А это означало, что все воскресенье Паше и Соньке придется провозиться вместе со взрослыми в огороде. Потеря целого воскресенья!
Из-под одеяла послышался жалостный голос Соньки:
– И мне, что ль, вставать?
– И тебе, – подтвердил отец. – Кто будет зимой просить жареной картошки? Не посадишь картошку – нечего будет жарить. Так что вставай, голубушка!
Сонька высунула голову из-под одеяла:
– А можно сейчас пожарить, на завтрак?
В этот самый момент бабушка вошла в комнату и ответила:
– На завтрак нет, а на ужин да. Сегодня жареную картошку вы должны заработать.
Через некоторое время пришла помочь тетя Маргуша. В руках у нее была хозяйственная сумка, и дети не сомневались, что в сумке были или булочки, или пирожки. Так что они воспрянули духом. Наскоро перекусив, они вышли во двор.
Распределили работу на всех. Отец мотыгой проделывал в земле длинные лунки, одну параллельно другой, а дети с бабушкой шли за отцом с корзинками, в которых лежали картофельные клубни, пустившие ростки, и клали эти клубни в лунки ростками вверх. Тетя Маргуша шла последней и засыпала картошку землей, смешанной с удобрением.
За картофельной церемонией молча наблюдал бирюковский пес Альберт. Он долго сидел по ту сторону забора и в просвет в штакетнике следил, как картофельная бригада переходила от одного ряда к другому. Тетя Маргуша любила этого пса и часто говорила с ним по-польски. Сонька не сомневалась, что Альберт научился понимать польский, так как пес всегда отвечал тетке веселым лаем.
Сначала работа шла дружно. Маргуша шутила, а отец подхватывал, что вызывало у бабушки смех. Паша с Сонькой не все шутки понимали, однако посмеивались за компанию. Но часа через два дети загрустили. Особенно Сонька, которая начала хныкать. Чтобы как-то отвлечь ее, отец предложил подсчитать, какой урожай картошки у них получится.
– Внимание! – отец с улыбкой посмотрел на Соньку. – Ну-ка, давайте подсчитаем, сколько картошки мы приблизительно выкопаем осенью. Как вы думаете, сколько клубней дает каждая посаженная картошка?
– Пять! – недолго думая, выдал Паша.
– А ты как думаешь, дочка?
– Не знаю. Шесть? – неохотно ответила Сонька.
– Ладно. Скажем, пять или шесть. А сколько мы уже посадили?
Отцовская затея несколько отвлекла ребят, но скоро Сонька опять стала ныть:
– Я не могу больше в этой грязи копаться. У меня в ботинках полно земли, и мне больно ходить. Уже, наверное, мозоли на пятках натерла… И пальцы черные будут.
На глазах у нее выступили слезы, и казалось, она вот-вот разревется. Взрослые наконец сжалились над Сонькой и отпустили ее.
О Паше и разговора быть не могло. Да и он сам никогда не жаловался. Однажды он попробовал протестовать, но ему сказали, что в его возрасте стыдно ныть. Однако в душе он презирал Соньку и считал, что с ним обходились несправедливо. Он совсем не против был помогать взрослым, но того, что Сонька так легко отделалась, он ей простить не мог.
Паша теперь с нетерпением ждал обеденного перерыва. Он знал, что в сумке тети Маргуши было что-то свежеиспеченное. Он это сразу по запаху определил, когда она вошла в дом. В обеденный перерыв тетка горкой положит пирожки или булочки на блюдо, а бабушка заварит чай. От предвкушения такого обеда у него слюнки потекли.
Дети обожали свою тетку не только из-за пирожков и булочек, но и потому, что Маргуша всегда была жизнерадостна, в хорошем настроении, всегда всех веселила. И еще потому, что тетка у них была красавица. Все вокруг замечали ее красоту и отпускали Маргуше комплименты. Соседи называли ее прачечной царицей, так как, работая на городской прачечной, которая обслуживала все санатории в городе, тетка также оказывала услуги многим соседям. Соседи были ей за это очень признательны и хорошо платили. Благодаря тетке у Гриневых всегда было чистое свеженакрахмаленное постельное белье. На работу и с работы Маргуша ездила с большими сумками, набитыми простынями, пододеяльниками и наволочками. Ездила она автобусом, и иногда во время каникул Паша с Сонькой встречали ее на остановке, чтобы помочь. За это всегда была награда. На дополнительные заработки тетка покупала себе красивые вещи и показывала Соньке то новое платье, то новую блузку. А бывало, что Сонька сама заполучала новое платье, а Паша свитер.
Дядю Колю, теткиного мужа и бабушкиного сына, дети редко видели. Он постоянно был на работе, а когда не работал, то часто выпивал. Из-за выпивки тетка предпочитала приглашать детей, когда Николая не было дома. Маргуша геройски терпела Колино пьянство и редко злилась на мужа, так как у него был добрый характер, даже в нетрезвом состоянии. Но если он говорил какую-либо глупость в присутствии детей, она ругала его по-польски: «пся крев».
Однажды Сонька спросила тетку:
– Теть Маргуш, а что такое пся крев?
– Да так, ничего особенного, мой ангел, – постаралась замять разговор тетка. – Это когда мы злимся, мы так ругаемся по-польски. Буквально это значит «собачья кровь», ну типа «черт бы тебя побрал».
Затем она посмотрела на Соньку и нахмурившись добавила:
– Лучше не повторять. Все равно это ругательство. Особенно в присутствии других. Поняла?
Сонька закивала головой.
Наконец в картофельной посадке наступил временный отбой. Пора было идти обедать, и тетя Маргуша пригласила всех отведать ее пирожков. Сонька сидела за кухонным столом и что-то малевала в альбоме. Как только бригада вошла в дом, она тут же спрыгнула со стула и защебетала:
– Я тарелки и чашки достану!
– А тебя никто обедать не приглашал! – отрезал Паша.
– Обедать, конечно, будем все, – сказала тетя Маргуша. – А ты, мой хороший, – она посмотрела на Пашу, – получишь на пирожок больше, так как ты это заслужил. А если кто-нибудь угадает, какая начинка в этом пакете, то тот тоже получит пирожком больше.
– Яблоки! – с энтузиазмом выкрикнул Паша.
– Не-ет, не яблоки.
Сонька сосредоточенно молчала.
– Абрикосы! – опять выкрикнул Паша.
Стоя за Пашиной спиной, но лицом к Соньке, Маргуша беззвучно зашевелила одними губами:
– Картошка.
И Сонька тихо, как бы с неохотой, проговорила:
– Картошка.
– Правильно, картошка! – воскликнула тетка. – Я только добавила мяса и немного лука. Я напекла много, чтобы все наелись досыта. Думаю, и на завтра останется.
На одну тарелку Маргуша положила пирожки с картошкой и мясом, а на другую – с черносливом. Отец заварил чай. Вскоре все ели теткины вкуснейшие пирожки, пили чай и детские обиды были забыты. А после обеда Сонька решила пойти со всеми. Наверное, в благодарность тетке за ее щедрость.
Когда все вышли во двор, соседская собака по-прежнему сидела за забором на том же месте и преданно смотрела на веселую компанию. Черный нос Альберта торчал в щели забора. Маргуша, увидев собаку, что-то пробормотала по-польски и быстро побежала обратно в дом. Через несколько секунд она вернулась с пирожком в руке, подошла к забору и сунула пирожок собаке под нос. Альберт открыл пасть, осторожно взял зубами пирожок и вмиг, не прожевывая, проглотил его. Тетка погладила пса по носу и направилась к остальным.
Райский хлеб
В мае с нетерпением ждали школьных каникул, но выходных ждали с еще большим нетерпением. В теплые майские дни все перемены проводили на школьном дворе, а после школы долго играли на улице, хотя домашнее задание никто не отменял. Но зато в выходные даже яркое майское солнце не могло заставить подняться с кровати пораньше. Желание как следует выспаться побеждало тягу к развлечениям. Главное, чтобы тебя никто не тревожил. К счастью, взрослые это прекрасно понимали и в детскую в выходные по утрам не заходили. Сонька любила поспать дольше, чем Паша, что давало Паше возможность почитать любимые книжки, лежа в кровати, когда никто не отвлекал. А когда Сонька просыпалась, они вместе вставали и шли на кухню посмотреть, что там можно съесть.
