Я тупо моргала, покорно выслушивая всю тираду. Первый вопрос последовал спустя несколько секунд переваривающей информацию тишины.
— Ты говорил им правду, думая, что я скажу неправду, чтобы Смолл, если вдруг узнает от меня правильный курс, решил, что это заговор, так как в начале то же самое сказал ему ты, а тебе нельзя верить? — На лбу пролегла глубокая складка от тяжких попыток сформулировать вопрос и не запутаться. Джек медленно повел глазами слева направо, будто произнесенные слова зависли у него перед носом невидимым начертанием. — И это твой гениальный план?!
— Ну, в общем-то — да, — просиял Воробей, прихлопнув в ладоши.
Я скорчила недоверчивую гримасу.
— И почему он не сработал? Почему Смолл поверил? Почему они даже паруса не приспустили, а так самоуверенно ломанулись вперед?
Джек Воробей слегка прищурился; правая бровь неоднозначно дрогнула.
— Поверил — потому что ты поклялась жизнью.
— Мог бы и спасибо сказать! — обиженно парировала я.
Пират возмущенно фыркнул.
— Ты не заметила, но шансов быть застреленным лейтенантом у меня было гораздо меньше, чем повторить судьбу Прихлопа Билла Тёрнера!
— Вновь не слышу благодарности! — Обида подорвала все пиратские укрепления стойкости и дерзости, голос взлетел вверх. Так умело пробивать оборону умудрялся только Джек, только перед его словами я оказывалась безоружна, как бы ни готовилась заранее, и этот факт стал приводить меня в бешенство.
Я отвернулась к морю и принялась избавляться от сапог. Воздух шумно свистел под носом, зубы отзывались уязвленным поскрипыванием. Охочая до пиратских заварушек особа внутри меня понимающе отошла в сторонку, дав возможность по-детски ранимой натуре наплакаться вволю. Меньше всего хотелось выглядеть слабой перед таким Джеком Воробьем, поэтому возмущаться приходилось самой себе.
«Это всё он виноват! Не заявился бы к Смоллу и не выложил ему то, что я не знала, так и разглашать бы мне нечего было! Да я бы сбежать могла сразу! Из-за него и прыгать пришлось! И вообще! Я ему жизнь спасла, неблагодарному! Дважды! Умник, тоже мне!» Когда оскорбленная истерика сбавила обороты, я как ни в чем не бывало подвела итог:
— Могло быть и хуже.
В ответ за спиной раздались неспешные и звонкие аплодисменты. Их не сопровождало позвякивание цепей, так что пришлось обернуться за пояснением. Со стороны джунглей к нам двигались по-хозяйски спокойными походками человек пять. И хоть мундиров на них не было, заткнутое за поясом у каждого оружие заставило нервно напрячься.
— Ну и ну! — начал один из незнакомцев — черноволосый, плечистый, загорелый, лет сорока. — Пожалуй, самый невероятный побег Джека Воробья, который я когда-либо видел! — расплываясь в восхищенной улыбке, воскликнул он. Джекки с непонятной ухмылочкой, окоченевшей под усами, ответно кивнул. — Ты не перестаешь удивлять, старина! — приветливо покачал головой незнакомец. Его спутники тянули улыбки в сходном направлении. Кэп поднялся, злобно поджимая губы на позвякивание наручников. Я так и осталась сидеть вполоборота, в прищуре поглядывая то на пирата, то на гостей. В мозгу суетливо носилась невероятная мысль — этот чертяка всё продумал и нас сейчас подберут соратники! Моряк, чесанув смольный затылок, остановился в паре шагов и звонко цыкнул. — Ты не узнаешь меня, Воробей, верно? — И спросил он это так, что сердце с привычным отчаянием поспешило рвануть со своего места. Рассредоточившиеся веером напарники незнакомца намекали на безрадостный исход. Интересно, можно ли тыкнуть пальцем в карту так, чтобы не попасть в какого-нибудь врага капитана «Черной Жемчужины»? — Мы с ребятами почти поймали тебя после побега с виселицы в Порт-Ройале, — напомнил чернявый небрежно, будто говорил, как они с Джеком вместе в школе учились. Те самые ребята загудели и расцвели злобными ностальгическими улыбками. — А потом, — добавил моряк, — Картахена, помнишь? Ты натравил на нас тех солдат из форта, а?
Джек посмурнел, словно бы действительно пытался вытянуть ту самую историю из омута памяти.
— Что-то не припомню, — ответил он с якобы извиняющейся улыбкой.
— Ну ничего, — протянул главарь, любуясь видом закованного и потому безобидного пирата, — у тебя будет время вспомнить. Забирайте, — приказал загорелый, и двое с проворством подхватили капитана Джека Воробья под белы рученьки — выражаясь фигурально. Я за происходящим наблюдала, храня обет молчания, и даже понадеялась, что меня не заметят. — Отлично, народ! В нашем кармане потяжелело на пять сотен фунтов! — Моряки отозвались радостным гулом. — Так, а ты? — Блестящие темные глаза незнакомца облизали меня оценивающим взглядом.
В отрешенном спокойствии я пожала плечами.
— Да я его едва знаю…
— Ага, как же! — выплюнул он, поднимая меня рывком. — Видал, как ты следом за ним ломанулась! Пошли, красавица, может, и за тебя что выручим.
Спасительный остров оказался не крупнее городского пустыря. Большая его часть подпала под власть тропической растительности. У западного берега, покачивая на ветру подобранными краями парусов, стоял на якоре бриг охотников за пиратами. Профессия эта возымела актуальность, и эти ребята, что уже принялись делить награду за Джекову шкуру, могли быть хоть солдатами, хоть каперами, хоть беспринципными пиратами, получившими помилование. Моральные устои, кодекс и наши чаяния их не волновали, ибо единственной важной вещью для них стал стабильный заработок за головы разбойников.
Прежде, чем нас рассадили по разным баркасам, я успела иронично бросить Джеку:
— Это обязательное условие — побывать с тобой на необитаемом острове, — чтобы потом хотеть убить? — Кэп на это ответил вопросительным взглядом.
Я зверски устала, соль щипала в ране на плече, ужасно хотелось пить, поэтому на кардинальную перемену ситуации отзывались лишь ленивые колокольчики отстраненного беспокойства. С корабля на бал, из огня да в полымя… Удивительно, как много приключений можно наскрести на то самое место, стоит только заявить, что ты сам себе хозяин, и выглянуть из-под крыла опекуна! Может, это жизненная программа по борьбе с самоуверенностью? Собственная судьба меня не интересовала так, как последствия от прибытия Смолла на Большой Инагуа. К тому же временные рамки фрахтования шхуны и пребывания союзников на острове мне никто не сообщал, оставалось только гадать и строить гипотезы в угоду разбушевавшейся фантазии. Что предпримут пираты, недосчитавшись Джека? Что будет делать Уитлокк? Кажется, мы запустили опасную цепь событий…
Бриг снялся с якоря. Нас держали на палубе под пристальным взором десятка моряков: решался вопрос о «размещении». Из разговоров удалось уловить, что карцеры переполнены, и Джек оказался подходящей вишенкой на торте перед отправкой беглецов заказчикам. Парусник взял курс на северо-запад. Островок удалился всего на четверть мили, когда марсовой на фоке оповестил:
— Правый борт! Фрегат! Идет на север! Курс норд-вест-норд!
Капитан уперся в горизонт подзорной трубой и через пару секунд дал отмашку:
— Оставим их, трюм уже битком.
Моряки расслабились, а навязчивое сопение рядом с моим плечом вытянуло огорченную ноту. Я бегло глянула на Джека, потом взгляд прилип к темному силуэту, скоро преодолевающему морские сажени.
— Это что, «Жемчужина»? — ошарашенным сипом зашипела я на кэпа. Тот только губы поджал. — И она идет мимо?
Если у капитана Воробья и был план, пусть самый невероятный, то в эту минуту ему пришел решительный конец.
На палубу поднялся боцман и что-то доложил капитану. Тот бросил взгляд на Джека, потом на меня и кивнул.
— Мистер Пенси, отведите пирата в карцер.
— А я? — испуганно слетело с языка.
— А вы, мисс, — улыбнулся охотник за головами, — будете радовать нас здесь.
Воображение тут же обеспечило меня самыми грязными и жуткими картинами грядущей печальной участи. Я принялась брыкаться и вырываться, пока на запястьях защелкивали наручники. Макушка Джека скрылась во мраке корабля, и тело впало в паническое оцепенение. Тактика была простой: притвориться мертвой, быть тише воды, ниже травы и молиться. Но, известная истина, у страха глаза велики. Капитан Бриггс оказал мне, по его заверению, услугу. Меня усадили у грот-мачты, цепь от наручников приковали замком к кольцу в палубе и тем самым спасли от удовольствия провести несколько дней в пропитанном вонью и потом карцере в компании двух десятков мужиков.
