— Чудно! — Воробей упёр руки в бока. — У кого есть идеи?

Идей не было ни у кого. Ещё несколько часов кряду мы провели около сундука в бесплодных попытках разгадать очередную головоломку или взломать сокровищницу силой. Джек не прекращал ворчать, мол, «некоторым леди не мешает держать язык за зубами», а не жаловаться, что всё слишком просто. Я отвечала мудрым молчанием, нисколько не чувствуя за собой вины. Постепенно пещеру заполнила духота, и капитаны приняли волевое решение возвращаться. На обратный путь мы затратили втрое меньше времени, Барто нёсся впереди всех чуть ли не бегом, увлекая за собой остальных.

Небо золотилось закатом. Несмотря на уязвляющую самолюбие некоторых неудачу, на свежем воздухе настроение окрасилось оттенками позитива. Дышалось свободно. Ночевать решили в каменном колодце. Собрали дров, запылал костёр, желудки пополнились запасённой едой и ромом. Разговоры велись неохотно, через силу, чтобы разогнать тоску. Капитан Воробей, как и Барбосса, был погружен в свои мысли и на происходящее никак не реагировал. Уитлокк в который раз листал дневник испанца, и, мне думалось, что он галантно берёт самоотвод, прячется за дряхлыми страницами, чтобы не встречаться со мной взглядом.

Я сидела в обнимку с бутылкой рома, позабытой кэпом. Взгляд потонул в глубине костра. На душе снова стало скверно. Мыслить не хотелось, потому что думалось не о том. В очередной раз бросив украдкой взгляд на капитанов с их философской задумчивостью на лицах, я поймала себя на радости — совершенно неуместной, с их точки зрения. Очередная головоломка давала отсрочку, может, и не существенную даже. Но сейчас Эфир Власти — точно таймер на бомбе замедленного действия. Как только он окажется, так сказать, в наших руках, всё изменится — как по щелчку. Не будет больше мирных посиделок, дружеских подтруниваний и ромовых советов. Конкуренция разгорится по новой, только теперь правила игры станут куда жёстче. Каждый устремится поскорее избавиться от поводка на шее, а участь бывших союзников будет беспокоить не больше, чем судьба встречного прохожего пьяницы. Станет ли невозможность выбраться с острова сдерживающим фактором? Или первые проигравшие составят компанию скелетам в пещере? Близость камня вопреки ожиданиям не стала спасением. Продираться к нему сквозь тернистый путь, сражаться, искать, мечтать об обретении — в этом был пиратский дух, авантюризм, да даже пресловутая романтика. Мы думали о здесь и сейчас, но после находки этого дня вряд ли кто-то не продумал дальнейший ход партии. Клинки неизбежно оголятся, вопрос только в том, как скоро это произойдёт.

Лагерь наполовину спал. В бессоннице коротали время я, Барбосса и несколько матросов, доигрывающих партию в кости — на ещё не поделённое испанское золото. Шкипер задумчиво поскрёбывал когтями редкую бородку, подбрасывая протезом мелкие сучья в костёр. Старый капитан почувствовал мой оскорбительно долгий взгляд и, не повернув головы, язвительно поинтересовался:

— Что, тискать больше некого?

Я сперва непонятливо изогнула бровь, затем опустила глаза к бутылке рома в руках.

— Как по-вашему, — помолчав, в сомнениях заговорила я, — похожа я на пиратку?

Тёмный проницательный взгляд тут же обратился ко мне. Я прикрылась бутылкой, как щитом. Барбосса сделал несколько глотков, сплюнул и усмехнулся:

— А ты знаешь, с каким звуком клинок рассекает плоть? Как трещат кости под саблей? Видела, как моряков на части разрывает пушечным ядром? Знаешь, от какого удара раскалывается череп? Как жгут пули? Или, может, знаешь, какова на вкус перемешанная с порохом кровь? — Я с трудом проглотила слюну, сжавшись в комок. Барбосса криво усмехнулся и добавил: — Распитие рома и ношение побрякушек ещё не делает тебя пиратом.

После такой отповеди и речи не могло быть о спокойной ночи. Долго я лежала на спине, разглядывая звёзды, точно в планетарии, пока огоньки не стали расплываться. Веки постепенно закрылись. Меня всё-таки сморило. По крайней мере, это была первая мысль, когда я резко подорвалась на примятой траве от мелодичного перезвона. В тёплой ночи стрекотали цикады. Пираты умиротворённо сопели, но костёр горел слишком ярко. Ветер, взявшийся словно из ниоткуда, забавлялся с искрами. Я была вполне уверена, что сплю, но гостья, будто отделившаяся из ночной темноты, казалась в равной степени реальной. «Тебе привиделось», — шарманкой зазвучал внутренний голос, однако знакомое волнение ощущалось вполне натурально. Я заговорила первой, но вопрос прозвучал отчего-то нерешительно:

— Зачем ты здесь?

— Чтобы помочь, — благодетельно улыбнулась Дестини. Она проплыла к костру, провела рукой над пламенем и опустилась на колени почти у самого огня, точно напротив. — Вы так близки.

Я поджала губы. В голову хлынула лавина вопросов — неминуемая при каждом появлении ведьмы. Кто она на самом деле? Как оказалась здесь? Откуда так много, непозволительно много знает? На что способна? И что, в конце концов, ей нужно?.. Хотя, пожалуй, на последний вопрос ответ имелся: в этом мире будто всем и каждому нужно было одно и то же — камень. То, сколько усилий было положено на его сокрытие и поиски, как минимум, разбивало все доказательства его обычности.

— Помнишь наш первый разговор? — Большие тёмные глаза плавно сместились в мою сторону. Проницательный взгляд считывал каждую эмоцию, каждую тревогу.

Как я могла забыть! Чем ближе камень, тем ближе неминуемая развязка: «Кому достанется ваша находка?». Претендентов больше, чем достаточно, а, когда камень предстанет перед нашими глазами, вряд ли речь успеет зайти о справедливом дележе. И всё же… Дестини говорила не об этом, а о выборе, что, по её словам, сулила мне судьба. Поселив в душе постоянный эгоистичный страх, гадалка вместе с тем зародила надежду на избавление от этого выбора. «Я спасу их обоих. Твоя печаль в тот момент будет лучшим казначеем». С самого разговора в шумной таверне на Тортуге, каждый раз, как наши жизни болтались на волоске, я тайно молилась, чтобы этот момент не наступил, ибо не знала, смогу ли принять требуемую плату. Но с недавних пор я осознала, хоть отчаянно не хотела признавать, что удивительная везучесть, завидная живучесть, покровительство Судьбы — всё это скоро закончится. Доказательством тому служило видение, при воспоминании о котором по-прежнему нутро сковывал холод. Дестини явилась вовремя.

— Ты говорила, передо мной будет выбор: погубить одного, чтобы спасти другого. — Гостья медленно прикрыла глаза. — Джек и Джеймс… речь о них… — Голос дрогнул. — Кого-то из них ждёт неминуемая гибель? — Молчание. Я подалась вперёд. — Но… но ты ведь можешь его спасти? Раз знаешь об этом!

Дестини склонила голову и успокаивающе улыбнулась.

— Увы, дорогая, — сочувственно вздохнула она, — будущее изменчиво. Над ним властно лишь Время. Судьба решает, чему быть. Я же вижу лишь отголоски. Поэтому мне не ведомо, кого из твоих спутников Смерть заберёт непременно. — Я опечаленно опустила голову, поджав губы. — Но к чему гадать? — неожиданно напористо заговорила Дестини. — Я же обещала, — широкая улыбка засветилась, едва я подняла взгляд. — Заключим сделку: я спасу обоих дорогих твоему сердцу пиратов, а ты взамен отдашь мне…

— Камень, — резко закончила я.

Густые брови ночной гостьи удивлённо дёрнулись. В глазах полыхнул огонь. Усмехнувшись чему-то, Дестини качнула головой.

— Не совсем так. — У меня внутри всё натянулось, точно штаг. — Тот кристалл, что вы любовно зовёте Эфиром Власти и что вскоре окажется в ваших руках на самом деле лишь часть. Отколовшаяся половина. И заключённое в нем могущество лишь половина всей силы. Воссоединённый, этот камень способен сотворить грандиозные вещи. Эта сила не для людей, с ней не управиться. Да и к чему обычным морякам и воякам, алчущим сокровищ и званий, такая сила? Правда, никто из твоих друзей о настоящей ценности этого кристалла даже не подозревает. Вторую часть обычному человеку не отыскать. Не имея уже половины. — Дестини посмотрела мне в глаза, и я не смогла отвести взгляд. — Дороже двух капитанов в этом мире у тебя никого нет, поэтому вполне справедливо, если я потребую целостный, воссоединённый камень в обмен на их жизни — по половине за каждого.