— Порядок? — улыбнулся Гиббс, подавая руку.

Я кивнула и принялась отряхивать юбку.

— Мне показалось или вы с него ещё и компенсацию стребовали? — лукаво подмигнула я. Старпом подбросил в руке две монеты и пожал плечами.

Наивная, на первый взгляд, но тем не менее удавшаяся авантюра подняла боевой дух. Тем же вечером пираты, заворожённые, точно дети, следили, как я топила сахар в огромном чане, как затем заливала карамель в формы (их выточили двое матросов), посыпала всё остатками высохшей кокосовой мякоти и укладывала бамбуковые палочки, а затем с невероятной торжественностью понесли два разноса с леденцами в прибрежную пещеру, где от холода волосы вставали дыбом. Тем же вечером я избавилась от пренебрежительного фырканья с их стороны.

Продавать лакомство в городе на другой стороне острова было крайне рискованно, но выбор наш был небогат. Взглянув на внушительный список того, что требуется починить или купить, только чтобы «Чёрная Жемчужина» как можно скорее вышла в море, я едва не взвыла: леденцами пришлось бы торговать несколько месяцев, а потому каждый грош ценился вдвойне. Едва забрезжил рассвет, я в сопровождении матросов с «Призрачного Странника» в напряжённом молчании отправилась в Пуэрто-Санто-Стефано. Напрасными чаяниями голову забивать не хотелось, но при виде испанских флагов, венчающих форт с тремя батареями, исчезли остатки позитивного настроя. И всё же в кипящем обыденной жизнью городке никому не было до нас дела — ровно до того момента, как я не направилась вдоль по центральной улице с импровизированным лотком. Не успела оглянуться, как пронырливая босоногая малышня утащила два леденца, и вместо монет я получила развесёлый мальчишеский хохот. Гиббс обучил меня минимуму необходимых слов, но даже они не пригодились: народ стекался изо всех проулков, окон и дверей — поглядеть на диковинный товар и на счастливчиков, что покупали его. Продавать втридорога смысла не было, краденый сахар позволил снизить цену и собрать галдящую толпу, так что я едва успевала обменивать сладкие цветы и кинжалы на серебряные монеты. Чуть больше чем через час лоток опустел. Ещё через три дня подобных походов мы собрали достаточно денег, чтобы зафрахтовать подгнивающую рыбацкую шхуну, что заприметил цепкий моряцкий глаз в порту. Одна монета ушла за молчание рыбакам, что возили улов в город: как и они, жители деревни почуяли выгоду от нашего присутствия и не торопились звонить в колокола.

— Я тут кое-что прознал, — заговорщически начал Гиббс, призывая придвинуться ближе к столу. Мы сидели в таверне, расщедрившись на местную кухню. Команда горланила песни, а мне кусок в горло не лез, так и подмывало подняться наверх, проведать Джека, несмотря на обещание самой себе дать ему время и шанс протрезветь самому во всех смыслах. Старпом ненавязчиво пристукнул по столу, призывая моё внимание. — Так вот, в двенадцати милях к юго-западу есть порт, Кастильоса. Там недавно банк открыли. Говорят, отстроили хранилище с сейфом, чтобы в случае чего там можно было груз из колоний придержать: порт-то как раз по пути расположен. — Гиббс вдруг умолк, ныряя носом в кружку. За моей спиной прошёл раздобревший хозяин трактира. Проводив его взглядом, пират продолжил: — И ключи от этого сейфа всегда носит при себе один человек, доверенный губернатора… — Я скептично скривила губы, понимая, к чему он клонит. — Нужны пушки, а они целое состояние стоят. И этот банк был бы как нельзя кстати.

— Согласна, — выдохнула я, — но, мистер Гиббс, мы пираты, к тому же пираты без корабля, а не грабители банков… — Старпом хотел что-то возразить, как вдруг его взгляд резво метнулся вверх, заблестел и спешно уткнулся в дно кружки. Я тут же обернулась, но успела поймать только исчезающую в дверном проёме тень.

====== Глава XL. Пираты ======

Серхио Коста, владелец и капитан нужной нам шхуны, неплохо говорил по-английски, особенно когда дело касалось денег. Ему было за сорок, жена ежедневно проедала плешь, дети вызывали приступы паники, а алчная душонка всё ещё не утратила надежду на лёгкую наживу. Сам капитан нам был совершенно безынтересен, но, оказалось, убрать его с судна — непосильная задача.

— Вам стоит иметь в виду, сеньор Коста, — доброжелательно предупредила я, — что предприятие наше может повлечь за собой определённый риск.

Он махнул волосатой рукой.

— Я знаю, кто вы. У меня племянник в рыбацкой деревне. Именно поэтому я не отдам своё судно, если не буду там капитаном!

Я устало провела рукой по лицу.

— Хорошо. Вот это, — на ящик приземлился мешочек с серебряными, — в качестве залога. И плюс восемь процентов добычи.

— Пятнадцать! — подпрыгнул Серхио.

— Тогда вовсе четыре.

Его смуглое лицо вытянулось, а большие глаза, казалось, вот-вот вывалятся из-под век.

— Двенадцать!

— Ладно, пять.

— Хочу десять! Не меньше!

— Предлагаю семь или мы уходим, — холодно проговорила я. Коста посмотрел на Гиббса, на паруса шхуны за спиной, поджал губы и, послав мне жалобный взгляд, выдохнул: «Идёт».

Отплывать собрались на закате. Большая часть команды, помимо двух плотников, что оставались с раненой «Жемчужиной», не без удовольствия готовилась к рейду. Я с удивлением поняла, что дождаться не могу выхода в море: вот уже несколько дней в минуты отдыха что-то странное отяжеляло душу, и, только когда мы с Гиббсом молча тряслись в хлипкой телеге на обратном пути из города, стало ясно — это тоска. От осознания, что уже через несколько часов в лёгкие снова будет пробираться свободный бриз, неразбавленный запахами суши, подобрался мандраж. «Дожили», — весело вздохнула я, запираясь в капитанской каюте. Против желания посвятить последние часы на суше доверительной беседе с Джеком я вернулась на «Чёрную Жемчужину» с охапкой «пиратских вещей» и постаралась всем существом сосредоточиться на грядущем путешествии. Заплетала тугие «колоски», раздумывая о невероятности происходящего. Затягивала поверх рубашки корсет, что служил поддержкой травмированным рёбрам, изучая внимательным взглядом снова блестящее лезвие шпаги. Моей шпаги. Прятала в разношенные сапоги кинжал, памятуя захватить ещё один кортик. Пальцами красила веки и подводила глаза сурьмой, гадая, будет ли толк от нашего предприятия.

Покушаться на капитанство я не хотела и не пыталась. Джошами Гиббс крайне удивился, когда узнал, что бремя старшего будет возложено именно на него, а Серхио Коста никто априори не брал в расчёт.

— Гиббс, — протянула я в тон скрипящему колесу повозки, — вы же знаете, я в морском деле профан.

— Но это ваша затея, — настаивал старпом.

— Да, — кивнула я, — но, если я в пылу сражения прикажу стрелять по бизани, имея в виду мачту, а не парус, как скоро мне придётся застрелиться от стыда?

Пират по-доброму понимающе усмехнулся.

— Хорошо, так и быть. Но я буду главным не больше, чем потребуется. — Я согласилась, не особо придавая значения подобному разграничению обязанностей, довольная одним только его наличием. Дело не ограничивалось исключительно моей профнепригодностью как морского капитана: слушать приказы от бабы, в море, на корабле уж явно бы никто не стал.

Никто точно не знал, как долго нам придётся скитаться по морским лигам и что мы вообще надеемся там отыскать. Но каждый уважающий себя пират чувствовал, что среди волн и ветра шансов поймать за хвост удачу куда больше, чем на пыльных улицах городов, сжавшихся под гнётом фортов и строгим глазом солдат. Шхуна под гордым названием «Сизый лунь» покидала прибрежные воды, когда в рыбацкой деревне зажигались первые огни. Провожая взглядом высившуюся на холме таверну, я мысленно давала клятву, что не вернусь с пустыми руками, а уже через несколько минут рванула к бушприту. Ветер легко гнал судно, насвистывая морские песни в унисон с шумными волнами. Пахло насыщенной свежестью, предвещающей тропический дождь. Я ухватилась за трос и почти свесилась за борт, полной грудью вдыхая аромат соли. Наружу рвался восторженный возглас и желание устроить дикие радостные танцы вокруг мачты. Яркий охровый закат растворялся в золотом море, будто солнце растопило небеса. Впервые за многие дни мысли перестали суетливо носиться и цепляться за случайные, порой бестолковые вещи, а на душе воцарилась безмятежность, почти позабытое чувство, благодаря которому я простояла на носу до глубокой ночи.