С чего-то вдруг в голове возникла картинка, как меня запихивают в сейф под истеричные крики и оставляют где-то в надежном месте. К счастью, она не оправдалась. Джеймс шагнул в каюту, доставая из-за спины длинный футляр, обтянутый бархатом. Он протянул его мне на раскрытых ладонях. Опустив изумленный взгляд, я нерешительно коснулась защелки и подняла крышку. С губ невольно сорвался восхищенный возглас. На темно-зеленой подушке покоилась сверкающая сталью шпага. Глаза застыли на невероятной красоты эфесе, выполненном в виде роскошного павлиньего хвоста. Я взялась за рукоятку, и кисть полностью скрылась под дугообразной гардой. Шпага уверенно и холодно поблескивала в свете фонаря. Всё же клинок оказался несколько тяжелее, чем я предполагала, когда дрожащая рука подняла его вверх. Взгляд распахнутых глаз неторопливо скользнул от острия до перекрестия. Как завороженная, я наблюдала за игрой света на блестящем клинке и не сразу заметила довольную улыбку на лице Уитлокка.

— Я… я не знаю, что сказать…

— Не стоит. Всё и так видно.

Наши взгляды встретились, и было в этом что-то новое. В голубых глазах Джеймса плясали отражения огней и тени улыбки. В них не читалась ни обеспокоенность, ни огорчение, ни намерения будущих авантюр. Вместо коварства, добрая уверенность. Не знаю, что виделось в моих, но Джеймс продолжал упорно глядеть на меня. Мы застыли, молча вглядываясь в лица друг друга. В голове опустело, и только тяжесть в руке не дала забыться. Вздрогнув, я наконец опустила шпагу. Уитлокк оставил футляр на столе и собрался уходить, но на пороге обернулся:

— Меня кое-что беспокоит.

— Для этого поводов хоть отбавляй.

Феникс кивнул.

— Ты назвала этих людей «заклятыми друзьями» Воробья… — заговорил он.

— Да. Как говорит сам Джек, трое из них пытались его убить, а одной даже удалось. Хотя после этих слов позднее он чуть было не совершил героическое самопожертвование… — в раздумьях добавила я.

— Как они так быстро нашли нас?

Чтобы потянуть время, я избавилась от затупленной сабли, прикрепляя к перевязи новое оружие.

— Я тоже об этом думала. Похоже, они знали, где ещё можно стать на якорь. Или, может, спросили в деревне. Или просто следили за нами.

Уитлокк кивал, хотя его губы недоверчиво поджались.

— Или они знали об этом месте заранее.

— Надеюсь, ты не прав, — вздохнула я, вспоминая ночные похождения, невероятные похождения. — Ты разочарован? — Джеймс глянул на меня. — В Джеке?

Феникс рассмеялся.

— Честно говоря, восхищен. В некоторой степени. Не знаю, как он это делает, но надо отдать ему должное, в этом он — непревзойденный мастер. Серьезно, — со смешком добавил капитан, — до сих пор в голове не укладывается, как мы так умудрились.

Меня тоже пробрал смех.

— В трезвом уме и твердой памяти.

— Хотя в этом уже есть сомнения.

Подобный весёлый взгляд на проблему оказал положительное воздействие на боевой дух. Джеймс оставил меня, позволяя вдоволь налюбоваться новеньким оружием и покривляться перед зеркалом, строя из себя аса по части фехтования. Блестящий новизной клинок идеально дополнил ожидаемый образ пиратки. Мне даже показалось, будто вместе с тем, как я прицепила шпагу к перевязи, внутренний стержень обрел нечто дерзкое, по-пиратски дерзкое. Теперь уже, любуясь отражением и сверкающими эйфорией глазами, я думала лишь о том, какую взбучку устрою Воробью по прибытии в Сан-Роке. Главное, чтобы эту привилегию не отобрал Барбосса и иные друзья-враги Джека. Если, конечно, они и вправду не в сговоре. Очень надеюсь, предположение Уитлокка, которое я тщетно гнала из собственной головы, так и останется всего лишь догадкой. Да и вообще, Гектор Барбосса вполне может оказаться не таким всезнающим, как желает всем продемонстрировать. То-то будет забавно поглядеть на его лицо, когда «Голландец» и «Месть» придут в ошибочное место! Хотя, будучи искренней, встречи с Барбоссой не самое приятное развлечение.

— Засунь себе это в глотку, ободранный морской кот! — пронесся по палубе разъяренный крик Барто.

Я с перепугу подскочила на кровати. Слух напрягся. Даже сквозь вполне себе приличную дверь в каюту проникали отзвуки взбудораженных моряцких голосов. С удовольствием положив руку на эфес шпаги, я покинула каюту во имя поисков истины. Спор становилось слышно всё отчетливее. На первой огневой палубе, уложив на бочку обшарпанную доску и усевшись на пушки, пираты сошлись в жестокой борьбе… за игрой в кости. И Барто, судя по всему, остался в проигрыше — на радость соперникам и зрителям, поскольку выражал огорчение красноречиво и нетривиально.

— Что, красавица, пришла поизмываться над бедным стариком? — Барто злобно махнул на моряков, направляясь к трапу. Но на пути повстречал меня.

Я кокетливо улыбнулась.

— Ну какой же вы старик? — Глаз пирата недоверчиво сузился. — Ещё многим здесь фору дадите.

— А, — Барто вновь заковылял к ступеням, — льстишь, милочка. — А помолчав, добавил: — Но мне нравится.

Мы поднялись на верхнюю палубу. Старый пират тут же огляделся с видом знатока и пробубнил под нос:

— Отлично, черт возьми, хоть до заката успеем.

— Успеем что?

Барто затормозил, круто оборачиваясь, будто уже и забыл о моем присутствии.

— Пройти сквозь Арочный проход.

Я посмотрела на полуют, где Уитлокк что-то обсуждал с рулевым, указывая на карту.

— Это сложно, что ли? — развела я руками.

Барто причмокнул в раздумье.

— Ну-у, — протянул он, оттягивая меня к фальшборту, — как посмотреть… Гляди вперед. Что видишь?

Я тщательно пригляделась к качающемуся горизонту.

— Ничего.

— Значит, тебе уж точно сложно.

Я закатила глаза.

— Не лучшая позиция для наблюдения, — недовольно заметила я. — Может, всё же объясните?

В течение следующих трех минут Барто скрупулезно и увлеченно набивал трубку табаком и неспешно её раскуривал. За всё это время выражение моего лица ни на секунду не утратило ноток терпеливого ожидания. Старому моряку, очевидно, льстило, что за разъяснениями я обращаюсь к нему, посему он решил проверить мою выдержку и преданность.

— А чего тут объяснять? — Барто выпустил облако дыма и умиротворенно любовался им, пока оно совсем не исчезло. — Вместо того чтобы делать крюк и обходить архипелаг, что на севере, мы пройдем чуть западнее, сквозь его южную часть.

— Как это — сквозь? — удивилась я.

— Скоро увидишь, — заверил старик, покусывая трубку. Его морщинистые губы растянулись в наставнической улыбке, а в уголках засели оттенки хитрецы. — Но ужинать сегодня не советую.

Получив такое неоднозначное объяснение, я более не могла успокоиться. Но совету последовала. Несколько часов прошло в томительном ожидании на ступенях трапа у бака. Как раз пробили четыре склянки, когда над палубой разнесся командный голос капитана Уитлокка и вторивший ему скрипучий крик Барто:

— Свистать всех наверх! Все по местам!

Меня охватил трепет. Желая быть в курсе всех событий, взирать на действо из партера, я бегом взлетела на полубак. Тут же меня ждало разочарование. Парус, натянутый под бушпритом, закрывал весь обзор.

— Взять три рифа грота и фока! — донеслось из-за спины. — Живо! — Я обернулась. — Убрать блинд!

Матросы подобно шестеренкам огромного механизма двигались по палубе… и над ней. Кто-то забирался по вантам на реи, кто-то брал в натруженные руки натянутые шкоты, разматывались узлы… Два гигантских паруса, похожих на прикованные к мачтам облака, подбирали массивные низы: нижние шкаторины (как долго я не могла запомнить название нижнего края паруса!), повинуясь недюжинным усилиям матросов, подползали к середине. Площадь парусов уменьшилась.

Я вновь обернулась к носу: как по волшебству, парус, закрывавший обзор, исчез. Тот самый «блинд»?.. Впереди, четко выделяясь на фоне желтеющего перед закатом неба, высились каменные врата. Я хлопнула рукой по карману, но, увы, оставила подзорную трубу в каюте. «Призрачный Странник», сбавив ход, направлялся точно к каменной арке. По обе стороны от неё в туманной дали очерчивались неясные силуэты островов.