Громкий стук в дверь, казалось, даже не проник внутрь. К тому же оттуда не доносилось ни звука. Терпеливое ожидание было не для кэпа, и его кулак едва успел коснуться нагретого дерева на двери, как она распахнулась. Пират отпрянул назад. На пороге появилась пожилая женщина, мулатка, одетая в простое льняное платье. Темные волосы, собранные в пучок, удерживала плетеная повязка.

— Здравствуйте! — негромко поприветствовала я, улыбнувшись.

— Кто вы? — Местный акцент едва угадывался в её голосе — спокойном, но полном силы. Она обвела нас взглядом и слегка приподняла подбородок.

— Джеймс Уитлокк, — пират поклонился, — это мои… друзья. — Женщина вновь посмотрела на нас изучающим взглядом. В карих глазах виднелись тени тоски. — Мы ищем Уиллиса Смолла.

Тяжело вздохнув, обитательница дома уронила голову и беззвучно отошла в сторону, жестом предлагая войти. Изнутри каменная цитадель угнетала ещё больше, чем снаружи. Огромная площадь делилась на четыре равные части — кухню, каминный зал, спальню и кабинет, запертый на замок. Скудно обставленная грубой мебелью комната с камином подавляла любого, кто в ней оказывался. И лишь поблескивающие искры в очаге давали хоть какое-то обещание уюта… или того, что ты выйдешь отсюда. Когда-нибудь. Проникавший из небольших окон свет неуверенно рассеивал царивший мрак, и в его полосках плясали мириады пылинок. С массивных балок над головой свисали языческие тотемы и вырезанные из дерева головы неизвестных божеств. Одно было хорошо — прохлада, поселившаяся в доме, приятно покрывала раскаленное тело.

В молчании женщина указала на грубо отесанные стулья, а сама села в плетеное кресло. Джеймс и я неохотно присели, а Джек предпочел выситься позади меня, раздражающе барабаня пальцами по спинке стула.

— Вы пришли за картой. — И это была, несомненно, констатация факта. Мы растерянно переглянулись. Между тем мулатка продолжила: — Мастер Уиллис всегда говорил, что рано или поздно вы явитесь.

— Мы? — не удержался Джек.

— Вы или другие — в чем разница? — Женщина пронзила кэпа внимательным взглядом. — Мастер Уиллис предупреждал, что он захочет получить эту карту.

— Он? — переспросил Феникс. Темные глаза собеседницы плавно сместились в его сторону.

— Вас послал его брат. — И это вновь прозвучало утвердительно. Мы с Джеймсом обменялись беглыми взглядами.

Джек Воробей тем временем принялся неспешно расхаживать по комнате, с интересом разглядывая диковинный интерьер. Обитательницу дома из серого камня это никоим образом не беспокоило, равно как и сам факт явления к ней незнакомцев. Казалось, она всю жизнь ожидала, что мы или кто-то вроде нас постучится в дверь. Её ладони умиротворенно покоились на коленях, а уставший, но внимательный взгляд по очереди блуждал меж наших лиц. Подобная осведомленность застигла врасплох. Что-то было не так. С чего вдруг затворнику, одержимому поиском камня, твердить о желании своего брата забрать карту? Брата, который, по его словам, отказался от подобной затеи.

Джеймс Уитлокк, на секунду задумавшись, но не утратив самообладания, вежливо спросил:

— Прошу прощения, но кто вы? И можем ли мы увидеть мистера Уиллиса Смолла?

— Меня зовут Мариса, — бесстрастно отозвалась женщина. — А мастер Уиллис мертв. Так и передайте его брату.

От неожиданности капитан Воробей выронил тотем ворона, что уже с минуту увлеченно вертел в руках. Деревянная статуэтка подскочила на каменном полу. Я метнула в пирата выразительный взгляд и обратилась к Марисе:

— Почему вы считаете, что нас кто-то послал? — Сообщение о кончине Уиллиса Смолла меня отнюдь не удивило, скорее, разочаровало. Интуиция или предчувствие — вот уж не знаю, — подсказывали подобный исход. Вполне закономерный.

— Потому что мастер Уиллис говорил, что его брат Уильям никогда не сможет отказаться от этого.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет-нет, как раз таки всё наоборот. Он живет спокойной жизнью в Порт-Нассау и давно отказался от всяких авантюр, а вот мистер Уиллис…

Мариса резко перебила меня.

— …рассказал мне правду. Вы ведь ничего не знаете. Слепо верите всему, что слышите. — Мулатка улыбнулась сочувственной улыбкой. Что-то подсказывало, что ещё рано рушить её искреннюю убежденность в том, что мы посланы Уильямом Смоллом.

— Так, может, просветите нас? — доброжелательно предложил Джек Воробей, вновь возникая позади меня. Я невольно подалась вперед, почувствовав, как дреды пирата защекотали по шее. Мариса глубоко вдохнула, опустив глаза. По едва морщинистым губам скользнула тень ностальгии. Вновь подняв взор на пирата, женщина сплела пальцы рук. Джек в свою очередь вперился в единственную обитательницу дома заинтересованным взглядом и не менее увлеченно засопел.

— Ты не как они, — наконец проговорила хозяйка, указав на нас. Воробей, похоже, принял это за комплимент. — В твоих глазах горит огонь, — она грустно вздохнула, — как и у мастера Уиллиса. — Мариса умолкла. Под темными балками сгрудились тени давних воспоминаний. — Братья были молоды, когда им в руки впервые попала таинственная карта. Реальная часть семейной легенды. Пылкие, полные сил они загорелись идеей отыскать сокровище. Зачем? Лишь затем, чтобы найти, чтобы ощутить триумф, быть первыми. Но чем больше они погружались в поиски, чем больше узнавали о камне, тем больше сил и времени отдавали на это. Семейное состояние начало стремительно таять из-за частых и бессмысленных экспедиций. Но братьям это было неважно. Единственное, что имело смысл — найти сокровище. Мастер Уиллис говорил, что никогда прежде и после не испытывал столь сильного и постоянного влечения. Однако камень по-прежнему оставался тайной во тьме веков. Собранная по крупицам информация о нём больше походила на сказку, придуманную на скорую руку. Поняв, что след уводит их в Новый Свет, братья, не колеблясь, решили снаряжать экспедицию. Но старший, Уильям, был помолвлен. Прекрасная девушка по имени Арлин терпеливо и покорно мирилась с нешуточной одержимостью своего жениха. Она любила его всем сердцем: так, как молодая женщина может впервые полюбить. Но свадьбе не суждено было состояться. Накануне отплытия Уильям тайно встретился с ней и сообщил, что уезжает. Девушка умоляла его остаться во имя их любви и всего, что их связывало. К тому же грохот позора отмененной свадьбы лег бы черным пятном на неё и её семью. Но Уильям был непреклонен. Сказав, что не сможет успокоиться, пока не отыщет камень, Уильям освободил юную Арлин от обещания стать его женой. Он обязался, что назовет сокровище в её честь, и лишь тогда, если её сердце всё ещё будет свободно, станет ей мужем. Той же ночью, не в силах терпеть боль в разбитом сердце, девушка шагнула с утеса в охваченное штормом море. А на рассвете Уильям спешно покинул город, и никто не узнал о его причастности. Однако экспедиция не оправдала надежд братьев. Они решили не возвращаться ни с чем в Англию и продолжить поиски здесь, в Вест-Индии. Это оказалось долгим утомительным делом, ведь, кроме лоскутов, карт у них не было ничего. Уильям разочаровался в сокровище и его поисках. Он желал всего и сразу. Ему всё ещё хотелось найти камень, но равно так же он жаждал достичь чего-то в службе, получить звание, титул и перестать скитаться по тавернам. За этим он пришел на флот. Верой и правдой служа короне, он ни на день не переставал думать о камне. Мастер Уиллис пошел матросом на королевский корабль, потому что считал, что ему не хватает знаний для расшифровки карты. Все свободные деньги и время он тратил на поиски: кочевал по портам, собирая слухи. Много лет прошло, прежде чем он узнал о местонахождении острова. Мастер Уиллис, будучи лейтенантом, пришел за помощью к брату, но в неудачный момент: тот принимал нового губернатора и, естественно, не признался ни в чем, назвав брата сумасшедшим. Не найдя поддержки у брата, мастер Уиллис решился сам добраться на тот остров. Под предлогом, что там скрываются контрабандисты, он снарядил королевский бриг. Но глава адмиралтейства каким-то образом узнал об истинных целях экспедиции. По возвращении мастера Уиллиса ждал конвой. Он бежал и попал сюда, на Саба. Все время, что я служила ему, он проводил за разгадыванием карты. «Мариса, — часто повторял он, — за что Господь наказал меня этим проклятьем? Ведь я отдал всё, что имел, и что могло бы у меня быть, лишь во имя одной легенды!». Я отвечала, что ещё не поздно отказаться, бросить, пожить настоящей жизнью. «Нет, — говорил мастер Уиллис, — теперь слишком поздно. Назад пути нет. Мой брат это поймет, поймет, что отказаться невозможно». При этом взгляд его застилала тоска и бессильное сожаление. В глубине души он хотел бы никогда не видеть карту.