Уровень сарказма и раздражения вновь достигли апогея. Я положила руки на плечи пиратам, так чтобы хватка ясно чувствовалась.

— Закройте глаза и представьте, сколько усилий каждый из нас положил, чтобы достать этот полуистлевший кусок пергамента. Представили? А теперь призовите всю изобретательность и смекалку, коими вас одарил бог, и разгадайте, что, черт возьми, это значит. Иначе, клянусь бакенбардами мистера Гиббса, я утоплюсь в собственных слезах отчаяния. — Меня уже тянуло на нервный хохот, а вот две пиратские головы, синхронно обернувшиеся ко мне, отражали искреннюю обеспокоенность.

— Дорогуша, тебе стоит немного отдохнуть, — заботливо подметил Джекки. Я резко опустила руки.

— Да, — подхватил Джеймс, — ты очень бледна, тебе лучше прилечь.

Проведя рукой по пульсирующей болью голове, я смиренно спустилась вниз, в каюту, попутно вздыхая от массы неприятных ощущений. Тут же принесли скудный паёк из фруктов, сухарей и воды. Желудок отозвался на пищу радостными воплями. Усевшись на койку, я уставилась невидящим взглядом в синяки на ногах. С одной стороны, недавно пережитый стресс, лёгкая контузия и смутная радость от неудавшегося свидания с виселицей клонили усталую и тяжёлую голову к подушке. Напряженный мозг, лихорадочно работавший пару бессонных ночей, начинал давать сбои, играя с настроением и эмоциями, как жонглёр с факелами. В противовес всему этому все больше возрастало неуёмное женское любопытство, которое пребывало в неведении относительно попадания на «Жемчужину» и одновременно сгорало от нетерпения, чтобы разгадать тайну странных рисунков. Они никак не шли из головы. На том обрывке, похожем на неровный треугольник, что оказался у нас в руках, было лишь три объекта: кит, чуть ближе к вершине, выбрасывающий фонтан брызг, и две малые тёмные фигуры. Быть может, просто пятна. Так неужели Уильям Смолл обманул нас? Ведь, как выяснилось, он заранее знал о нашей авантюре, а значит, мог подготовиться и дать нам эту «карту» как насмешку. Но, может, рано отчаиваться? Ведь великие клады требуют немалых усилий — не только физических. Это, своего рода, проверка, достоин ли кладоискатель награды. Что ж, будем надеяться, объединённые пиратские силы раскроют секрет.

Так, за раздумьями, мозг, совершенно запутавшись, взял тайм-аут, позволив наконец окунуться в желанный безмятежный сон. Я проспала до самого вечера, даже ни разу не шелохнувшись. Когда сквозь сон стали проникать крики с палубы, я позволила себе перевернуться на спину и медленно раскрыть глаза. Стемнело. В каюте было совсем темно, а в иллюминаторе переливался белёсыми гребнями волн синий вечер. Судя по покрикиваниям боцмана, «Черная Жемчужина» поднимала все паруса, а значит, капитан Джек Воробей пришёл к какому-то решению. Вставать было лень. За бортом шумело море, лаская киль фрегата, наверху поскрипывал такелаж под вечерним бризом. На душе было спокойно. Впервые за многие часы. Стоило подумать о Нью-Провиденсе, который давно скрылся за горизонтом, и нутро боязливо поёжилось от неприятных воспоминаний. Несмотря на очень даже благоприятный исход на душе остался осадок горечи. Поджав ноги, я сидела в тишине, наблюдая в иллюминатор, как на воды Карибского моря степенно опускается ночь.

Раздался неторопливый тихий стук в дверь. Я отозвалась. Скрипнули петли, и в проём проник свет фонаря, очерчивая силуэт капитана Уитлокка.

— Прости, надеюсь, не разбудил? — спросил он, прикрывая дверь и располагая фонарь на столе.

— Нет, матросы тебя опередили, — улыбнулась я. Настроение совершенно сменилось, возвращая в управление прежнюю меня.

— Как ты?

Я пожала плечами.

— Терпимо. Главное — жива, — усмехнулась я.

Джеймс понимающе кивнул и, помедлив, сообщил:

— «Странник» нагнал нас. Так что я возвращаюсь на свой корабль.

— О, — только и выдавила я, растерявшись. И как мне следует поступить?

Воцарилось неловкое молчание. Я чувствовала, Феникса что-то тяготит, более того, я практически знала, что, но не решилась заговорить. Джеймс присел на край койки. Взгляд неуверенно поднялся к моему лицу, цепляясь за белеющую ткань повязки.

— Диана, — я внимательно распахнула глаза, поскольку тон гостя был весьма серьёзен, — я должен извиниться. — Брови удивлённо сошлись «домиком» над переносицей. — Прости, я не должен был бросать тебя в Нассау. В том, что произошло…

— Джеймс! — искренне воскликнула я. — Боже, не смей такое говорить! Ты ни в чем не виноват! Клянусь тебе! Поступи ты иначе, всё обернулось бы гораздо хуже! — Уитлокк несогласно покачал головой. — Послушай, — я коснулась его руки, — несмотря на все… эм… сложности, что скопились тогда вокруг нас, я всё же знала, что делаю. Ну, по крайней мере, думала, что знаю, — с улыбкой поправила я. — Так что ни о чем не жалею. Ведь, капитан Уитлокк, мы тут все пираты, личности вне закона, а никак не дворцовые растения, неприятности, что сыплются на наши головы, — часть ремесла. И, надо сказать, есть в этом что-то притягательное. — Я широко улыбалась, и постепенно лицо Джеймса просветлело. — Кажется, я знаю, в чем причина твоего замешательства. Наверное, обычной девушке не пристало так реагировать на весь этот, — я изобразила самый шокированный взгляд и испуганно прикрыла рот ладонью, — ужас?

— Да, — с мягким взглядом согласился пират, — но ты ведь не обычная.

Щеки зарделись. Губы растянулись в смеющейся улыбке. По моей просьбе Уитлокк быстро и кратко пересказал всё интересное, что я пропустила: когда солнце взошло, пираты с моей бесчувственной тушкой добрались до укромной бухты, где скрывалась «Черная Жемчужина», и без излишних промедлений фрегат покинул Нью-Провиденс. «Призрачный Странник», устроивший большую часть переполоха в порту, вот-вот должен был нагнать нас, особенно учитывая стоянку, отведённую на пиратские разборки. Джеймс галантно опустил подробности оказания мне помощи, лишь вскользь упомянул, что не сразу заметил пропажу карты. А когда это вскрылось, поздно было исходить слюной и строить дальнейшие планы, ведь теперь карта должна была стать ещё более недосягаемой, чем луна.

— Вам удалось прочитать карту? Что на ней? — полюбопытствовала я.

Джеймс развёл руками.

— К сожалению, нет. Там есть надпись, но её невозможно прочесть. Слова выцвели и к тому же обрываются.

Я задумчиво закусила губу, погрузившись в воспоминания.

— Смолл навещал меня. В темнице, — заговорила я. — Но он не спрашивал про карту. Словно бы она его и не волновала. — Я подняла глаза на Феникса. — Думаешь, он подсунул нам ничего незначащую подделку?

Пират покачал головой.

— Я не знаю, что думать. Честно говоря, — он запнулся, — я даже не представляю, чего ожидать дальше.

— Ну, знаешь, мне кажется, пока все интересно, но не мучительно странно. У нас будет два варианта — либо отыскать путь к этому камню, — чтоб он трижды растворился в песках времени! — либо просто сдаться. Если уж будет совсем невыносимо.

— Да нет, я не об этом. Помнишь слова Смолла?

— Он болтливый дяденька, о чем именно?

— О камне, о том… к чему приведут поиски.

— А! — Я хохотнула. — Эту же проповедь — про смерть, про то, что я пожалею, — он повторял ещё и не раз. По-моему, ему просто поперёк горла, что кто-то сумел продвинуться дальше него, — беззаботно отмахнулась я, — что мы не сдались при первых же трудностях.

Джеймс кивнул несколько раз, словно бы согласившись, но взгляд по-прежнему оставался задумчивым. Прислушавшись к звукам с палубы, Уитлокк поднялся. Я следом.

— Ты хочешь остаться, да? — спокойно спросил он.

Я кивнула.

— Меня беспокоит кое-что в Джеке, это его непреодолимое желание отыскать сокровище во что бы то ни стало.

— А разве должно быть иначе? — удивился капитан.

— Нет… Точнее, да. Наверное… О боже, Джеймс! Я не знаю. Не знаю, что меня настораживает и почему. И от этого невероятно злюсь!

— Так, может, все дело в том… в его забывчивости? Конечно, Джек относится к тебе иначе, и это вполне справедливо тебя настораживает.