— Так, что у нас тут? — в предвкушении еды потёрла ручки я и села за стол, раз уж Дэнни решил поухаживать за мной и отодвинуть мне стул.

— Мясо, рыба, тирамису и салаты. Тебе чего? — ответил Сойер, пока Гид помогал тете Лили сесть за стол.

— Всего и побольше. — говорю я, рассматривая стол, ломившиеся от вкусной и красиво разложенной по тарелкам еды.

Мне дали достаточно времени, чтобы поесть в тишине и спокойствии. Кажется, пора заканчивать. Вернёмся к делам насущным. Мне нужно ехать на полигон. Хотелось бы встретиться со всеми механиками лично и проследить за ходом экспертизы машины, на которой разбился папа. Это не может быть стечением обстоятельств. Еще не помещает пообщаться с полицией и послушать их версии случившегося. Хотя, наверное, надо съездить в офис? Или позвонить Максу? Я должна была сменить его вчера. Но помимо всего этого я под прицелом журналюг. Им нужен материал. Не важно какой. Сенсация из первых уст. И не важно, кто соврёт им. Взгляды людей прикованы к нашей семейной драме. Это война! Что ж, надо бы намекнуть им на правду. Ветер дует от Элен.

Избегать общения с прессой не стоит. Я должна использовать их бескостные языки в своих интересах, и для этого мне понадобиться мой брат. Я не буду звучать так же убедительно, как с Максом. Мы идём в комплекте. Я всегда чувствую себя уверенней, когда рядом со мной братик. Дел много, но куда податься в первую очередь? Наверное, стоит как раз позвонить Максу и сказать, что я в полном порядке и готова к труду и обороне. Он скорее всего места себе не находит.

— Гид, Сой? Вы узнали, что я просил? — вдруг обращается к братьям Дэнни.

— А то. Скажем, ты теперь наш должник. Это было непросто. — лыбиться Сойер и продолжает, уже посерьезнев, — Элен закрыла Саманту дома и запретила ей общаться даже с друзьями. Вчера из Германии вернулись Эштон Сарториус, Меган с семьей. Не к добру это. Они заехали в дом и теперь сидят там вместе с Самантой.

— Это еще не все. Вишенка на торте будет сейчас. — совсем без энтузиазма продолжил Гид, — Через своих университетских друзей я узнал, что Элен и Эштон Сарториус собираются оспорить завещание. Они хотят отнять у вас компанию и все имущество, оставленное дядей Ричем, и разделить все между Самантой и твоими кузенам.

— Иными словами они хотят оставить вас на улице. — подытожил Дэнни и посмотрел на меня в ожидании моей реакции.

Я молчала. Мысль о том, что люди, ненавидящие моего брата и меня просто из-за того, что мы родились, собираются воткнуть моему отцу нож в спину, зажгла в моей груди огоньки ярости и злости. Я зла. Ни папа, ни мой брат, ни я не заслужили такого отношения. Мы не виноваты ни в чем, либо есть то, о чем мне никто не рассказывал. Я подняла глаза на тетю Лили:

— Есть причина, по которой мой дед и тетка так нас ненавидят, не так ли?

Тетя Лили очевидно не ожидала такого вопроса, но по её глазам я поняла, что она что-то знала. Даже не так, она знала всё.

— Вы должны мне сказать, иначе я не смогу воевать с ними на равных. — надавила на тетю я.

Она сдалась.

— Видишь ли, Рич собирался узаконить отношения с твоей мамой, но вмешался твой дед, когда узнал о его романе, и был не доволен, мягко говоря. Поэтому заставил Рича жениться на Элен. Эштону казалось, что она подходит твоему отцу намного больше: умная, красивая, из богатой семьи и, что самое главное, ненавидела детей. Рич не хотел, тогда Эштон смог женить его шантажом. Либо Рич жениться на Элен по-хорошему, либо о его «бесстыдном романе» узнают. Твоя мама бы пострадала. Рич этого не захотел и согласился, но все равно продолжал тайком жить с Катериной. — на этом тетя Лили подозрительно замолчала, и я поняла, что дальше она расскажет про таинственное рождение Саманты, — А потом Элен затащила Рича в постель. Тогда о вас с братом никто не знал, только Филипп и я. Рич был счастлив знать, что у него есть кто-то, кто любит его просто так. Он дорожил вами и не хотел потерять, поэтому не стал говорить твоей маме о случившемся, зато Элен очень хотела, чтобы она узнала. После этого Рич остался один и возненавидел Эштона за то, что с ним так поступили. Эштон почти никогда ему не звонил, потому что Меган родила внуков. Он был увлечён ими, а до Ричарда, которому передали компанию, никому не было дела. Рич не стал это терпеть. Ему понадобился всего год, чтобы отобрать у Эштона и Меган их доли в компании и стать владельцем контрольного пакета акций, а потом он изменил завещание и передал вам все, что имеет на данный момент. Эштон и Меган по сей день не могут ему этого простить.

Папе не повезло еще больше чем нам. Он всегда жил одинокой жизнью. Сам по себе. Это ужасно. Я видела своих родственников всего пару раз в первые годы после смерти мамы, тогда я не была особо настроена на разговоры. Папа вёл себя с ними холодно. Он потакал моим выходкам. Я бесила тетю и деда. Я им не нравилась, потому что я была как бомба для них. Теперь я знаю, почему они ненавидят моего брата и меня. Я не дам своих отца и брата в обиду. Папа поступил правильно.

— Отлично, теперь я еду домой. Поздороваюсь с семьей. — бросаю я и встаю из-за стола, — Спасибо за еду.

Я встала. Меня никто и не собирается останавливать. Я даже не сомневалась в этом. Я просто пойду и попытаюсь заставить родственничков убраться. Я — Полин Алис Сарториус. Я — папина гордость. Обернувшись, я увидела, как Дэнни встаёт следом за мной и что-то шепчет на ухо тете Лили. Она хитро улыбается и интригующе хлопает в ладоши. Её глаза хитро прищуриваются, глядя мне вслед. Дэниел рассказал ей про предложение. Она довольна. Непременно. Эта женщина ждала этого. Ждала, когда Дэн сделает мне предложение. Почему этого ждали все кроме меня? Черт возьми, даже папа интересовался, как у нас идут дела. А Линка хороша! Она прямо спрашивала, когда наконец сей момент настанет. Ладно, чего душой кривить, я и сама счастлива, но на самом-то деле просто не хотела торопить события.

Тетя Лили не стала тормозить меня с расспросами. Она решила отложить их на потом. Гид и Сойер переводили взгляды с меня на Дэна и обратно. Они не понимали, что успело еще такого случиться помимо того, что мне вскрыли вены, иначе бы уже закричали что-то типа: «Ну наконец-то! Дождались!». Тем временем Дэниел догнал меня и сказал:

— Подожди пару минут. Я оденусь и возьму ключи от машины.

— Я и сама могу. — попыталась возразить я и заметила, как он смотрит на мои кисти.

— Конечно, с такими-то руками. — говорит он и усмехается, — Моя невеста собралась в клоповник к Ведьме, а меня оставляет дома. Вы в это верите, мисс Делакорт?

— Неслыханно! Вы правы, мистер Делакорт. — хмыкаю я и наблюдаю, как Дэнни переодевается, а потом подхожу и глажу его мускулистую грудь, — Спасибо, Дэниел. Не знаю, чтобы без тебя делала. Когда тебя нет рядом, кажется, будто земля из-под ног уходит.

Мы встретились глазами. Дэнни знает, что, когда я обращаюсь к нему его полным именем, я серьёзна как никогда. Я делаю это не всегда осознанно, просто пытаюсь даже на подсознательном уровне подчеркнуть важность своих слов. Дэнни давно заметил эту мою фишку. Он отнёсся к моим словам серьезно. Аккуратно взяв меня за руки, показал, что очень тронут, и только потом поцеловал. Так ласково поцеловал. Не дерзко и игриво, а мягко и уверенно. И вот он отстранился. Сам. Уголки его губ дернулись в легкой улыбке. Дэниел серьёзен. Я чувствую уверенность, которую он излучает, каждой клеточкой своего тела. Эта уверенность напрочь убивает ощущение загнанности в угол и безысходность. Благодаря Дэнни я снова начинаю верить, что все будет хорошо.

Дэн засовывает в правый карман брюк телефон, а в левый — бумажник с документами. Он привык ездить налегке. Я беру с тумбочки мобильник и иду за ним. Что? Я что-то забыла? Нет, мне достаточно телефона. Дэниел надевает поверх своей водолазки пальто и кричит на кухню:

— Мы ушли! Пока!

За нами закрывается дверь. Пока я проходила через хол и жилого дома, консьерж на меня так пялился, будто труп в морге увидел. Гад! Я жива! Ну, говорить про мрамор и роскошные кожаные диваны в холле не стоит. Эта роскошь уже всем приелась, я думаю. Кстати, почему квартиру не опечатали, а меня не отвезли в больницу? Когда мы сели в «Мерседес» Дэна, он сам заговорил, догадавшись, что я наконец обратила внимание на сею «мелочь».