Утомленный долгими и бессмысленными поисками лагерь быстро уснул. Мне же это никак не удавалось. Глаза слипались, сон обволакивал в пушистые объятья дремоты, но раз за разом я просыпалась то от стрекота насекомых, то от внезапного крика птицы, то от сучка, попавшего под ребра. Окончательно терпение лопнуло, — когда даже во сне я продолжала раздумывать над событиями, которыми был наполнен день, — после нескольких часов верчения волчком и пересчета огромных отар овец всех пород. Небо очистилось от облаков, позволяя лежать в тишине и любоваться созвездиями. Потянуло холодом от ночного бриза, и я перебралась к ребристому камню. Костер внушал доверие, словно бы его свет отгораживал от всего плохого, что крылось во тьме. Из-за тучи наконец выбралась луна, разрисовывая окрестности таинственными тенями.

— Не помешаю? — Я аж подпрыгнула: голос Джека Воробья не громко, но неожиданно возник за спиной. Пират уселся рядом, согнув одну ногу в колене, а другую протянув к огню.

— Не спится? — борясь с приступом икоты, прошептала я.

— Ром кончился, — отозвался кэп. Я недоверчиво улыбнулась, посылая ему многозначительный взгляд. Усмехнувшись, Джекки выудил из-за пазухи небольшую фляжку. — Будешь? Стащил у Гиббса.

— Нет, ром притупляет чувства.

— Вот именно. — Я посмотрела на него заинтересованным взглядом. В карих глазах танцевали огоньки — то ли от костра, то ли отблески пламени, что в душе. Мне всегда казалось, что с обветренного и закаленного тысячами брызг пиратского лица никогда не сходит тень улыбки — той самой, что повествует о победе над стихией. Джек зубами вырвал пробку и неспешно, последовательно сделал несколько глотков, смакуя каждый из них. И лишь потом, после нескольких минут молчания, спросил: — А с тобой что?

— Ну, не знаю, может, вандализм не дает мне покоя? Ну, знаешь, расхищение захоронения, например. Напрасное, прошу заметить.

— Тебе не полегчает, если будешь постоянно напоминать всем об этом, — укоризненно заметил капитан Воробей. — Расслабься, почившему сэру — где бы его душа ни маялась, — это никоим образом не помешало. К тому же — мы закопали всё обратно. — Кислая улыбка дрогнула на моих губах. — Мне вот, например, — хоть я и буду жить вечно, — будет абсолютно наплевать, кто играет с моими гниющими костями.

— Вечно? — переспросила я. — Из Источника Молодости-то ты не испил, — с легкой издевкой подметила я, прекрасно зная последующий ответ.

— Но я его открыл. — Джек поднял указательный палец. — Буду жить в умах. Память — единственное, что точно продлит тебе жизнь. Сильнейшее оружие и приятная похвала. За что же каждая букашка в этом мире борется, как не за то, чтобы его запомнили… или нет? Сделал что-то славное — вот, мол, гордитесь мной, помните меня, а согрешил — не приведи мать-природа, чтобы кто-то об этом вспомнил. — Ко мне обратился лукавый взгляд. — Хотя титул грешника всех грешников вроде звучит неплохо, — улыбнулся пират.

— Память… — искусственно усмехнулась я. — Забавно…

— Что именно? — поинтересовался Джекки.

— Ты забыл про ещё одно её свойство. Наказание. Как насчёт того момента, когда воспоминания — всё, что у тебя есть, но оказывается, что они только твои? Для остальных — всего этого будто не было.

— Вроде душевной болезни? — Джек скривился, словно подавляя позыв к неблагородной отрыжке.

— Вроде сна.

Пират замешкался на долю секунды.

— Тогда стоит проснуться.

— И всё потерять?

— Всё? Это воспоминания, которые, кроме тебя, никто не помнит? — Кэп на секунду умолк в размышлении. — Разве это не выход?

— Мне кажется, бегство. Вариант, что попроще.

— А тебе не хватает загадок?

Я передернула плечами.

— Нет уж спасибо! Сыта по горло.

— То-то оставила самое интересное нашим… менее чувствительным… умам, — подметил Джекки.

Брови скукожились у переносицы, пока мозг пытался понять, по поводу чего был сей реверанс.

— А, — протянула я, — ясно. Хотите вновь наведаться к Марисе? Ты же тоже считаешь, что это бесполезная трата времени. Я уже начинаю сомневаться, что этот треклятый кусок вообще существует! — эмоциональным шепотом посетовала я.

Капитан Воробей обернулся, осматривая поросшие склоны горы.

— Кто знает, куда мог занести черт одержимого старика, — проговорил он.

Ах, да! Ежедневные прогулки во имя очистки разума. Или для чего-то более практичного? В этом есть смысл.

— Ну, старику не уйти далеко, — рассудила я. — Может, где-то там есть тайник, судя по всему, немалых размеров, раз Смолл упорно таскался туда каждый день самолично, а не решил разместить где-то под боком. Адские Врата? Может, страшное большое дерево или проклятая пещера, — предположила я и, усмехнувшись, добавила: — По всем законам жанра.

— Хм, а не проверить ли нам эту теорию? — вдруг предложил кэп, развернувшись вполоборота. Я хохотнула. В пламенно-карих глазах танцевали бесенята, украшая пылкий авантюрный задор.

— Сейчас? Ночью? — Я решила, что пират шутит, и была готова к колкому замечанию по поводу своей наивности. Но карие глаза продолжали упорно смотреть, словно их обладатель знал, что я не смогу удержаться. Приняв происходящее за розыгрыш, я с легкостью откликнулась на предложение и приготовилась к кульминации. Капитанский настрой поражал своей подлинностью и целеустремленностью. Порывшись в зарослях, Джек выудил три факела, два всучил мне, а третий поднес к костру. — Ты серьезно, что ли? — не удержалась я. Рука с факелом замерла, а голова в треуголке медленно обернулась ко мне.

— Ты же только что сама согласилась, — недоумевал Джек.

— Я думала, ты шутишь! — зашипела я. — Ночью? В горы? Через джунгли?

— Там наверняка есть тропа из деревни, к рассвету будем на вершине. Да и, думаю, тебе больше понравится подниматься в ночной прохладе, нежели ползти под полуденным солнцем.

Слова звучали так уверенно, что я подавила в себе сомнительные нотки возмущения и согласно кивнула головой. В следующую секунду запылал факел. Около двух часов ночи мы покинули стоянку, обогнули деревню и вышли к горной тропе. Чем дальше оставался лагерь, тем ближе я держалась к Джеку и тем крепче свободная рука сжимала эфес сабли. Проложенная с большим усердием тропа медленно и уверенно приходила в запустение. Буйная тропическая растительность пробивалась сквозь настил. Сапоги порой скользили по влажным доскам. Иногда в ночи жутко вскрикивали разбуженные птицы, и мы испуганно замирали, тараща глаза в лесную чащу. «Боже! Зачем я на это согласилась!» — мысленно восклицала я, с сожалением вспоминая о бессонной ночи у костра. Тем временем страшных деревьев на пути не встречалось. В одном месте тропа без видимых причин круто уходила в сторону и пролегала вдоль огромного упавшего дерева. Потоптавшись около него и немного передохнув, мы продолжили путь. Чтобы как-то отвлечься, я заговорила:

— Ты как-то обмолвился про вашу прошлую встречу с Джеймсом, ещё на острове Креста. Можно поподробнее?

— А что же у доблестного рыцаря не спросишь? — полюбопытствовал Джек.

Я картинно задумалась.

— Допустим, хочу услышать обе версии.

Кэп пожал плечами.

— Нет в этом никакой тайны. Я напал на корабль, на котором направлялся в Лондон в то время ещё губернаторский сынок, и захватил твоего кавалера в плен.

— Он не мой кавалер, — смутившись, фыркнула я.

— Ну, тебе виднее.

Я удивленно хмыкнула.

— И как тебе это удалось в одиночку?

— Ну, — протянул пират, отмахиваясь от мошек, слетевшихся к факелу, — я был не совсем один. — Внутри меня блеснул отчаявшийся огонек надежды. А вдруг?.. — Эта развалина Барбосса должен был содействовать в той авантюре, но подлец сбежал, так и не дождавшись начала. — Ох, ну да, конечно! Барбосса! — Хм, кстати, надо будет при встрече ему это припомнить, — сказал, скорее, себе Джекки, приостановившись.

— И кто же тебе помог? — не унималась я.

— Женщина, — весомо заявил капитан Воробей, гордо приподняв подбородок. Его глаза хитро поблескивали, как два алмаза во тьме пещеры. У меня ком застрял в горле, в мыслях вертелось «Не надейся!», а на губах натянулась глуповатая улыбка. — Благодаря моей «Жемчужине» нам удалось несколько дней следовать за ними. Оставалось лишь дождаться благоприятного момента. — Довольная улыбка осветила лицо капитана.