— «Голландец», — выдохнула я, — поверить не могу… Как он здесь оказался?
Воробей опять не торопился отвечать, и, закончив беглый осмотр, я вынужденно обернулась к нему с готовой колкостью на языке. Щёлкнул курок. Пират словно примёрз к земле — в его левую щёку упиралось дуло пистолета. Я выглянула из-за Джека, взгляд вскарабкался от мушкета к жёсткому лицу Гектора Барбоссы. За ним толпились остальные моряки — Воробей оказался прав — и глядели на меня как на самого последнего предателя.
— В пистолете нет пороха. Уже, — заметила я.
— Ты так уверенна? — проскрипел шкипер.
— И камень взяла я. — Я медленным движением продемонстрировала сокровище. — Он в полной сохранности и неприкосновенности.
Барбосса требовательно выставил ладонь. Несмотря на все отчаянные попытки сверкающих глаз Джека послать мне красноречивый запрет, я вернула камень. Равно как капитан Воробей был убеждён, что после избавления от козыря, его оставят куковать на Исла-Баллена, я была уверена, что мелкие распри нашего коллектива уступят перед сплочением, ведь появление на горизонте «Летучего Голландца» сулило не только спасение.
Капитан «Мести королевы Анны» придерживался схожего мнения. После недолгого осмотра корабля и молчаливого совещания Барбосса ловко развернулся и грозным голосом, не терпящим не то что неповиновения, но даже вопросов, произнёс:
— Значит, так, если кто-нибудь из вас расскажет, что камень у нас, или заикнётся о нём, или просто подумает — тому я лично выпущу кишки и примотаю ими к мачте. Ясно?
Все обменялись хмурыми понимающими взглядами, и только Воробей фыркнул, очевидно, желая подметить, что капитан слегка перегибает палку. Мы высыпали на берег и принялись кричать, привлекая внимание, пока палуба корабля-призрака не ожила. Когда спущенный на воду баркас был уже в дюжине ярдов, Бойль неуверенно спросил:
— Слушайте, а… а нас вообще выпустят? Ну, тот галеон…
Барто хлопнул матроса по спине: похоже, старпома куда больше прельщала мысль о путешествии на корабле-призраке, чем ещё об одном дне на острове.
— Выпустят. Сдаётся мне, то была потопленная «Нуэстра Сеньора де Авила». — Тут же вспомнились слова Уитлокка после крушения: «Это вроде стражи». Может, они оба были правы, и неупокоенный корабль старался не подпустить к острову, уберечь — камень или же нас?..
Шлюпка мерно удалялась от суши. Я обернулась к лесу. Значит, всё закончилось? Сколько мы пробыли на архипелаге Семи Вулканов? Счёт дням давно потеряли, но казалось, что полжизни. Несмотря на страстное желание поскорее вернуться в привычные воды Карибского моря, я ощутила в душе странную горечь, будто на Исла-Баллена оставалось что-то важное или значимое. Над изумрудными вершинами поднимался пар, джунгли бурлили сотней голосов. Где-то за горным хребтом дымил вулкан острова Хатэна, окутывая земли народа тэйа плотными облаками. Каждый раз приближаясь к очередной «важной точке», я с сожалением думала о грядущем витке событий, полагая, что раньше всё было проще. Так ли это было на самом деле? Простое и сложное — весьма эфемерные категории, всё зависит от человеческого восприятия. Кому-то в бассейн нырнуть — истинная пытка, а для кого-то переход на плоту через океан — сущий пустяк. Я не могла ручаться, что чётко осознаю это самое «простое» и «сложное». Но понимала только одно: теперь наступило Важное. Полное неизвестности и вопросов, опасное, двуличное, скрытное — настолько, что каждого ударить захочется, изматывающее. Приближалась кульминация: я ощущала это каждой трепещущей клеточкой организма, обострённым «шестым чувством» и читала в обманчиво спокойных пиратских глазах.
Но было что-то ещё. Неосязаемое. Неосознаваемое. Неуловимо поверхностное и в то же время беспокоящее глубины души. Вызывающее смятение и парализующее разум холодным расчётом. Что-то новое и не в полной мере моё.
Баркас подошёл к штормтрапу «Летучего Голландца» в полнейшей тишине. Меня пропустили вперёд — то ли из джентльменских манер, то ли ради проверки.
— Диана! — донеслось радостное восклицание, когда нога даже не успела коснуться замшелого настила.
Я неловко перевалилась на палубу и вскинула голову.
— Элизабет! Ты спаслась! А я уж думала…
Миссис Тёрнер многозначительно подняла брови и бросила мимолётный взгляд за спину: Уильям неспешно спускался с полуюта, оглядывая поднимающихся на борт пиратов. Остальной команды «Голландца» видно не было, будто их вовсе не волновало происходящее.
Кэп мельком кивнул Уиллу и одарил Элизабет роскошной улыбкой.
— Приятно иметь преимущество в виде бессмертного мужа, пересекающего границы миров на непотопляемом корабле, не правда ли?
Она коротко усмехнулась.
— Мог бы просто сказать, что рад, Джек.
— О да, — Воробей вскинул руки, — вы появились как никогда вовремя! — заметил он.
Уилл тут же перевёл на него заинтересованный взгляд.
— Да? Почему же?
Капитан «Жемчужины» задумчиво повёл подбородком из стороны в сторону.
— Потеря взаимопонимания, — ответила я за него. Затылком почувствовался тяжёлый взгляд Барбоссы. — Уж слишком напряжёнными выдались последние недели.
— Как вы так удачно здесь оказались? — полюбопытствовал Гектор.
Никто из троих капитанов-островитян не проявлял ни малейшего беспокойства, хотя уровень подозрительности достиг очередного высокого порога. История четы Тёрнеров звучала убедительно и вполне правдиво. Во время нападения на «Буревестник» Элизабет спасли моряки с «Летучего Голландца», а вскоре их подобрал корабль. После тщетных поисков выживших, на «Голландце» заметили далёкий дым, который и привёл их к архипелагу. Несколько дней команда наблюдала за островом, затем над джунглями поднялись черные дымовые столбы. Пока готовили высадку, мы успели перебраться на Исла-Баллена, поэтому отряд не встретил никого, кроме обозлённых дикарей. «Голландец» собирался уходить, когда кто-то разглядел дым над соседним островом. Так наши спасители, наделённые богатым запасом терпения, вовремя прибыли к берегу Китового острова.
— А как ваши успехи? — в свою очередь, поинтересовалась Элизабет. — Это ведь тот самый остров, верно? Удалось что-нибудь найти?
— Мертвецов и смертельные ловушки, — с бесконечным отчаянием в голосе выдохнул капитан Воробей.
Муж и жена обменялись долгими взглядами, но оба промолчали.
— Буду очень благодарен, капитан Тёрнер, — с некоторой издёвкой оскалился Барбосса, — если мы как можно скорее поднимем паруса.
— А то ещё, не ровен час, вулкан взорвётся, — качнула я головой в сторону острова Хатэна.
Уильям Тёрнер, слегка нахмурившись, коротко кивнул и приготовился отдать команду появившемуся точно из-под земли офицеру, как его прервал Джек с алчным оскалом и искрами в глазах:
— Только заглянем ещё в одно местечко.
Плавучая крепость, именуемая «Летучий Голландец», неслышно, как и подобает призраку, покидала прибрежные воды Исла-Баллена. Остров медленно таял в туманной дымке, растворялся в ней, будто не было никогда этого клочка земли, а лишь иллюзия и наваждение. На огромном корабле, похожем на древний лабиринт, не только я чувствовала себя неуютно и старалась подольше задержаться на свежем воздухе, опасаясь спускаться на тонущие в таинственном полумраке нижние палубы. Галеон был тихий и холодный. «Если у корабля и есть душа, его давно мертва», — подумала я. И всё же у «Летучего Голландца» имелось одно завидное преимущество — его несокрушимость. Прав ли Барто насчёт призрачного галеона или нет, на борту «Голландца» с ним не страшно было встретиться. Я всё недоумевала, почему нельзя было сразу отправиться в Треугольник именно на этом корабле и избежать множества неприятностей, но на мои вопросы никто отвечать не собирался.
Солнце погасло в закатных облаках, зажглись фонари. Сославшись на усталость и эмоциональную неготовность вспоминать о произошедшем, я улизнула от беседы с Элизабет и, пару раз заблудившись, наконец нашла капитанов. Они засели то ли в кладовой, то ли в каюте на жилой палубе, и с исключительной терпеливостью и тактом, присущим самым занудным и щепетильным правозащитникам, принялись выяснять, кому достанется камень. Невзрачный мешочек, смастерённый мной из обрывка банданы и куска тесьмы, скромно лежал в центре небольшого стола. Весь этот спектакль разыгрывался, как мне казалось, от нечего делать, и каждый так и ждал момента, когда пьеса наскучит и можно будет заколоть «коллег по цеху». Я сидела в углу, с усталым вниманием слушая бесконечные аргументы, в другом Барто, периодически щурясь, с наслаждением дымил трубкой. Процесс «цивилизованного дележа» давно превратился в очередную словесную баталию между Гектором Барбоссой и Джеком Воробьём. Тот же, на кого я делала ставки, отгородился мудрым и терпеливым молчанием, поэтому пришлось взять всё в свои руки и слегка оживить обстановку.
