— Как это? — перебил кэп.

— Деруа шантажировал Джеймса. Я думала, ты знал…

— Нет, — пират отвёл подбородок в сторону, — я только знал, что это личное.

Я пожала губы, прикрыв глаза.

— Потом я заключила сделку — камень в обмен на ваши жизни. Жизни всех. Твою. Джеймса. Элизабет, Уилла, жителей Тортуги… Всех. — Джек Воробей слегка прищурился. — Но я не собиралась никого спасать, мне нужно было только потянуть время. Я строила из себя наивную дурочку, и Деруа согласился. Я не собиралась отдавать ему камень, но назначила встречу. Через месяц у архипелага Искателей. Потом, когда объявился Смолл, я попыталась отложить передачу камня и сообщила ему то же время, то же место, чтобы они с Деруа встретились и поубивали друг друга, не знаю. Поэтому Смолл, — голос дрогнул, — нашёл нас здесь. Я думала, что смогу заманить сюда и Анжелику… — Со стороны пирата прозвучал едва слышный смешок. — Деруа предложил обменяться оружием в подтверждение сделки, и я отдала ему свою шпагу. — Взгляд съехал вниз, к эфесу. — Вот эту. Он сказал, что у него много врагов, а я ответила, что мне всё равно, кого из них она убьёт. Я угрожала ему, сказав, что на лезвии яд. Но его не было. Тогда не было. И… теперь это не случайность. Это послание. Мне. Деруа говорил, что я пожалею, если обману его. И Джеймс, он ведь предупреждал. — Я стиснула зубы и заставила себя поднять взгляд. — Так что, Джек, это не шок. Это злость. На саму себя, за всё, что совершила, за всё, что посчитала незначительным. Я должна найти его, должна отомстить, и до тех пор не могу что-либо чувствовать. Иначе мне не хватит сил.

Капитан повёл подбородком из стороны в сторону. Внимательный взгляд был устремлён на приближающийся корабль: даже потрёпанная сражением «Чёрная Жемчужина» всё ещё оставалась одним из самых быстроходных парусников. Деруа бежал, быть может, надеялся дотянуть до острова, что поднимался над морем в полумиле по ветру.

Джекки чему-то кивнул.

— Равнодушие, порой, полезная вещь, не спорю. — Он поднялся и с ободряющей улыбкой в глазах качнул рукой. — Но, поскольку, дорогуша, я тебя знаю, поверь: твои чувства и душевные терзания как раз-таки и делают тебя сильной, гораздо сильнее, чем ты думаешь. Только держи их в узде, смекаешь?

Джек уходил прочь, к команде с финальными наставлениями, а я молча глядела ему вслед. Кулон меж пальцев был удивительно холодный в противовес нагретой рукояти шпаги. В голове опустело. Я поглаживала крохотный каменный рог, вглядываясь в собственное отражение на гладкой поверхности клинка, отражение дрожащее, расплывчатое, словно растворяющееся в блестящей стали. Накинуть узду на демонов вместо того, чтобы сдаться им на растерзание?..

На доски со звонким щелчком упала тёмная густая капля. Следом ещё одна, и ещё. Взгляд медленно поднялся к зазубренному лезвию сабли, отливающему бордовым.

— C’est ca, — оскалился Астор Деруа, — думаешь, готова? — Мгновенно шпага со свистом рассекла воздух под резкий крик.

На меня глядел застрявший у трапа перепуганный матрос. На палубе остался кровавый отпечаток ладони — и только. Нервно сглотнув, пират сбежал вниз по лестнице и что-то активно зашептал Гиббсу, посматривая через плечо.

Шпага, зацепившись за ремень, опустилась в ножны. Я поднялась, пошла, тяжело переставляя ноги, будто к ним привязали гири. У самых дверей кормовой каюты настиг крик: «Открыть огонь!». Я тут же рухнула на колени, закрывая голову руками. Прогрохотала тишина чьими-то торопливыми шагами: ни залпа, ни пороховой гари. «Накинуть узду, накинуть узду на демонов, накинуть узду», — безостановочно шептали губы.

— Ты вовремя, — сверкнул глазами Воробей, едва я вошла в каюту, и тут же взгляд его потемнел: — Ты в порядке?

— Да, — кивнула я, рукавом убрав выступившую на губе кровь. — Нужны повязки и, — взгляд скользнул к шпаге, — огонь.

— И это, — кровожадно улыбнулся Джек, и на стол приземлились два пистолета в кобуре. Я одобрительно закивала. — Есть вопрос, — вставил кэп, пока я перевязывала ладони, — француз забрал камень, знаешь? — Я молча повела челюстью. — И… нам стоит опасаться?

Я затянула вторую повязку, взвесила пистолеты в руке и только потом ответила:

— Камень запечатан. — Пират беззвучно понимающе ахнул, хотя взгляд его так и требовал пояснений. Не вытерпев того, как я с раздражённым сопением пытаюсь усадить кобуру на бёдра и не тороплюсь с ответом, капитан выдохнул и принялся затягивать ремень самостоятельно. — Камень… Я коснулась его тогда. — Джек и ухом не повёл. — Со смертью владельца, сила Эфира возвращается обратно в камень, но теперь вышло так, что извечный цикл не завершён. Сила не вернулась в камень, но и я её больше не ощущаю. Камень бесполезен.

— Отлично! — просиял капитан Воробей, вскидывая голову, отчего косички на бороде щекотнули ему шею. — Значит, мы почти на равных!

«Людовик» сбрасывал балласт. По мощи военному кораблю «Жемчужина» противостоять не могла, но теперь в сражении один на один за счёт манёвренности и скорости уж точно не позволила бы себя расстрелять как мишень в тире. Деруа отлично понимал ту отчаянную одержимость, с которой велась погоня, с которой многие готовы были едва ли не вплавь прорываться вперёд.

К подошве сапог прилипала кровь. Я возвращалась с бака, крепко сжимая в руке фитильный пальник, что с трудом выпросила у канонира: мне необходимо было лично сделать это, увидеть, как от моей руки загорается, шипит фитиль, как орудие выплёвывает раскалённое ядро.

— Учти, у нас всего один бортовой залп. — Капитан Джек Воробей встретил меня у трапа полуюта. На мне задержался долгий тёплый взгляд карих глаз, в которых утопало яркое солнце. — Удача бы нам не помешала, — со странным намёком заметил пират.

Я отстранённо кивнула.

— Капитан! Парус на горизонте! Прямо по курсу!

Все, кто услышал громкий крик матроса, ринулись к фальшборту, вглядываясь в появляющийся из-за дальней оконечности острова тёмный силуэт крупного парусника.

— Гиббс, где труба? — Воробей суетливо хлопал себя по одежде. По палубе расползлась взволнованная тишина. Джек разочарованно цыкнул и соорудил из рук что-то вроде бинокля. И через несколько секунд все, кто был не дальше десяти футов, подпрыгнули от внезапного: — Морского ежа тебе в транец! — А затем более радостного: — Скормите мне ядовитую медузу на сухомятку, если я один это вижу!

Я двинулась к носу, перебирая руками по планширу и не сводя глаз с налитых густым кровавым оттенком гигантских парусов. Кругом, точно дождь, переходящий в ливень, поднимался воодушевлённый шёпот: «Неужели? Гляди, как красиво идёт! Это что, правда, он? Ну держитесь, сейчас вам «Месть королевы Анны» покажет, кто на море хозяин! Слыхал, слыхал, её капитан их дотла спалить может! То-то потеха будет!». Что-то нервно царапало, не давало хотя бы мысленно присоединиться к всеобщему ликованию. Взгляд искал подвох в мельчайшей детали, в неверно скользнувшей по волнам тени под степенно поднимающийся — как и боевой дух — обрадованный гомон.

«Месть королевы Анны» шла прямо навстречу «Людовику», и французский корабль на это никак не реагировал.

— Сигналь им живее! — послышалось где-то на шканцах. — Зажмём этих лягушатников!

На палубе «Мести» проявилось движение — быстрое, отлаженное, настораживающее. Я наклонилась через борт, отчаянно всматриваясь в фигурки людей на полубаке, и наконец разглядела то, от чего спину обдало жаром, а лёгкие сковал холод.

— Уходи! — закричала я, бросаясь прочь в сторону кормы. Слова потонули среди всеобщего галдежа. — Джек, разворот! — Беглый взгляд через плечо. — Уходи!!! — И уже почти у грот-мачты завопила: — Ложись, мортира!!!

Над ухом назойливо пищало. Не разлепляя глаз, я наугад махнула рукой, что-то хрустнуло и писк затих. Мышцы разомлели. Я поочерёдно перебрала пальцами и перевернулась с бока на живот. Что-то жужжало едва слышно. Дрогнули веки, пропуская сквозь ресницы крупицы света, затем плавно раскрылись глаза. Взгляд упёрся в цифры 05:28, подсвеченные бледно-синим неоном и пересечённые тонкой трещиной на пластиковом стекле.