— Пустяки, — отмахнулся капитан Воробей и, верно, захотел добавить что-то вроде: «Иначе не сносить мне головы». Но я его перебила:
— Могу сережку забрать? — В ответ на непонимающий взгляд я взяла двумя пальцами застрявшее украшение и попыталась аккуратно вытащить. Но куда уж там! С легким и даже каким-то радостным треском вместе с сережкой оторвался лоскут, похожий на яичницу. Я замерла, борясь с побуждением бросить сережку и бежать. — Извини, — пропищала я.
Джек собрался ответить, но в каюту ворвался мистер Гиббс, пряча на поясе фляжку. Старпом слегка оторопел, увидев всю картину, но быстро и обеспокоенно отчитался:
— Капитан! Судно на горизонте!
Джек задорно сверкнул глазами.
— Наконец-то!
Кэп улетел на мостик со скоростью пули, оставив меня с сережкой и лоскутом его рубахи. Когда я, переборов неловкость, поднялась к штурвалу, пират успел закатать рукава. По правому борту, далеко-далеко покачивался на волнах игрушечный кораблик. Он двигался нам навстречу, приобретая все более ясные очертания. Судно было ещё слишком далеко, чтобы разглядеть флаг, и Джек приказал следовать прежним курсом, однако поднять паруса на фок-мачте. Матросы довольно быстро управились с заданием, как раз в тот момент, когда их капитан с каким-то недоумением произнес: «Голландцы?».
— Какого черта они здесь забыли? — отозвался Гиббс.
— Наверное, много лишнего товара, — улыбнулся Джек, многозначительно обернувшись к старпому. Оглушительно зазвенела рында. Из трюма тут же начала появляться остальная часть команды. — Четыре румба влево, мистер Скотти, — скомандовал капитан. — Джентльмены! Сегодня мы совершим благое дело и поможем этим господам избавиться от лишнего груза! — довольный оповестил капитан Джек Воробей, указывая рукой на приближающийся парусник. — Поднять флаг!
У меня поджилки затряслись от радости, ей-богу! Не то чтобы я такая разбойница, дерзкая пиратка, которую хлебом не корми, а дай ограбить судно. Когда на твоих глазах в небо взмывает Веселый Роджер, подхватываемый ветром, одни пираты, пританцовывая, засовывают за пояс пистолеты, а другие, довольно потирая руки, заряжают пушки, ты не можешь остаться в стороне от общей идеи. К тому же капитан стал к штурвалу! Как бы быстро на шхуне ни сообразили, кто кинулся к ним с распростертыми объятьями, убегать от «Черной Жемчужины» просто нет смысла. Ну, может быть, они не узнали фрегат? Во всяком случае, поняв, что убежать не получится, и своих намерений мы не поменяем, шхуна ощетинилась своими двенадцатью пушками и самозабвенно легла на прежний курс. Погибать, так с честью, видимо. Джекки, насколько я знала, не сторонник кровопролитий, но «Жемчужина», не имея носовых орудий, не могла дать предупредительный залп. Фрегат быстро приближался к торговцу. Его экипаж все ещё нервно суетился на палубе, не совсем осознавая, что делать. Быть может, вчерашний шторм настиг и этих бедолаг, заставив уйти с торговых путей. Пираты сгрудились у левого борта, являя собой весь страх и ужас Карибского моря. Едва суда поравнялись, со шхуны открыли огонь. И этого никто не ожидал. Ядра пробили обшивку на второй палубе, а здесь, на верхней, разнесло часть фальшборта, осыпав команду градом из щепок. Разъяренный взгляд Джека вполне сошел бы за самое совершенное оружие.
— Огонь! — Бахнуло четыре залпа, и всю смелость и прыть голландцев как рукой сняло. Первое же ядро разворотило палубу, другое почти переломило мачту. На лицах торговцев отразились все оттенки испуга. — На абордаж! — Полетели кошки. Пираты ловко перебирались на судно, одним только грозным рычанием заставляя вымученных европейцев белеть от ужаса. Сопротивление — недолгое и неуверенное — сломили без особых усилий. Захватив судно всего минут за двадцать, пираты заставили экипаж наблюдать за тем, как добычу переправляют на «Жемчужину». Три десятка человек во главе с капитаном стояли в окружении «доброжелательных» лиц и оголенных клинков, по острию которых гуляли солнечные блики. Джек, подбоченясь, провожал довольным взглядом награбленное. Ступив на палубу судна, он окинул его каким-то снисходительным, даже сочувственным взглядом: оно смотрелось поистине жалко в сравнении с «Черной Жемчужиной». Голландцы помалкивали, предпочитая не отвечать на дразнящие реплики пиратов, и лишь угнетенно и смиренно наблюдали за тем, как их грабят. Но среди экипажа мне в глаза бросился высокий мужчина средних лет: хоть кафтан на нём и был гражданский, выправка выдавала военного, может, уже и бывшего. Поначалу я наблюдала за всем с мостика, потом спустилась на дек. И все же не утерпела — как можно не ступить на палубу захваченного судна и не почувствовать себя пиратом? Поразмыслив, капитан Воробей решил оставить шхуну и отпустить экипаж, посоветовав им заглядывать почаще и привозить побольше. Всю добычу скрыли в трюмах, уносили последнее. Джек развернулся, чтобы вернуться на «Жемчужину», как вдруг тот самый военный, изловчившись, в мгновение ока подлетел к кэпу. Увидев в его руках кинжал, прежде чем вскрикнуть, я выхватила свою саблю и наотмашь рубанула его по спине. Как уже говорилось, сабля была тупая, как мой одногруппник, и вместо рубящего оружия сыграла роль дубинки. Голландец отклонился назад, вскрикивая и роняя кинжал. Я ударила ещё раз, в живот, вкладывая в удар все негодование и мимолетный страх. Тут же подоспели пираты, скручивая смелого, но недальновидного моряка чуть ли не в морской узел.
— Я знаю тебя! — выплюнул он со смешным акцентом. — Джек Воробей!
Кэп устало закатил глаза и подошел ближе.
— Капитан. Капитан Джек Воробей. В трюм его. — Джек проводил нового пленника внимательным взглядом и чему-то хмыкнул.
Когда торговец остался за кормой, я поднялась на мостик, прошествовав мимо с самодовольной улыбкой. Джек только усмехнулся и крутанул штурвал. Я отошла к фальшборту и беззаботно откинулась на планшир.
— Что ж, должен сказать спасибо, — через некоторое время донеслось до меня. Какое преувеличение!
— Теперь мы квиты, — глядя в небо, отмахнулась я.
Ещё четверть часа или больше квартирмейстер докладывал о наживе, попутно объясняя, что и в каком порту выгодней продать. Ловя взглядом морскую пену, я совершенно забылась, потому внезапное обращение заставило меня вздрогнуть.
— Оружие-то не бог весть какое, — заметил Гиббс.
— Другого не нашлось, — пожала я плечами.
— Странно. На таком-то корабле, — удивился старпом.
Я обернулась к нему.
— «Странник», он, конечно…
И только в этот момент до меня дошло, что корабль исчез и его островерхих мачт не видно на горизонте.
По жизни во мне царила непропорциональная смесь пессимиста и оптимиста. Я запросто придумывала наихудший сценарий, а потом пыталась это все оправдать с точки зрения «нет худа без добра». Поэтому первая мысль оказалась чертовски печальной: что, если «Странник» не пережил шторм? Внешний вид корабля внушал такую уверенность, что встреться ему на пути айсберг, глыба льда позорно отошла бы в сторонку, не решившись тягаться с ним. Но штормы в Карибском море коварны и безжалостны; ветру всё равно, чьи мачты крушить. Я слабо помнила окружающую обстановку прошлой ночи — мне было слишком плохо и слишком страшно для этого, но понимала, что пиратам пришлось нелегко. К тому же у «Жемчужины» осадка меньше, чем у «Призрачного Странника», и корабль мог напороться на рифы.
Весь этот печальный итог сложился в голове за считанные секунды. Я растерялась, по спине прошелся мороз тревоги, а взгляд прилип к горизонту. В следующую секунду так некстати из-за спины донесся голос кэпа:
— Чего-то не хватает, не так ли?
Я поджала губы и обернулась. Джек опустил подзорную трубу и медленно перевел на меня многозначительный взгляд.
— Вдруг с ними что-то случилось, — забеспокоилась я.
— Скорее уж, твой капитан передумал держать курс в Порт-Нассау.
— С чего бы это? — огрызнулась я в ответ на издевку в пиратском голосе.
Капитан Воробей остановился в одном шаге. Карие глаза буквально впились в меня требовательным вопросительным взглядом.
