По расчетам пиратских предводителей, мы должны были достигнуть леса, широким языком сползающего к деревне, за час-два до полудня. На деле же справились и того быстрее: набирающие силу обжигающие лучи солнца ускоряли шаг стократ лучше любого погонщика. Отказавшись от привала, отряд с шустростью ящерицы взобрался на холм и тут же юрко укрылся в долгожданной прохладе зарослей. До поселения было рукой подать, не многим больше мили. Некогда дикий лес стыдливо носил следы человеческой деятельности: срубы на могучих стволах, выглядывающие из-под массивных листов и покрытые влагой пеньки, заготовленные охапки хвороста.
Взвалив тяготы организации лагеря на натруженные спины помощников, пиратские капитаны дружно направились прочь из-под тенистых зарослей. Я увязалась за ними. Выбравшись на залитый солнцем лысоватый холм с выгоревшей травой, пираты укрылись за одиноким кустом и подзорные трубы синхронно заблестели линзами, ловя в круглые оконца темные дома. С этого расстояния деревня отнюдь не походила на сиротливо ютящиеся окраины. Дома, крытые тростником, а местами и черепицей, выстроились вдоль широкого тракта, уходящего на север. От него по обе стороны расходились тропинки, переулки, упиравшиеся в частоколы усадеб. На небольших участках слегка шевелились от бриза высокие стебли кукурузы. Ничего необычного, размышляла я, вполне карибское селение, а максимум отпора, что оно сможет дать, случись какая напасть, так это погнаться за нами с вилами и гневными криками. Видали и пострашнее! Я мысленно поежилась, вспомнив о не лучшем приключении в Порт-Нассау.
— Никого не видно, — медленно сообщил Уитлокк, опуская трубу.
Джек задумчиво провел по усам. Карий взгляд в прищуре блуждал по тёмным крышам.
— А что, если это не тот остров? Смолл мог и обмануть. Да и тот другой, его брат, за десять лет мог забраться черт знает куда, — вслух размышляла я. Пиратские головы медленно обернулись. В меня вперился выразительный взгляд Джека Воробья.
— Ценное замечание, мисси, — сверкнув глазами, с сарказмом подметил кэп. — А главное — вовремя!
В ответ я лишь пожала плечами и закатила глаза.
— Что ж, пойдем и проверим, — решительно заявил Уитлокк.
Спустившись, мы быстро достигли деревни. С виду она казалась вымершей. У меня в голове вспыхнула яркая картинка: вот в поселение влетает запыхавшийся голландец, вопиющий не своим голосом «Пира-а-а-аты!», а спустя минуту шокированного ступора аборигены, подобрав юбки и ухватив пожитки, сломя голову устремляются прочь. Это вызвало усмешку. Наверное, сработало, если бы, к примеру, вместо «Странника» к острову подошел «Летучий Голландец» во главе с Джонсом, а за ним, окутанная туманом, подоспела «Черная Жемчужина» «с лихими бандитами, чей капитан — мертвец, которого изрыгнула сама преисподняя». То-то бы пошла потеха!
У крайнего дома за невысоким деревянным забором увлеченно копалась на грядках чернокожая женщина. Подол её простого платья покрыл толстый слой пыли. Мотыга, которой она рыхлила землю, поднимала крупные комья отсыревшей почвы. На спине труженицы расплылось темное пятно пота. Изредка женщина отирала ладони о подол, чтобы пот не разъедал свежие мозоли. Переглянувшись, мы направились к ней.
— Извините! — окликнула я из-за забора. Женщина резко вскинула голову и замерла. Темно-карие глаза, чуть ли не в пол её лица, удивленно уставились на нас. — Вы не могли бы нам помочь, — продолжала я, — мы ищем одного человека…
Что-то услышав, она испуганно глянула за угол дома, что скрывался за стеблями тростника, и спешно вернулась к работе. В следующую секунду на дорожку подпрыгивающей походкой выскочил белый человек. Точнее, белый лишь по расовому признаку. На деле, обгоревшая кожа рук, лица и шеи выглядела так, будто он отодрал эти клочки у вареного рака. Опираясь на трость и выбрасывая её далеко вперед, незнакомец резво приближался к нам. Проходя мимо рабыни (вряд ли женщине платили за её нелегкий труд), хозяин едва заметно поджал губы. Приблизившись к отделявшему нас забору, он радушно вскинул руки:
— Незнакомцы на острове Саба! — засмеялся мужчина. Вблизи обнаруживалось ещё больше сходств с подводным падальщиком. Богатая, но уже местами потертая одежда выдавала в нём мелкого плантатора или неудачливого торговца. Из-под плотно сидевшей треуголки часто скатывались крупные капли пота. Часть из них застревала в выгоревших бровях, что хоть как-то компенсировали несуразно большие светлые глаза. На вид ему было не больше пятидесяти, но множество складок на лбу и прилипшие сальные волосы накидывали дополнительный десяток. — Как же вас занесло на эту богом забытую землю? — удивился он, окидывая нас улыбающимся взглядом. В вопросе звучали оттенки северного акцента.
— Мы здесь ищем кое-кого, — приветливо улыбнулась я.
— Откуда ж вы пришли? — Голландец покрутил головой и даже вытянулся, чтобы глянуть за наши спины, вдруг там возник новый тракт.
В разговор вступил Джеймс Уитлокк.
— Мы стали на якорь на юго-востоке.
— У Паруса? — выплюнул хозяин, едва не поперхнувшись воздухом. Мы рассеяно кивнули. — Ох, вижу, слава дон Кихота дорога каждому, — остроумно заметил он, а потом пояснил: — Да, конечно, на остров так просто не высадишься, но если и есть самое неудобное для этого место — то это Парус. Мы про себя называем те места Пастью Кракена. — Со стороны Джека донеслось безрадостное сопение.
— Любезный, — вклинился кэп, — не подскажете, где нам отыскать некого мистера Смолла? — Пират озарился терпеливой улыбкой.
В голландце же произошли разительные перемены, его словно пришибли чем-то: плечи опустились, уголки губ поползли вниз, скулы напряглись, а глаза заполнил тяжелый мрачный взгляд. Этим взглядом он буравил каждого из нас по очереди и лишь после нескольких минут молчания вскинул руку с тростью в сторону:
— Дом из серого камня, — бросил голландец и, круто развернувшись, быстро засеменил прочь, увлекая за собой служанку. Мы и не успели ничего спросить.
— Дом из серого камня? — Джек приложил ладонь ребром ко лбу и оглядел постройки. — Надеюсь, он здесь один.
Обменявшись недоуменными взглядами, мы двинулись по дороге в указанном направлении. Какие-либо предположения строить было опрометчиво. За заборами некоторых домов точно так же трудились чернокожие невольники. Смуглые служанки и мальчишки с большими корзинами для фруктов провожали нас удивленными взглядами. С продвижением в глубь деревни стало ясно, что, похоже, темнокожее население здесь весьма значительно преобладает над европейцами, но тем не менее и тем, и другим всё же удается найти равновесие в островной жизни. Основательно выстроенные каменные дома соседствовали с деревянными постройками привезенных рабов, обретших свободу, или прижившегося местного населения. На пороге одного из домов «бледнолицых» мальчишка-мулат передавал хозяину корзину с овощами, а тот взамен дал ему серебряную монету.
К счастью, искать таинственный дом не пришлось. Он сам выплыл к нам навстречу. Одноэтажный, сложенный из массивных каменных блоков темно-серого цвета и острой черепичной крышей дом выглядел аляповато среди скромных жилищ, высился подобно цитадели. Не хватало только бойниц вместо окон со ставнями. Здание утопало в зелени — буквально со всех сторон его окружали деревья, причем неясно, где они посажены человеческой рукой, а где подступают владения джунглей. За домом виднелся садик с пышными кустами олеандра и гибискуса и ряды грядок. Территорию усадьбы окружал забор в две трети человеческого роста, сложенный из обломков горных пород и почти полностью покрытый мхом или заплетенный плющом. От проржавелой насквозь калитки к дому вела обычная дорожка. Вытоптанная на ней трава говорила, что дом всё ещё обитаем. Хотя его вид вызывал двоякие чувства.
Я невольно поежилась, выжидательно поглядывая на спутников. Мы замерли перед калиткой в нерешительности, подозрительным взглядом изучая темные окна дома. Уитлокк осторожно коснулся калитки. Та легко поддалась и отошла без единого скрипа. Предложив мне руку, Джеймс направился к дому, и я рядом с ним. Джек терпеливо вышагивал позади. Не имея представления, кто и как нас встретит, мы решили воспользоваться, как сказал капитан Воробей, единственным беспроигрышным вариантом — импровизацией.
