— Знаешь, — объявился Джек за плечом и не продолжил, пока я к нему не обернулась, — я, правда, рад тебя видеть. — Я непонимающе моргнула и провела пальцами по горлу в попытке снять невидимую удавку. — Так, мисси, — кэп настороженно вытянулся и подхватил меня под руку, — а теперь нам пора.

На звук выстрелов и крики объявилось сразу несколько патрулей, и немыслимыми дорогами мы забрели куда-то, где, по словам Джека, искать станут в последнюю очередь. С оглушающим грохотом рушилось то, что едва начало строиться.

— Сожалеешь, верно? — с каким-то безрадостным пониманием спросил кэп спустя несколько часов тяжёлого молчания.

— Думаю, как исправить. — Он вопросительно изогнул бровь. Я устало вздохнула. — Джеймс решил, что мы сговорились, что всё обман… Утром я разыщу его, — решительно кивнула я. — Вечные недомолвки… Довольно.

— Не побоишься? — поинтересовался Джек, а я даже не сразу поняла, о чём именно он говорит.

— Сказать правду? С чего бы?

— Правда — штука неоднозначная, — заметил кэп, устраиваясь на мешке соломы и посылая мне чересчур понимающий взгляд. — Видишь ли, ты можешь сколь угодно долго говорить правду, которую не хотят слышать, и тебя будут называть лжецом. Но, — он качнул рукой, поморщившись от боли в ране, — скажи один раз ложь, которая всем понравится, и тебе поверят сразу же.

Долгий смурной взгляд буравил кэпа, требуя пояснений, и столь же долго пират его не замечал, удобнее умащивая на мешке свою пятую точку. Джек словно бы хотел мне что-то сказать, что-то донести, но, едва произносил первый звук, передумывал и уводил мысль в одному ему известные дебри.

— Завтра я иду в порт, — подытожила я.

— Ну, удачи. — Джек скрылся под треуголкой.

Утро настало слишком быстро, уснуть едва удалось. Несмотря на снисходительное недоверие к моим намерениям, Воробей отобрал плащ и отправился следом, делая вид, что ему просто по пути. Тортуга ожила, но жизнь эта не стоила и десятой доли того, что царило здесь раньше. На окраине солдат почти не встречалось, но взгляды прохожих заставляли нервно передёргивать плечами. Я не надеялась застать в полуразрушенном порту «Странника», гордо нависающего над британским военным кораблём, и, честно говоря, не имела ни малейшего понятия, с чего начинать.

На «Лисице» Джонса уже кто-то трудился. Я заблаговременно отвлекла внимание Джека, чтобы случайно не устроить ещё одну непредвиденную встречу.

— Значит, в этом твой план? — зашелестел Воробей, потеряв терпение спустя какое-то время. — Сидеть в развалинах и ждать знамения свыше?

— Никто тебя идти не просил, — буркнула я.

— Нет, но ты бы заблудилась, едва вышла, — я метнула в пирата рассерженный взгляд, — потому что дальше носа собственного не видишь. — Джек расцвёл издевательской улыбкой и взглядом указал туда, куда я всё это время смотрела.

Феникс смело направлялся к причалу. Именно Феникс — статный, суровый, решительный, по виду принадлежащий высшим чинам королевского флота, а не рядовым капитанам Берегового братства. За несколько часов с нашей встречи он преобразился, воистину восстал из пепла. Я бросилась наперерез, Джек нехотя следом.

— Джеймс! Надо поговорить.

Меня встретил отстранённо-сдержанный взгляд.

— Не вижу в этом необходимости.

— Надо! — настояла я. — Я всё объясню…

— Разве что-то неясно? — холодно спросил Уитлокк. Чуть позади него появилась хмурая, но заинтересованная физиономия Бойля.

Я выдохнула.

— Всё не так. Я понимаю, как это выглядело и что ты подумал, но правда в том, что я была ранена, меня подобрали в море, и я только вчера попала на Тортугу. — Даже для меня это прозвучало не очень убедительно. — Я искала вас, его, — взгляд скользнул на кэпа, — встретила первым, и ночью мы направлялись к «Жемчужине», чтобы… — Я осеклась, не зная, как продолжить.

— Верно, всё не так, — сухо согласился Уитлокк и запустил руку в карман. — Но это, — он достал клочок бумаги, — вложенное в закупоренную бутылку и привязанное к пустому бочонку многое проясняет.

Я сглотнула и с опаской взяла сложенный пополам листок. Джеймс не проявлял эмоций, а Джек тут же в нетерпении замер за моим плечом. Дыхание перехватило, стоило развернуть бумажку и узнать собственный почерк:

«Астору Деруа. Искомый камень у меня. Вы получите его в день новой луны у архипелага Искателей, где мы обсудим предложенный вами обмен».

— Если всё не так, — заговорил Уитлокк, — тогда отдай его и покончим с этим.

Я держала голову опущенной, боясь поднять взгляд, тупо уставившись на выведенные строчки, словно на заклинания на древнем, полузабытом тайном языке, что понимался не разумом, но подсознанием.

— Так, — вклинился до того помалкивавший кэп, — чувство вины, приятель, конечно, великолепный рычаг, но поступать так с дамой сердца?.. Да и с чего ты взял, что стекляшка именно в распоряжении её теряющихся от волнения ручек?

— Ну, конечно, — разочарованно отозвался Феникс, — отдай камень. Живо.

— И не подумаю! — запротестовал кэп.

Не колеблясь и долю секунды, Уитлокк указал дулом пистолета в лоб Джеку и взвёл курок. Я вскинула голову, роняя листок к ногам.

— Ты забыл, — процедил Феникс, — твоя жизнь принадлежит мне, я купил её за тысячу золотых здесь, на Тортуге.

— О! Ты этого не сделаешь! — с наигранной беспечностью отмахнулся Воробей.

— Уверен?

— Вот. — Я протянула раскрытую ладонь, на которой лежал завёрнутый в ткань Эфир Власти.

— Что ты делаешь? — возмутился Джек, пытавшийся уберечь меня от этой самой «глупости».

Уитлокк, забирая камень, убедился, что это именно он, и бросил на меня косой взгляд.

— Но я пойду с тобой, — твёрдо заявила я.

Феникс сунул сокровище во внутренний карман кителя.

— Нет, — сухо ответил он, — тебе больше нет места на борту «Призрачного Странника».

Эта фраза хлестнула больнее пощёчины. Джек буравил меня настойчивым взглядом, мол, ну что, доигралась? Звякнула кобура, и Уитлокк направился прочь, к ялику. Ветер принёс обрывок его приказа: «Пойдём к острову Полумесяца». Кэп тем временем захотел продолжить язвить на тему моей бессовестной недальновидности и способности всё портить, но в порт спустились солдаты, и публика живо рассеялась. Пока мы искали новое пристанище, я раз за разом прокручивала в голове момент, когда «Лисица» преодолевала первые мили между моим островом и Тортугой…

Голова шла кругом — в прямом и переносном смысле — то ли от радости, то ли вестибулярный аппарат расслабился в Тайнике. Мыслей было слишком много. Присев на ящик у борта, спиной к Джонсу, я отвернула рукав рубахи и через манжету вытащила Эфир из кармана. Обычный. Как и в тот момент, когда я последний раз глядела на него. Сердце отозвалось странной смесью разочарования и облегчения.

— Что, — от неожиданности я вздрогнула, резко закрывая ладонь, — понесёшь его Воробью? — Я уставилась на Джонса непонимающим взглядом. — Не замечать чего-то и молчать об этом — разные вещи, — с наставлением заметил он.

Конечно, было откровенной глупостью надеяться, что капитан не сложит два и два. В попытке отвлечь его от раздумий о Джеке Воробье я спросила с почтительной заинтересованностью:

— Вы разбираетесь, так и должно быть? Он просто…

Джонс многозначительно приподнял брови, обозначая мою некомпетентность в этом вопросе.

— Сила возвращается в камень после того, как очередной владелец прекращает своё существование в этом мире, и…

— Замирает в ожидании следующего… счастливого обладателя, — понимающе кивнула я. — Значит, всё ещё просто стекляшка…

— Боже, мой мозг скоро взорвётся! — Я в отчаянии схватилась за голову. — Не могу понять… что-то… Чёрт, мысли, как калейдоскоп: только узор сходится, как снова распадается… Ты меня вообще слушаешь? — Вдогонку возмущению поспешил укоризненный взгляд.

Воробей не слушал. Куда важнее ему было скрупулёзно рассматривать через окно собственный портрет на стене здания напротив. Даже кружка рома неприкаянная осталась в центре стола, прямо как мы — единственные посетители одной из многочисленных таверн.