— Я не возражаю против того, чтобы наедине ты называл меня Лотти, но, пожалуйста, избегай всех этих уменьшительно-ласкательных слов. У меня нет времени на неискренность.

Лукка откинул голову назад и рассмеялся своим глубоким, мелодичным смехом.

— Ты такой лакомый кусочек! У меня ощущение, будто я отправился назад во времени. Где тебя научили так разговаривать, в школе Чопорности?

Лотти буравила его взглядом.

— Тебе правда нужно быть таким… раздражающим?

— Это входит в пакет услуг, миледи. — Лукка шутливо поклонился.

Девушка не смогла сдержать улыбки.

— Кажется, ты самый незрелый и ограниченный мужчина, которого я когда-либо имела несчастье встретить. Ты хоть что-нибудь в жизни воспринимаешь серьезно?

Он ударил кулаком воздух.

— Да! Я сделал это! Я заставил колючую принцессу улыбнуться! — Лукка повернулся к дворцу и приставил руки ко рту, словно собираясь сделать важное заявление. — Эй, все…

— Прекрати!

Лотти хотела схватить его за запястья, но каким-то образом он умудрился прикрыть ее руки своими. Она посмотрела вниз, и от контраста темного загара его пальцев и ее белых кистей все внутри ее перевернулось. Ее пронизал жар. Едва заметным движением Лукка сократил расстояние между ними, и Лотти поняла, что он готов пресечь любую ее попытку высвободиться. Ей оставалось только со злостью смотреть в его сонно прикрытые, но при этом невероятно эротичные глаза, глаза, в которых она явно видела жажду секса. Лукка опустил голову и мягко коснулся ее губ своими, заставив жаждать большего, но тут же с улыбкой отстранился.

— Если я освобожу твои руки, ты дашь мне пощечину? — В его глазах плясал дьявольский огонек.

— Почему бы тебя не проверить это? — Лотти снова вздернула подбородок.

Он перевел взгляд на ее рот.

— Если я готов подставить себя под пощечину, надо убедиться, что оно того стоит, не правда ли?

Если Лукка и хотел ответа, то не дал ей на это времени, наклонившись и запечатав ей уста поцелуем со вкусом горячего мужчины, желания и щедрой порции жестокости. От наглого проникновения его языка сердце Лотти забилось, по коже побежали мурашки. Лукка исследовал ее рот, словно изысканное блюдо, и хотел насладиться каждым моментом. Он осторожно прикусил ее нижнюю губу и игриво потянул за нее, мгновенно растопив всю ее решимость. Прежде чем снова исследовать языком ее рот, он проследил им изгиб ее верхней губы, отчего вдоль ее позвоночника прошла дрожь. Их тела соприкасались так тесно, что Лотти чувствовала мощную пульсацию его эрекции у своего живота. Все чувства вышли из-под контроля, желание огнем горело внутри, протекало по венам, возбуждая каждый нерв, каждую клеточку ее тела. Чувствительность груди возросла, соски затвердели. Лукка убрал руки с ее кистей и ухватил Лотти за прядь волос, которые каким-то образом рассыпались по плечам, вместо того чтобы быть стянутыми в узел на затылке. В этом было даже что-то примитивное, что-то первобытное… Лотти ощутила, что ей это нравится, даже слишком. Она прикусывала его нижнюю губу и, каждый раз выпуская ее, облизывала языком.

Он издал стон и сильнее схватил ее за волосы, едва не причинив ей боль, и снова впился в нее ртом, обретая контроль, сокрушая ее давлением своих губ, соединяя их языки. Лотти чувствовала его руки на своей шее. В голове синхронно с пульсацией сердца билось «Я хочу этого. Я хочу тебя. Я хочу, чтобы меня хотели».

Внезапно Лукка отстранился и посмотрел на нее своими порочными глазами.

— Давай найдем комнату. Во дворце или у меня?

Лотти словно очнулась. Что она делает? Где ее самообладание и самоконтроль? Один поцелуй, и она уже его? Нет, этого не произойдет.

Лукка и правда решил, что она, как и любая другая женщина, тут же нырнет в его постель, только чтобы потом он обращался с ней как с надоевшей игрушкой? Он такой самоуверенный, полон чувства собственного превосходства… Лотти станет очередной зазубриной на столбике у его кровати. Без сомнения, ее королевский статус особенно привлекателен для охотника за звездными трофеями. Ей тяжело достался урок, и она не настолько наивна, чтобы снова попасться на удочку. Больше нет. Однако Лотти решила подыграть ему… до какого-то момента. Будет весело посмеяться последней. Ей удалось изобразить кокетливую улыбку.

— Выбирай. Через полчаса?

— Через час. — Его темные глаза снова засверкали. — Я хочу переодеться во что-то более комфортное.

Спустя час гордая собой Лотти шла по главному пляжу, представляя себе Лукку Чатсфилда в пентхаусе с бутылкой лучшего французского шампанского в ведерке со льдом. Он расстелил простыни на своей огромной кровати, может, даже раскидал по ней лепестки роз, зажег ароматические свечи на прикроватном столике, которые наполняют воздух запахами бергамота и сандалового дерева… Облачив свое стройное и загорелое тело в шелк купального халата Чатсфилдов с золотистой эмблемой «Ч» на груди, он ждет, что Лотти постучит в дверь и присоединится к одной из его легендарных сцен соблазнения. Пролетают минуты, часы, страх растет, а от чувства юмора ничего не остается. Лотти улыбнулась: придется ему признать поражение.

Она прошла по всему пляжу, затерявшись среди купальщиков и любителей поваляться на солнышке, не узнававших ее в шортах и футболке, с убранными под бейсболку волосами. Она выглядела как любая другая спортивная девчонка во время прогулки по морскому побережью. Лотти могла отправиться на один из частных пляжей, но ей нравилось быть среди людей, притворяться нормальной, чувствовать жизнь, которую она могла бы иметь, если бы была рядовым членом общества. Никакого давления, никакой необходимости выглядеть идеально. Никто не комментирует твое выражение лица или наряд. Никто не пытается набиться в друзья только потому, что ты представительница королевской семьи, а не из-за твоей личности.

Лотти прошла бар в основной туристической зоне и краем глаза увидела стройное и загорелое мужское тело, распростертое на одном из шезлонгов. Блеск лосьона на коже придавал ему сходство с божеством, сошедшим с постамента в Национальной галерее искусств. Его пресс был словно сталь, вытянутые во всю длину мускулистые ноги с густой растительностью демонстрировали его внушительное достоинство под черными обтягивающими плавками. На столике стоял напиток с бумажным зонтиком, а по другую сторону от него стояла блондинка в бикини с подносом закусок, призывной улыбкой и глубоким декольте.

Лотти моргнула несколько раз. Невозможно. Он же в комнате, ждет ее. Может, это его близнец, Орзино Чатсфилд приехал в Прейтель и наслаждается солнцем на пляже в окружении пышногрудых блондинок? Но вот он потянулся за телефоном, и девчонки завизжали в восторге от группового фото, а Лотти стиснула зубы так крепко, что чуть не сломала их. Нет, это не его близнец.

Словно почувствовав ее взгляд, Лукка повернулся и одарил ее своей сияющей улыбкой. Ему даже хватило наглости поднять руку и поманить ее к себе. Может, он не узнал ее? Лотти повернулась и устремилась в обратном направлении. Может, он подумал, что она очередная девушка, которую он добавит к своему гарему, просто поманив пальчиком? Никто не узнал ее в этом наряде, с чего бы ему?

Она шла все быстрее и быстрее, наконец перешла на бег, от которого дыхание застревало в горле, и остановилась только у маяка. Лотти оглянулась проверить, не преследует ли Лукка ее, но не было и намека на это. Видимо, он заставил ту очаровательную блондинку кормить его виноградом, а сам фотографировал ее для публикации в «Твиттере».

На следующий день во время завтрака Мадлен спросила сестру:

— Что ты запланировала для моего девичника?

— Не волнуйся, у меня все продумано.

— Ты говорила с Луккой по этому поводу? Уверена, у него есть идеи, как превратить его в запоминающееся событие.

Лотти бросила на сестру сердитый взгляд:

— Моя обязанность как подружки невесты организовать твою вечеринку, и мне не нужны подсказки от неразборчивого плейбоя, чьи представления о развлечениях, без сомнения, включают стриптизера, выпрыгивающего из торта, или нечто подобное.