========== Глава 1 ==========
Знаете, я — фанатка. Хоть и не люблю себя так называть. Многие думают: если ты фанат, то ничего путного в твоей голове нет и быть не может. Нас называют ненормальными, когда мы надрывно кричим, чтобы обратить на себя внимание, нас осуждают, когда видят бегущими к заветному кафе сломя голову. Люди, обычные люди, нас не понимают. Они не знают, каково это — жить от фотосета к фотосету, от интервью к интервью, от видеорепортажа к видеорепортажу. Они не понимают, какое это счастье — встречать знакомые до боли черты в каком-нибудь журнале и телекадре. Они никогда не смогут угадать настроение по движению губ и мимике. Они никогда достоверно не поймут слов «Осталось несколько дней до премьеры», не поймут радости от очередного «нужного» выпуска новостей, не ощутят этот странный восторг, когда случайно натыкаешься на тот-самый-фильм, что знаешь уже наизусть. Эти люди не знают, что такое улыбаться, глядя на фото, и знать, что, возможно, ты этого человека никогда и не увидишь.
Есть любовь и одержимость. Фанатская любовь — это середина. Мы любим кумира по-другому: немного крепче, немного нежнее, немного страннее. Этот человек становится частью семьи, самым дорогим в жизни и, сам того не зная, порой спасает нас. Обычные люди не поймут — что такое таить в толпе улыбку и держать за зубами язык, когда слышишь заветное имя. Они не почувствуют то сердцебиение, когда пересматриваешь кучу информации, услышав краем уха о чём-то важном. Они не поймут, никогда не поймут, что такое — жить одним человеком. Я живу Джонни Деппом.
Прежде чем не одобрять — поймите. Это очень тонкая грань — между поклонением и одержимостью, — но я на ней балансирую. Вполне удачно. Пока. Много лет моим внутренним миром правит один человек — Джонни Депп. Я никак иначе его не называю: без званий, профессий, наград. Как друга. И мне, кажется, всё равно, что он не знает о моем существовании и что я вряд ли его смогу увидеть: поначалу это жутко угнетает, зависть бьёт через край, но постепенно ты смиряешься и тихонько радуешься тому, что живёшь с ним на одной планете. Нет, мне не нужно мелькнуть в толпе орущих фанатов с плакатом «I love you». Я всю жизнь, всю фанатскую жизнь, жила с мечтой — побеседовать с Джонни. Просто поговорить. Поблагодарить. Не надо ни фото, ни автографов. Мне нужен он — как человек. И вроде бы что сложного? Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Париж — стоит попытаться, и встретишь его. Правда, есть одна загвоздка: когда живёшь в России в «семье со средним достатком» смотаться хотя бы одним днём на европейский кинофестиваль и попытать счастья — воистину, наполеоновский план. План, средств на который хватает, только чтобы жить с мечтой, но не более.
В какой-то момент в голове будто выключатель щёлкнул: мечта мечтой, а время-то идёт и, возможно, где-то уже летит кирпич по мою душу. Наверное, этому поспособствовало совершеннолетие и гадский подарок от родителей: они развелись через полгода после моего дня рождения. Вообще родители у меня лучшие, мировые!.. Когда не вместе. Они как два одинаковых полюса: сами по себе мирно существуют, а вместе — никак. А потом где-то среди переживаний поры поступления потонуло и это волшебное в своей внезапности воодушевление. Жизнь меж тем постепенно утрясалась, учёба в вузе дарила ощущение большей свободы (да, именно ощущение), а после окончания первого курса я с удовольствием признала, что не ошиблась с будущей профессией фотожурналиста. И не переставала то ли витать в облаках, то ли строить злодейские планы, как стану Самой-Самой и Джонни уделит мне хоть пару (десятков) минут, не клеймя позорным «папарацци». Но пока все успехи сводились к уникальному умению из любого креативного задания вытащить повод, чтобы доказать, насколько Джонни хорош.
Шёл 2011 год. Вся Москва и заинтересованная часть Интернета кишмя кишела сообщениями о приезде мировой звезды. Как же, премьера новой долгожданной части пиратской франшизы! Премьера, что обошлась без моего участия. Весьма легко, стоит отметить. И дело было даже не в необходимости проводить в дороге времени раза в три больше, чем в столице, нет. Просто это не то, что было мне нужно. Хотя… пару дней спустя моя зависть достигла того уровня, что я умудрилась обидеться на саму себя за чересчур завышенные требования. Счастливые деппоманы, пиратоманы и просто случайные равнодушные прохожие делились фотографиями, видео, морем эмоций и чувством эйфории момента, когда Джонни дарил им улыбку и приветливо махал рукой, а я — вела философский, но весьма «водянистый» диалог с его плакатом.
Потом Великий День миновал, Джонни уехал, и словно бы ничего и не произошло. Кроме того, что «внезапное воодушевление» трансформировалось в какую-то «полезную злость». На банковском счёте стала медленно, но верно увеличиваться некая сумма, взращивая возможность поездки в Штаты: приносили свои плоды вечерние подработки официанткой в ресторане. И всё же жизнь порой взимала пошлину, накопленного было явно недостаточно, чтобы отправиться навстречу приключениям, и порой думалось, что вся затея так и не возымеет успеха, останется просто цифрами на карточке. Пока в один прекрасный день Судьба не решилась добить меня.
В тот прекрасный день я неслась в университет со скоростью улепётывающего от аборигенов капитана Воробья, но всё равно сильно опоздала и, что хуже, столкнулась с замдекана: и эта женщина именно тот человек, кого хочешь видеть в последнюю очередь опаздывающим утром. К нашей группе она питала какую-то особую, немного садистскую слабость: то ли принципиально не хотела признавать наше равноправие и человеческую сущность, то ли в истязании студентов заключался смысл её жизни, то ли имя оправдывало себя…
— Здрасте, Глафира Альфредовна! — чуть ли не вскрикнула я, чесанув подбородком по её идеально выглаженному плечику пиджака.
— Здравствуйте. — Сухо и слегка презрительно. А личными обращениями она себя никогда не утруждала. — Вы опоздали. Снова.
— Извините… — пробормотала я, крабиком пытаясь отползти к аудитории.
— Мне ни к чему ваши извинения, поскольку… — Я выпала из реальности, ибо всё пошло по известному сценарию. Я привыкла. Все привыкли. Получасовая лекция касательно моей успеваемости, внешнего вида, отношения к учёбе и будущей профессии и, конечно же, «внеучебных занятий», что, будем откровенны, было совершенно не её ума дело, — пожалуй, не лучшее начало дня. И никуда не деться. Эта суровая, как закоренелый дэт-металлист, женщина знала обо мне едва ли не больше, чем я сама. Но, увы, не понимала. — …Ваша безответственность просто поражает. И это на выпускном курсе! Вам следует быть серьёзней, и вместо того, чтобы сходить с ума по посредственным американским фильмам с такими же посредственными актёрами, лучше бы…
— Чего?! — выпалила я, и пустой коридор пятого этажа разнёс мощное возмущённое эхо. — Да вы даже отрезанного ногтя Джонни Деппа не стоите!
Так я вылетела из университета.
Тёмные улицы города. Не помню, что было в голове, пока я брела домой, сбивая несчастных прохожих. О чём вообще можно думать, когда день не задался с утра, а в наушниках на бесконечном повторе звучит «Wake me up when September ends»? Жалеть себя я не привыкла, ибо это никогда не приносило нужных результатов. Чему быть — того не миновать, что случилось — того не изменить. Относительно меня: Церберша, которая Глафира Альфредовна, мстительная женщина, ни за что не допустит моего восстановления в вузе.
Весь день я провела в любимом парке у фонтана, и настроение штормило от чрезмерно позитивного оптимизма до упаднической паники апокалиптичного масштаба. При этом мысль даже не зацепилась за осознание, что меня выперли из университета. Я искренне сожалела лишь о том, что исполнение заветной мечты откладывается. Снова. А ведь какие были планы! Может, несколько самоуверенные, но не прям-таки неосуществимые. Я думала, что, собрав достаточно денег, смогу поехать в Штаты, устроиться фотокорреспондентом и в один прекрасный день сделать бесценный (как минимум для меня) репортаж «Джонни Депп на красной дорожке…». А теперь?.. Пришлось бежать домой под внезапным дождём, хлюпая по лужам и забрызгивая белые бриджи.
