Разбойники покинули французский бриг. Я опустилась чуть ниже, забыв про боль в теле, и взглянула на зажатый в ладони — камень. Он так и оставался непримечательным, даже невзрачным. Кто бы мог подумать, что эта стекляшка столького стоит?.. Деруа мог. Поэтому Воробей рискнул. Передача Эфира настырному французу вызывала у Джека столько несогласия, что он даже наплевал на своё нежелание отдавать его кому-либо из нас. Как бы мне хотелось знать, на что он надеялся, чего ждал от меня в тот момент: знать чисто из любопытства, поскольку едва я почувствовала холодное прикосновение хрустальных граней, запутанная головоломка наконец сошлась. Калипсо соорудила для меня кандалы из ценности двух жизней. Оковы, что я по наивности добровольно надела. Но ведь пленник может сбежать. Мне осточертело постоянно ощущать себя деревянной марионеткой, что один кукловод с лёгкостью передаёт другому, то и дело осознавать, что собственное действие лишь чья-то указка, а всё, что мне остаётся, — это следовать велению невидимых нитей. Теперь мой черед менять правила, чтобы больше не просить у времени взаймы, не надеяться на благосклонность судьбы и не зависеть от кого бы то ни было. Стать свободной.
На палубе вновь загалдели. Двое солдат едва ли не несли Мервана Мота. За ним семенил офицер, которому первый помощник Деруа что-то яростно высказывал. Из всего обилия сложных слов я выудила лишь одно знакомое: «ля фам», что значило «женщина». Стало ясно, что речь обо мне, но французский офицер этого не знал, проговорил что-то успокаивающее, пару раз кивнул, и сжатые, как у старой ведьмы, пальцы Мота расслабленно распрямились. Он даже похлопал подчинённого по плечу. Похоже, сумасбродное решение Джека Воробья прихватить с собой Элизабет Тёрнер сыграло на руку, по крайней мере, мне, отсрочив на некоторое время облаву, полную жажды мести.
На бриге осталось несколько караульных. Большая часть солдат ушла сопровождением в джунгли, исключив пиратские шансы на побег. Я долго рассматривала видимую часть берега, затем неслышно спустилась в воду и, стараясь не показываться на поверхности, вплавь добралась до зелёного острова из водорослей у дальнего края бухты. Корабль обыскали от носа до кормы, пленников снабдили надёжной охраной, потому моего манёвра никто не заметил. Остров не подчинялся людям, забивал зарослями любые следы цивилизации. В джунглях приходилось продираться сквозь липкие и колючие стены плюща, жёсткие стебли травы, обжигающие соком свежие ссадины. Меня вело чутье: точно хищник, я чувствовала близость добычи и уже не могла ошибиться, не могла отказаться от неё, чего бы это ни стоило. С каждой царапиной, с каждым порезом костёр злости разгорался всё ярче, горячее, и, когда птиц спугнул внезапный выстрел, я помчалась на его звук, как пантера, что, возможно, следила за моими блужданиями по лесу. Не большой, но просторный дом окружала травяная полоса в несколько ярдов, очерчивая границу владений природы и человека. Его не было видно с моря, зато со смотровой площадки на крыше вид открывался, наверняка, чудесный. Тропа из бухты подходила с противоположной от меня стороны. Распахнутое окно дразнилось занавесками, точно языком. В нём виднелась высокая спинка стула и часть настольного канделябра. Замурчали французским голоса: по дороге направилось пятеро солдат, один из них что-то крикнул оставшимся, и служилые свернули в лес. Там, выше по холму, виднелась деревянная стена какого-то строения. Я усмехнулась про себя: Деруа был чересчур самоуверен в вопросах безопасности своего острова и убежища.
Чуть ли не ползком я подобралась к приоткрытому окну на западной стене дома и затаила дыхание.
— …и не рассчитывал. — От первых же нот в этом голосе внутри всё напряглось. Теперь он казался совсем не таким, как тогда, у острова Песо. — Как радушный хозяин и дворянин, я должен сказать, что рад видеть вас. Но это не так.
— Если позволите, мсье, — с дипломатичной корректностью вклинился Джек Воробей, — я здесь человек явно лишний, скажем так, третья сторона, так что…
— О, не волнуйтесь, это ненадолго, капитан Джек Воробей.
— Хм, мне приятно, что вы меня знаете.
— О да, видите ли, я долго и мучительно искал тех… достойных, кто сможет отправиться на поиски камня… и кого не будет жалко в случае поражения. Поверьте, эта экспедиция далеко не первая. Ваши предшественники плохо кончили, однако шаг за шагом проторили дорожки, так что вам осталось всего ничего. Все они, лучшие люди лучших королей, не справились по одной причине: у них не было той живучести, что присуща ползучим тварям, что есть в каждом из вас. Поэтому, когда до меня дошли слухи, что кому-то достало сил и наглости идти на Край Света, в тайник морского дьявола, чтобы вызволить пиратского барона, я осознал, что эти люди именно те, кто мне нужны. Я не верю в таверные россказни, но ведь в каждой легенде есть частица правды. На такой риск никто не пошёл бы просто так, значит, тот пиратский барон, очевидно, ценный экземпляр. — Сделав паузу, хозяин острова снисходительно добавил: — Правда, меня опередили. И, стоит признаться, я не сильно разочарован.
— Почему-то то, что начиналось, как ода одобрения, теперь ощущается оскорблением, — кисло прокомментировал Джек.
— Мда, остроумие того точно не стоит, — словно бы себе высказал Деруа. — Тем не менее, — он оглядел по очереди Уитлокка, Элизабет и Джека, — пусть на одного конкурента у вас и стало меньше… Резонно было отправлять вас всех месте: один бы точно вернулся. Я крайне удивлён, что вы не перебили друг друга, и сейчас перед вами очередной шанс, для кого-то последний, позаботиться о собственной шкуре. У кого из вас камень? — Тишина стала максимально возможной. — Мадам Тёрнер? — с ударом на последний слог обратился Деруа. Элизабет, что была несколько ниже француза, посмотрела на него сверху вниз — и промолчала.
— Позвольте уточнить, — вновь вклинился Воробей, — если я, не будучи скреплён с вами, мсье, никакими обязанностями, по неким соображения сочту возможным удовлетворить ваше любопытство касательно требуемой вещицы, как данное обстоятельство скажется на моих взаимоотношениях с тем, кто, как вы выразились, опередил вас?
— Я не пристрелю тебя прямо сейчас, и у тебя будет время придумать оправдание.
— Оу, вполне ясно, — протянул Джек. — Пожалуй, я пока подумаю.
Насмешливый взгляд Деруа сполз с Воробья, поплыл в сторону Уитлокка, мгновенно пропитываясь холодным презрением. Феникс дёрнул подбородком и первым сказал:
— Ты всё равно меня пристрелишь, так что можешь не тратить время.
— Пристрелить тебя слишком просто. Слишком быстро. Ты стоишь большего. Но в любом случае я могу отстреливать твою команду. — Деруа обернулся в сторону и саркастично хмыкнул. — Вернее, её остатки. Надо же, ты звал их идти за тобой, обещая лучшую жизнь. И что в итоге? Бесславная и скорая смерть. Браво, — пронзая Уитлокка взглядом, выплюнул француз и ядовито добавил: — Капитан. — Джеймс повёл глазами и по его лицу скользнула тень улыбки. — Давай, прояви благородство, спасая одного из них. Скажем, того матроса, как его там… Старику всё равно недолго осталось.
— Мне нечего сказать.
Астор Деруа покачнулся на пятках и переключился на Элизабет.
— Мадам Тёрнер? Неужто вы действительно собираетесь держаться стороны мерзавцев и предателей?
— О, мсье, я бы с радостью покончила с вами, — Лиззи сделала едва заметную паузу, — отдав камень, поверьте. Но я не знаю, у кого он. Меня взяли в заложники, и до последнего я была в трюме.
Француз взял паузу, а затем его голос резко похолодел.
— Вот что я вижу. Сговор. Каждый из вас знает, где камень, но вы упорно решили придерживаться стратегии всеобщего молчания. Или же начнёте переводить стрелки. Я упрощу задачу. — Деруа перешёл на родной язык. Застучали шаги, хлопнула дверь. — Будет три пистолета — по одному на каждого. Один незаряженный. С выжившим мы и продолжим разговор.
Астор с наслаждением впитывал реакцию пиратов. Ожидание утяжеляло момент, а напряжение играло французу только на руку. Но, кроме этого, я готова была поклясться, что он не блефует, а значит, скоро вернётся солдат с заготовленным оружием и тишину прервут выстрелы. Как бы там ни было, никто, даже Воробей, не торопился разыграть выигрышную карту. Ситуация обострилась весьма нежелательным образом: терять полезных союзников будучи на острове, на вражеском острове, последнее дело. Пока я раздумывала над следующим ходом, скользящий по джунглям взгляд подцепил нырнувшие в лес солдатские фигуры. Я выглянула из-за угла особняка и пригляделась к постройке вдалеке. Солдаты уносили какой-то ящик в сторону берега. Раздумывать над возможностями времени не было, и я рысцой, петляя меж кустов, бросилась туда. От главной дороги с моря к новым деревянным воротам строения отходила неширокая тропа, как раз чтобы пройти узкой телеге. У входа лениво бдел караульный, отвыкший от ожидания внезапного нападения. Само же здание было в половину меньше особняка, крышу покрывала смесь досок и веток, а в невысокой стене с западной стороны под самым верхом мутнело стёклами окошко. Я прокралась к нему и заглянула внутрь: вдоль стен ровными рядами стояли закрытые ящики, к балкам были подвешены тушки животных, на стеллажах угадывались набитые чем-то мешки. Я, надеялась, что склад окажется с оружием, но единственное, что среди изобилия провианта могло за него сойти, — шесть ящиков с бутылками. Выбора не было. Достав пистолет, я тенью двинулась к солдату: джунгли сочились звуками, и караульный не придал значения лёгкому шороху за спиной. Один удар, и он ничком повалился на землю. Действовать приходилось всё быстрее. Сорвав с горла француза косынку, а с пояса связку ключей, я слегка приоткрыла створку дверей и протиснулась внутрь. Откупорила одну бутылку, сунула скрученный из ткани жгут, пропитала спиртом — чем-то похожим на коньяк, пристроила импровизированный запал в нижнем ящике. Рука машинально потянулась к пистолету, но тут же остановилась — сейчас он был способен разве что бить кого-то по голове. Пришлось вернуться за ружьём охранника. На обратном пути взгляд приметил в дальнем углу выглядывающие из-за большого ящика четыре узких ствола. Я приблизилась и уже не смогла сдержать дьявольски довольную и вместе с тем хищную улыбку: рядом с ружьями стоял небольшой бочонок — с порохом…
