— Вас поджимает время, — с улыбкой заметила я. — Вы правы, терпение у вас завидное, но, похоже, вы дотянули до последнего момента. И вы теперь в безвыходном положении, а я — в выигрышном?

— Спорное утверждение. — Офицер недоверчиво повел бровями.

— Тем не менее вы вынуждены давить на меня. Любопытно, чем вы руководствовались всё это время? Воистину, не угадали же вы верный курс!

— В ваших рядах предатель.

— Способный разгласить такое?! — с усмешкой фыркнула я.

— Самоуверенность — опасный порок, — наставнически заметил Смолл. — Равно как и чрезмерная и напрасная вера в других.

— Поясните.

— Ваша слепая преданность этим… пиратам. Мисс Диана, вам крайне необходимо взглянуть на происходящее другими глазами.

Я презрительно хмыкнула.

— Вашими?

— Вы готовы ради этих людей на всё, — продолжил Смолл, — они в ответ с такой же готовностью предают вас — сотрудничая ли со мной или же просто бросив вас на произвол судьбы. Признаюсь, я остерегался погони, хоть какой-нибудь, ибо, как меня уверяли, так нагло заявиться в пиратскую клоаку не храбрость, а безрассудство. На деле, я вижу лишь их наплевательское отношение, а потому мне искренне жаль вас.

— Это лишь досужие рассуждения, — дрогнувшим голосом отмахнулась я. — Бездоказательные!

Офицер вдохнул, закладывая руки назад.

— Увы.

Взгляд Смолла сместился за спину, призывая обернуться. Несмотря на то, что я предполагала дальнейшее развитие событий и уязвленность словами англичанина отыгрывала по заветам Станиславского, что-то предательски ёкнуло на задворках разума. Сохраняя состояние волнующего недопонимания, я опасливо обернулась к носу корабля. Взгляд, словно локатор, моментально вперился в фигуру капитана Джека Воробья, что, как крот, щурился от солнца у выхода из каюты. Ладони впились в перила мостика, ногти заскрежетали по дереву. В полушаге от пирата буравил меня взглядом уже знакомый офицер, а на трапе, ведущем с надстройки на квартер-дек, в готовности замерли двое караульных. По мне, надобность в них была излишней — на ногах и руках пленника позвякивали кандалы. Я высилась над Джеком, как любопытный зритель с галерки над сценой театра. Пьеса уверенно мчалась к кульминации.

— Он пришел сам, — с долей сочувствия отрезвляюще проговорил Смолл над плечом. — Предложил передавать все нужные сведения в обмен на помилование.

Я едва сдержалась от усмешки. Джек Воробей и амнистия? Слыхали о таком.

— Какого черта ты здесь забыл, Воробей?! — вскрикнула я.

Пират вскинул голову и инстинктивно шарахнулся назад.

— А ты? — тут же возмутился он.

— Ты всё им рассказал, гадский предатель! — продолжала я бушевать, аки разгневанная богиня морей.

— Что-то на тебе не вижу ни кандалов, ни следов от пыток, которым ты стоически не поддаешься! — съязвил Джек.

— Ах ты!.. — Я рванула к трапу, но Смолл поймал под руку железной хваткой.

Тут в разыгравшееся действо вмешался неожиданный участник.

— Довольно! — приказующим тоном рявкнул офицер рядом с кэпом. В подкрепление щелкнул взведенный курок его пистолета. — Облегчаю задачу: либо один из вас говорит правду, либо другой отправляется за борт на корм акулам.

— Лейтенант Дэвидсон! — вспыхнул Уильям Смолл. — Что вы себе позволяете! — прикрикнул он властным тоном человека, имеющего право командовать.

Офицер повел подбородком в сторону.

— При всем уважении, сэр Смолл, я не хочу рисковать и позволить этим мерзавцам заманить нас в ловушку. Данный вам срок подошел к концу, настало время решительных действий. — Смолл шумно сопел за моим плечом, но почему-то не намеревался спорить дальше. — Итак, исходя из того, что мы знаем, — офицерский пистолет уткнулся дулом в висок Джека Воробья, — мисс, советую говорить быстро и по существу.

Взгляд суетливо забегал по палубе. Дыхание сбилось, будто бы ребра стянул корсет. Смолл напряженно молчал. Я так хотела верить, что Дэвидсон блефует, но ставить жизнь Джека лишь на собственную веру просто не могла. И офицер откуда-то это знал наверняка.

— Живее! — Палец лейтенанта слегка надавил на спусковую скобу.

— Нет! — немного преувеличив высоту испуганных нот, вскрикнула я. Удивительно, насколько быстро мозг ориентировался в экстренной ситуации и смог вытянуть карты, на первый взгляд, с беспроигрышной комбинацией. — Инагуа! Большой Инагуа. Место встречи там, — выдохнула я и отступила назад, стыдливо опуская голову. Лейтенант потребовал пояснений. — Земля, где спрятан камень… Я не знаю координаты, но там мелкие воды… Мы решили найти судно с меньшей осадкой. У Уитлокка на Инагуа знакомый капитан порта, у которого есть шхуна. «Сбитая Чайка».

— Это не западня? Почему не было погони? — из-за спины донесся голос Смолла.

— Нет, это не ловушка. Уитлокк решил ненавязчиво избавиться от меня, мы рассорились и… Я отказалась быть в его команде.

Лейтенант Дэвидсон спрятал пистолет. Вряд ли ему надоест подобное ведение переговоров, когда рычаг давления исправно срабатывает.

Возникла пауза — мимолетная, призванная снять напряжение. У меня были планы иного характера. Сделав ещё полшага назад в мнимом приступе самобичевания, я резким выверенным броском выхватила боевую саблю Смолла из ножен и приставила к горлу англичанина. Доподлинно неизвестно, кого сей выпад поразил больше — Смолла, Дэвидсона, Воробья, солдат или всё же меня. Вояки шарахнулись было, но адреналин прочно выхватил вожжи моего самоуправления.

— А-а! — предостерегающе помотала я головой. Солдаты замерли. Лейтенант так и не успел до конца вытащить оружие: пистолет зацепился курком за перевязь. Смолл застыл, как в криокамере, слегка отклонился назад — то ли в целях безопасности, то ли от чувства презрения, кто знает. — Я нервничаю и нечаянно могу проткнуть ему артерию, — пугающе выплюнул кто-то угрозу моими устами. Я переместилась заложнику за спину, и теперь лезвие касалось гораздо большей поверхности его шеи. — Прочь. — Глаза недобро сверкнули красноречивым намеком рулевому. Моряк медлить не стал и быстро скрылся.

Недостатком столь «внушительных» размеров корабля был низкий уровень мобильности его экипажа: на носу и нижних палубах пока и не подозревали о происходящем. Но времени выиграно не так уж много. Что по плану? Пункт первый, союзник.

— Лейтенант, отдайте ваше оружие Джеку. — Офицер медлил, всё ещё держа пистолет. — Живее! — спародировала я его недавнее требование. Пылающий взгляд серых глаз обратился к Смоллу. Тот едва заметно кивнул. Дэвидсон медленно и крайне нехотя освобождался от колющего, режущего и изрыгающего пули инвентаря. Джек принимал оружие с видом крайне довольного удивления.

Тем временем Уильям Смолл решился заговорить — хриплым и напряженным голосом с нотками сопереживания, что ли?

— «Безнадежен тот пленник, что не мечтает сбежать», — понимающе улыбнулся он.

— Уж не обессудьте, но вы обещали мирный путь переговоров, — парировала я. Дэвидсон, избавившись от снаряжения, замер подле Воробья. Пират с интересом ученого-наблюдателя следил за моими действиями, чем заставлял нервничать стократ больше. — Отошлите их, — приказала я лейтенанту, кивнув головой: с нижних палуб, словно муравьи, посыпали красные мундиры. — Всех!

Покорность, с которой офицер выполнил указание, ввела меня в состояние крепкой оторопи. Палуба быстро опустела, хотя, бесспорно, бравые солдатики уже заняли позиции и готовы были действовать при первой возможности. Мне отчего-то подумалось, что других действующих лиц накрыла волна того же неуместного исследовательского интереса, что и капитана Воробья, и они просто наблюдали за следующим актом спектакля. Быть примой оказалось делом не из легких, желание быстрее скинуть корону и отступить на задворки пиратского театра напирало всё сильнее.

— Снимите цепи!

— Не могу, — спокойно ответил лейтенант, — ключ позади вас, я оставил его на столе с картами.

Уловка. Непременно уловка. Стоит только обернуться, ослабить контроль, потянуться за ключом — и мы с Джеком вновь окажемся пленниками.