проблемы… Прости, пожалуйста.
Я расстроилась, но виду подавать не стала, а вместо того ободряюще улыбнулась:
— Ничего страшного. Всякое бывает. Может, помочь чем?
— Нет-нет, — замахал руками Джей, — только этого не хватало. — Он скорчил забавную рожицу, затем мягко подхватил меня под руку. — Перенесём на завтра? — предложил Джей.
— Нет, — сокрушённо выдохнула я, — завтра что-то типа званого ужина. Светские блюда. Ну, ты понимаешь. Заморочки голливудской публики. А вот послезавтра можно. В доме никого не будет, так что забот никаких, и я буду свободна.
— Класс! — улыбнулся Джей. — Я достану билеты на одну рок-вечеринку. Там будет жарко, — пообещал он.
— Идёт, мистер Холт. — Мы пожали друг другу руки в знак договорённости, едва не прыснув со смеху и на том попрощались.
В конце коридора я встретила улыбающегося Маркуса. Он театрально приподнял несуществующую шляпу и после обмена обоюдным «Пока, приятно было познакомиться» проводил меня взглядом. Где-то в мысленном блокноте я отметила, что было бы действительно неплохо познакомиться с друзьями Джея, а то мне порой начинало казаться, что он живёт, как отшельник.
Весь следующий день прошёл в заботах о званом ужине. Хотя званый ужин — звучит как-то слишком помпезно. Это был обычный, с точки зрения обитавшей на Холмах публики, ужин. К Джонни пришли какие-то совершенно незнакомые мне люди. Они о чём-то беседовали весь вечер, и мне стоило большого труда не задерживаться в зале дольше необходимого. Разговор казался интересным, а, учитывая отсутствие постоянного смеха и прочего веселья, наверняка, серьёзным в интеллектуальном понимании этого слова. «Пригреть ушки» мне не давала совесть… и бдительности мисс Тиффани.
Следующим утром я тщательно переворошила весь свой гардероб в поисках того, что можно было бы надеть на рок-концерт. Поиски таки увенчались успехом, попытки эдак с десятой. Благо можно было вдоволь ходить и пыхтеть по комнате, вертеться перед зеркалом, проверять как будет сидеть одежда, если ноги понесутся в пляс. Дом всё равно был почти пуст. Остались только я, мисс Тиффани и один охранник. Джонни с детьми уехал на загородный отдых. В особняке же стало так же неспокойно, как в замке, охраняемом драконом, хотя сам дом был очень уютным и не веял никаким Средневековьем. Меня радовала мысль о предстоящей вечеринке, хотелось поскорее вырваться из-под крыши и оторваться на полную катушку. Я с нетерпением ждала, когда стрелка часов подойдёт к десяти, хотя даже не могла предположить, что раздастся звонок, который мгновенно высосет всю радость.
Я сидела на кухне, болтая с мисс Тиффани, когда позвонил Джей. Радостно сверкнув глазами, я взяла трубку:
— Привет! Я готова — абсолютно и стопроцентно, — сразу же заявила я. — А? Да. Как?! Ясно. Нет, я понимаю. Да. Конечно. Нет. Всё нормально. Не переживай. Ничего, в другой раз тогда. Одна? А как же ты? Ну вот, я буду веселиться, а ты горбатиться на работе? Эх… Ладно. Обещаю. Честное слово. Хорошо, честное пиратское. Да. Пока. — Я положила трубку и бросила телефон на стол.
— Что такое, милочка? — спросила мисс Тиффани.
Я скрестила на груди руки и недовольно надулась.
— Он не может пойти. Джей. У него что-то срочное на работе. Хотя что срочного может быть в Макдональдсе?! Уговаривал не пропускать из-за него веселье, — обиженно объяснила я.
— Бывает и такое, — пожала плечами мисс Тиффани. — Пойдёшь?
— Конечно, нет! — взорвалась я и быстрым шагом ушла к себе.
Я не знала, на что больше обижаться, да и обижаться ли вовсе. Меня прокатили на свидании. Ну, бывает. Зато можно послушать грустные песенки, поразмазывать макияж, порыдать, уткнувшись носом в подушку — всё по канонам мелодрам. Но ко всему прочему телефон остался на кухне, а идти за ним не было ни малейшего желания. Я забралась на кровать в позу лотоса, взяла гитару и стала наигрывать спонтанные мелодии. Спустя два-три часа я стиснула в объятьях подаренного Барни и попыталась быстрее заснуть, чтобы не дать мыслям сделать из себя типичную мадам-истеричку.
Среди ночи меня разбудили чьи-то шаги. Посторонние шаги. Кто-то топтался внизу. Я выползла из-под одеяла, на носочках подкралась к двери и неслышно приоткрыла её. Я тщательно прислушалась. Нет, это точно не мисс Тиффани и тем более не охранник Си Джей, чья накачанная фигура не отличалась особой грацией. В гостиной был кто-то посторонний, кто старался не шуметь, но всё равно издавал тихий шорох. Я слышала, как слегка поскрипывает мною же начищенный пол под чьей-то резиновой подошвой.
Я протиснулась в коридор, затем торопливо вернулась, выудила из-под кровати верную биту и снова вышла из комнаты. От лестницы меня отделяло несколько метров гладкого холодного паркета и пугающая как никогда темнота. Держась вдоль стены, я медленно продвигалась вперёд. Как вдруг почти прямо передо мной появился человек. Я инстинктивно нырнула в нишу и затаила дыхание, хотя очень хотелось завопить во всё парализованное страхом горло. Человек был весь в чёрном, в маске. Смелым движением он снял две картины напротив пролёта и легко швырнул их через перила. Грохота не последовало, значит, кто-то другой внизу поймал их. «Это же воры!» — кто-то запоздало опомнился во мне. Тут же я вспомнила, что кнопка сигнализации находится совсем рядом — почти под лестницей. У вора что-то не ладилось с третьей картиной, она никак не хотела поддаваться. Я вцепилась в биту и, молясь, чтобы чужак был достаточно увлечён кражей, стала медленно продвигаться к нему. Вор тихо выругался, мне показалось, я уже слышала знакомый сип. Последний раз дёрнув картину, он подошёл к ступенькам и подал кому-то внизу знак. В ту же секунду я сорвалась с места и со всей силой, на которую может быть способна перепуганная деппоманка, когда грабят дом Джонни Деппа, шибанула его по спине. Вор вскрикнул, грохнулся на ступеньки и кубарем скатился вниз.
Дальше всё происходило как в ускоренной перемотке. К упавшему вору кинулся его подельник. На крик в другом конце коридора объявилась взволнованная мисс Тиффани в ночном чепчике. Я испуганно вздрогнула, когда меня заметил второй грабитель, — в его руке сверкнул тазер. Я перехватила биту и бросилась на него с воинственным кличем: «Я пригвозжу твои кишки к мачте, грязный сифилитик!». Я сиганула через несколько ступенек и вслепую махнула битой. Вор уклонился, но мне удалось черкануть его по руке, и он выронил тазер. Тот, что спикировал с лестницы, на четвереньках отполз в сторону и пытался подняться. Я снова замахнулась, бросилась в атаку, снова мимо. Вёрткий налётчик оттолкнул меня — как раз в сторону сигнализации. Я судорожно пыталась попасть на кнопку тревоги, а вор — так же суетливо поднять кряхтящего подельника на ноги. Завизжала сирена. Вор закинул на плечо сумку с картинами, подхватил товарища за шиворот. Они бросились наутёк. Я следом.
— Никто не имеет права грабить моего Джонни Деппа! — на родном русском заорала я и запустила им в спину битой. В этот раз она достигла цели, вор скинул сумку.
Парадная калитка была открыта настежь, около неё полусидел охранник, а за воротами стоял заведённый автомобиль. Когда я выскочила на улицу, дверцы как раз захлопнулись. О рациональном не было и речи, и я просто кинулась к машине, разъярённо рыча и размахивая кулаками, но она стала быстро сдавать назад. Представься возможность, наверное, я бы разметала этих мерзавцев, как разъярённый Кракен. Но увы. Свет фонаря осветил лицо водителя, и я резко остановилась. Взвизгнули шины, им отозвалась далёкая полицейская сирена, автомобиль пронёсся мимо, но я впала в ступор, и тело сковала крупная дрожь.
Я не помнила дальнейшей суматохи: как приехала полиция, Джерри, как меня о чём-то спрашивали, как мисс Тиффани назойливо пыталась подсунуть мне нашатырь, как без умолку трезвонил телефон. Я снова и снова прокручивала в голове те мгновения, когда бежала за отъезжавшим авто. Того времени было слишком достаточно, чтобы сказать, что это были не глюки, не мираж, не обман зрения. Я видела то, что видела. Видела того, кого видела. Моё сердце колотилось так, будто к нему подключили все двадцать тысяч вольт. Руки дрожали, как у заправского алкоголика, а со стороны меня вполне можно было принять за Суини Тодда. Но от увиденного не спрячешься, не откажешься. Я пыталась найти хоть одно объяснение, хоть одну маленькую, ничтожнейшую догадку, но всё оборачивалось против меня. Все факты, все фразы. Всё вновь и вновь утверждало, что я не просто «замаралась, как никогда», я была втоптана в грязь своими же ногами. Плевать, что такое невозможно. Так скверно на душе не было никогда. Так больно. Разум отказывался подчиняться, лишь автоматически давал команды ответить впопад. Офицер полиции назвал это шоком. Впервые в жизни мне захотелось спрыгнуть с высокой скалы в пропасть. И не затем, чтобы умереть, а чтобы чувство нереального страха затмило все остальные.