Верно, я не знала, как это всё обличить в правильные слова, поэтому зарядила капитану Воробью воспитательный — и, по мне, вполне заслуженный — подзатыльник.

— Эй! — Джекки шарахнулся в сторону. — А это-то за что?

— Ну, — с довольной улыбкой протянула я, обращаясь к красной бандане, — для профилактики.

Не успела я вдоволь позлорадствовать, этот мерзавец нанёс контрудар:

— Ещё один вопрос, мисси. Ты почему здесь? Неужто меня охраняла? — Под усами засветилась лукавая самодовольная ухмылочка, что знаменовала новые уровни пиратского самолюбия.

Я как-то сдулась от таких слов. Внутри кипело жидким азотом негодование.

— Пришлось, — пожала я плечами. — Я отстала из-за тебя и почему-то решила, что ты знаешь дорогу к укрытию в скалах. Пусть и приблизительно.

Джек тут же язвительно и как бы между прочим заметил:

— И как это тебя наш рыцарь не хватился?..

Я направилась было к подъёму на поляну. Пришлось обернуться.

— Можешь язвить, сколько влезет, Джек. Я рада, что Уитлокк не вернулся. Он и так был готов пожертвовать собой — причём совершенно искренне, заметь! Довольно одного раза.

Кэп несогласно цыкнул.

— Умереть за кого-либо отнюдь не геройство.

Я дёрнула бровью.

— Не вписывается в твоё эгоистичное мировосприятие? — картинно усмехнулась я.

— Напротив. Разве подобное самопожертвование не ради того, чтобы не страдать и не переживать потерю кого-либо? В таком случае человек из чистого эгоизма перекладывает все страдания на того, кого он своей жертвой спасёт, а муки спасённого уже не его проблемы. Люди не любят испытывать боль и при случае так или иначе предпочитают спихнуть на кого-нибудь это безрадостное бремя. — Рассуждение капитан Воробей довершил многозначительной ухмылкой и движением бровей, мол, задумайся.

Я слегка склонила голову набок.

— Этим ты руководствовался, когда намеревался идти в одиночку на «Чёрной Жемчужине» против армады?

Ответ не успел прозвучать. Пиратские глаза испуганно расширились, и в следующий миг кэп сбил меня с ног: над нашими головами со свистом пронеслось копьё. Среди всего стрёкота, цокота, щебета и пения уши одной ищейки выхватили человеческие голоса. Абориген съехал по склону, словно на невидимых лыжах, и, подкрепив удар инерцией, ногой толкнул Джека в грудь. Пират отлетел на добрых четыре-пять ярдов. Не успел он опомниться, как туземец, подобрав копьё, наотмашь шибанул Воробья, отправляя в нокаут.

— Забыл про меня? — тут же выкрикнула я, едва дикарь, перехватив оружие, шагнул к кэпу. Абориген обернулся. Я наконец сумела подняться и оголила шпагу. Ладонь, утратившая чувствительность на плантациях, сжимала эфес неуверенно. Противник был на две головы выше, с копьём, что едва ли не с меня ростом. Один бросок — и всё будет кончено. Тем не менее я угрожающе прорычала: — Даже не приближайся к нему.

Взгляд чёрных глаз скользнул к шпаге. Туземец взялся за пику двумя руками и поднял глаза на меня: «Твой ход». Ситуация сулила неминуемый проигрыш — кровавый и болезненный. Вступать в бой не было ни желания, ни физической возможности. Я медленно опустила клинок и левой рукой достала из-за пояса пистолет — незаряженный и бесполезный. Руки дикаря лишь сильнее впились в пику. Шпага приземлилась у сапог. Дуло пистолета смотрело точно в лоб противника. Я взвела курок.

— Уходи. Один шанс. Уходи. — Голос звучал холодно и страшно, совсем не по-человечески. — Я быстрее. Уходи. — Я кивнула в сторону. Воин задышал тяжелее. Глаза заблестели. Он меня явно понимал. Пропитав голос накопившейся внутри тьмой, заполнив ей взгляд, я в последний раз процедила: — У-хо-ди.

Копьё спикировало на землю. Туземец растопырил руки и боком двинулся к склону. Пистолет провожал каждое его движение. Проворно вскарабкавшись наверх, абориген тут же исчез. Подхватив шпагу, я кинулась к Джеку. Ему повезло с приземлением на ковёр из плюща. Влепить пощёчину пирату так и не удалось: кэп умудрился очухаться буквально за секунду до этого.

— Где… этот? — болезненно кривясь и потирая голову, спросил Воробей.

— Сбежал. — Я потянула его за руку, помогая подняться. — Но, уверена, скоро вернётся. И не один. Поэтому надо делать ноги. Надеюсь, они объяснили тебе дорогу к скалам, потому что…

Я застыла на месте. Джекки по инерции ткнулся мне в плечо.

— Вот это уже совсем не к добру, — провозгласил капитан Воробей, как и я, уставившись на множество тянущихся к небу столбов чёрного дыма.

====== Глава XXVIII. Убежище. ======

Где-то в кронах немелодично вскрикнул попугай. Я вздрогнула и чисто машинально едва не схватила Джека за руку. Драгоценные секунды исчезали в небытии, а мы тупо пялились на все новые поднимающиеся над джунглями дымовые стелы.

— Надо предупредить остальных, — наконец произнесла я, стряхивая морок. — Ты ведь знаешь, как добраться? — обернулась я к Джекки с мольбой в голосе.

Пират подхватил с земли брошенное аборигеном копье.

— Я знаю, где это. А путь, — карие глаза очертили неоднозначную дугу, — у нас только один.

По голосу было кристально ясно, что ничего хорошего впереди ждать не стоит. Пробираться к берегу известным путём — крайне небезопасная затея, но плутать по неизведанным джунглям едва ли лучшая альтернатива. Держа в поле видимости тропу, мы трусцой, ползком, вприсядку и вприпрыжку понеслись на берег, где было обещано убежище в скалах. Джек Воробей уверенно нёсся вперёд, даже самоуверенно, на мой взгляд, будто бы прошагал по этим тропам не один десяток миль. Но сомневаться в капитанских навыках я не осмелилась, а сосредоточенное сопение стало единственным выражением нашего диалога. Лес плыл сплошной стеной: одинаково сочно-зелёный и набивший оскомину. Природа прекрасна во всех проявлениях, правда, за исключением тех случаев, когда её просторы становятся клеткой и пыточной камерой. Впереди, пусть ещё и нечётко, маячило избавление. Или его обещание?.. Но я готова была выкладываться в полную силу, да даже втрое больше, лишь бы скорее убраться из-под покрова леса, где казалось, будто каждая коряга норовит спровадить тебя в мир иной. Чувствовать себя добычей, зайцем, которого загоняет стая гончих, видеть глаза там, где их нет, за каждым шорохом и треском ожидать нападения, бежать от опасности прочь и опасаться, что несёшься в пасть врага — не нужно богатое воображение, чтобы страх активно погонял огненными плетьми. Десятка столбов чёрного дыма вполне достаточно.

Джекки замер, пригнулся и боком нырнул в заросли папоротника. Я следом. Впереди слегка покачивался от ветра подвесной мост: один из двух, что отделяли нас от моря. Охраны поблизости не виднелось, и вкупе с поднятым мостом получалась отличная приманка в мышеловке. Судя по лихорадочно поблёскивающим пиратским глазам и снующему туда-сюда взгляду, кэп обдумывал наши шансы прошмыгнуть незамеченными. Несколько минут мы провели в напряжённой тишине, прислушиваясь к малейшему постороннему звуку, а глаза тем временем придирчиво изучали каждый дюйм буйной растительности.

— Похоже, ждут на той стороне, — прошипела я. Джек молча кивнул, поджав губы. Его взор был прикован к объёмному дереву в плотных объятиях лиан ярдах в семи от нас, по другую сторону тропы. Лишь призвав ко взгляду микроскопическую скрупулёзность, мне удалось рассмотреть часть смуглого плеча, проглядывающую из-за ствола. Пока в моей голове зрела карта обходного маршрута, со стороны донеслась лёгкая возня: Джек, подобрав копье, пятился, точно каракатица. Поняв, что пират готов действовать, я возмутилась яростным шипением:

— Что, дротик вновь захотел получить?!

— У них их нет.

Саркастично дёрнулись брови.

— О, какая завидная уверенность!

Джек покрепче сжал копье и ответил с безумной улыбкой:

— Уверенность слишком скучно. Интрига куда интереснее.

Не успела я возмущённо цыкнуть, капитан Воробей с проворством заядлого олимпийца, метнул копье в ту сторону, откуда мы пришли. Мгновение-другое, и разрисованные партизаны припустили туда, клюнув на приманку. Из-под сапог вылетели комья земли, чавкнула трава, и мы рванули на другую сторону ущелья. От бега мост тут же пришёл в волнение. Привыкший к «пьяной палубе» в шторм Джек улепётывал без усилий. Меня мотало из стороны в сторону, как незакреплённый груз в трюме, ноги цеплялись одна за другую, и имелись все шансы влёгкую перевалиться через ограждающий канат.