Брови пирата в замешательстве сползли к переносице, но в следующую секунду его лицо озарил свет идеи. Я тут же обернулась к Уитлокку. Он глянул как-то виновато и попытался что-то сказать.
— Раз, два, три. «Не бойся, я поймаю», — чуть слышно проговорила я.
Капитан отвёл взгляд на Воробья, затем едва заметно кивнул.
Судья остановился в толпе, пожимая кому-то руку. Только сейчас я заметила Уильяма Смолла. Его мощная фигура выделялась у края толпы. Кэп окинул нас вопросительным взглядом. Сейчас или никогда! Палач двинулся к нам, чтобы надеть петли. Тут же, вывернувшись, словно кот, Джек заправским пинком направил его точно в сторону рычага. Попытавшись удержаться, палач надавил. Люк со стуком распахнулся. Не медля, мы сиганули вниз. Послышалось болезненное «Ах» со стороны Джеймса, приземлившегося на ноги. Я же упала как мешок — поэтому у меня заболело всё и сразу. Времени на страдания не было! Толпа пришла в волнение — кто-то кинулся прочь, кто-то навстречу. Солдаты пытались протиснуться сквозь народ. Те, что охраняли нас на эшафоте, пытались поймать беглецов на мушку, но стрелять в толпе не решались. Я держалась следом за пиратами — вдвоём словно человеческий бульдозер они распихивали людей, продвигаясь к выходу. «Закрыть ворота!» — заорали со спины. Кто-то кинулся к лебёдке. Мы были совсем близко! Краем глаза я заметила Смолла, кинувшегося наперерез. Тяжёлая решётка поехала вниз. Джек и Уитлокк юркнули под ней. Я пригнулась, уже собираясь преодолеть ворота. В следующую секунду длинную пышную юбку потянуло в сторону, подол попал под туфли. Падая, я выпустила из горла дикий крик. Сверху кто-то навалился. Пираты остановились, оборачиваясь. Решётка с лязгом закрылась. Солдаты открыли пальбу, и Воробей буквально силой уволок Уитлокка к домам. Больше я их не увидела. Всё ещё не утратив надежды вырваться, я перевернулась на спину, желая сбросить с себя преследователя. В запястья железной хваткой впились сильные пальцы. Решительные тёмные глаза Смолла пытались подавить мой пылающий взгляд.
— Пусти! — взвизгнула я.
— Ещё спасибо скажешь! — прикрикнул он.
Изловчившись, я ткнула его коленом. Смолл покачнулся. В его руке осталась атласная перчатка, предательски обнажая пиратское клеймо.
====== Глава XIII. Бегство ======
Когда изумленный взгляд Смолла застыл на моем запястье, я безвольно откинулась на землю со стоном на губах. Через минуту подоспели солдаты. Рывком меня поставили на ноги, едва не вырвав руки из суставов. Сердце до боли колотилось где-то в районе горла. Злобное лицо командира появилось из взволнованной толпы, теперь заинтересованно притихшей. Позади него, прихрамывая, двигался судья. Уильям Смолл слегка отстранился, все ещё держа мою перчатку в руках. Судья приблизился. Его маленькие черные глазки, трусовато поглядывающие из-под опухших век, мгновенно приметили пиратское клеймо.
— Лейтенант Фрэм, — скрипучим голосом проговорил судья, — повесить преступницу. Немедля.
Командир схватил меня за плечо, но тут вмешался Смолл.
— Погоди, Генри, — обратился он к судье. — Ты можешь её помиловать.
Редкие брови судьи приподнялись в недопонимании.
— Ну-у, — протянул он, задумчиво заводя руки за спину, — если она поможет, и мы поймаем остальных мерзавцев…
Мысленно я плюнула в лицо этому самонадеянному плешивому (а зачем ему парик?!) старикашке.
— А если нет?
Дернув плечом, судья отрезал:
— Ты знаешь законы.
Мистер Смолл готов был привести новые доводы, но лейтенант Фрэм предупредил:
— Господа, полагаю, не стоит обсуждать это на людях?
Любопытная толпа хоть и боязливо, но всё же подступала к нам, навострив уши. Посмотрев по сторонам раздраженным взглядом, судья негромко процедил: «В карцер. Сэр Смолл, прошу в мой кабинет». Лейтенант Фрэм лично взялся проводить меня в камеру, обхватив за плечо сильными пальцами. В голове царил хаос, а в ответ на раздраженное покрикивание со стороны офицера я лишь самодовольно ухмылялась. Я чувствовала себя зрителем, частью той толпы, что со страстью наблюдала за казнью, точнее, её несостоявшейся главой. Признаться, страх не оставлял меня ни на секунду, просто уступал место иным чувствам. Сначала — жгучему желанию действовать, когда под ногами поскрипывали новые доски эшафота, затем — целеустремленности, когда завертелась лебедка у ворот, и, наконец, злости — когда меня остановили всего в нескольких ярдах от свободы. Теперь эти чувства объединились в одно целое, став чем-то вроде всезнающего равнодушия. С рук сняли путы. Лейтенант Фрэм, особо не церемонясь, втолкнул меня в камеру и, смерив искусственным презрительным взглядом, поднялся вверх по ступеням и скрылся за тяжелой дверью.
«С возвращением», — ухмыльнулась я, оглядывая сумрачный коридор. Только сейчас я заметила, что в подземелье всего три довольно небольшие камеры. Быть может, карцер для военных?
Оставшись в одиночестве, я наконец решила заняться тем, о чем мечтала всю ночь — ослабить корсет. Дело отнюдь непростое. Эта удавка на талии словно высасывала из меня все соки. Джек бы со смеху покатился, видя, как я прыгаю кругом по камере, пытаясь ухватить шнурок, искусно спрятанный за пояс. С горем пополам мне это удалось. Но, когда с легким поскрипыванием пластины корсета едва разошлись, на пол слетел бледный лоскут. Тело сковало напряжением. Глаза сузились, впиваясь взглядом в светлое пятно. Опасливо глянув по сторонам, я подняла пожелтевший листок бумаги.
— Чтоб мне утонуть в бочонке рома… — ошарашено сорвалось с губ, когда взгляд бегло обежал выцветшую от времени карту. Боясь быть замеченной, я вновь спрятала её, но на этот раз в лиф нижнего платья, и плюхнулась на остатки соломы.
Кажется, боль во всем теле становится незавидной привычкой. Не успевали одни синяки заживать, как тут же появлялись другие. Усевшись на изодранные местами юбки, я решила избавиться от ещё одной ненавистной вещи, ставшей причиной моих страданий. Именно за остервенелой попыткой расстегнуть пряжки туфель меня застал Уильям Смолл. Стараясь избавиться от дамских кандалов, попутно я погрузилась в размышления о карте, что в прямом смысле хранилась под сердцем. Множество идей и предположений, одно интереснее другого, беспорядочным роем носились в голове, абстрагируя от мира.
— Ты напугана, — вдруг эхом пронеслось по казематам.
Взгляд ползком поднялся на посетителя.
— Я думаю. — Глаза слегка прищурились, рассматривая напряженное лицо Смолла. То, что он сказал на площади, не могло не настораживать. Быть может, стоит плюнуть на желание быть пираткой и отстаивание — до последнего хрипа, что вырвется из мертвеющих легких, — пиратской чести? Быть может, стоит ухватиться за этот шанс? — Не думайте, мне дорога жизнь, но зачем вы хотите меня спасти?
— Скажем, у меня остался грех на душе, невыплаченный долг, — неопределенно объяснился экс-капитан. При этом даже в пыльном полумраке было заметно, как напряглись его скулы при разговоре о не лучшем воспоминании.
— Ага. — Я развела руками. — И что же будет дальше? Меня помилуют? — Сердце взяло быстрый темп, громким стуком отзываясь в голове.
Смолл прошелся вдоль решетки, тяжелым взглядом скользя по прутьям.
— Полагаю, всё зависит от нашего разговора.
Я усмехнулась.
— Тогда, кажется, я знаю ответ на свой вопрос. Заодно отвечу и на ваш: я не стану помогать искать сбежавших… эм… преступников. Надеюсь, я верно передала просьбу судьи.
— Судья Филлипс не просил об этом. — Смолл заложил руки за спину, оборачиваясь. Его внимательный взгляд пытливо изучал меня. Помолчав, он добавил: — Но если бы ты согласилась, мне было бы проще помочь тебе.
Я рассмеялась. Только сейчас я в полной мере подумала о том, что было дальше, после того, как решетка форта оказалась за спиной Джека и Джеймса. Пока что им удалось скрыться, но что потом? Успел ли «Призрачный Странник» уйти до того, как солдат послали в порт? Где прячутся пираты? Что будут делать дальше? Учитывая, что карта, ради получения которой было потрачено столько усилий, здесь, заперта в самом охраняемом месте Нассау. Буду честна сама с собой — своими усилиями мне не выбраться. Так, может, шагнуть на этот хлипкий канат, что натянут над пропастью смерти? Стать карибским Сусаниным, заведя поисковый отряд в дремучую глушь, поклявшись на крови, что пираты должны скрываться там? Вот только поверят ли мне?..
