— Что ты сказал? — прошептала Манона, отрывисто и со свистом, словно змея.
Кассиан, выпучив глаза, смотрел на неё. Он, как и Аз, сразу понял, что она не собиралась затевать драку. Её движения тоже были инстинктом, мышечной памятью, ловушкой, которая из-за чего-то сработала. Но иллирианец совершенно не понимал, что стало тому причиной.
— Я имел в виду Амрену, — начал он, все ещё сжимая руки Маноны в своих.
Алебастровые предплечья были тонкие — одни косточки — но воин почему-то вовсе не боялся их сломать. Казалось, под нежной кожей скрывались железные прутья.
— Он назвал её драконихой, — тихо перебил Аз, вынуждая Манону повернуться в его сторону.
У неё немного дрожали губы. Как у хищницы, готовой обнажить клыки. Тёмное золото глаз пылало. Азриель ещё раз напомнил себе, что перед ним не фэйка и даже не фэйри, значит, никакой силы за этим огнём скрываться не может. Но тени, окружавшие иллирианца, невольно подались вперёд.
— Она что, действительно…
— Вовсе нет. Мы так шутим. Драконы — это большие крылатые ящерицы.
— Я, Тьма тебя возьми, знаю, кто такие драконы, — рявкнула Манона, встряхивая руками, чтобы Кассиан разжал свои пальцы.
Ярость клокотала внутри неё, как в жерле вулкана. Она не имела конкретной цели и причины. Это была просто огромная огненная лавина, которая растекалась по всему телу, заставляя кончики пальцев чуть дрожать. И гнев проникал всюду, кроме недр памяти, скрытых за железной стеной. Та была неприступна и холодна. Но Манона чувствовала, что именно за ней скрыты все ответы.
Кассиан посмотрел на тонкий профиль девушки, почувствовал дрожь в её руках. Потом аккуратно разжал свои пальцы.
— У драконов такие же крылья, как и у вас, — неожиданно для себя самой сказала Манона.
Кассиан усмехнулся: в этой фразе хотя бы обошлось без прежней ненависти. Манона в его жесте увидела и то, что он давно понял, с каким интересом и вниманием она разглядывает крылья иллирианцев, когда думает, что они того не замечают. Он протянул ладони к её запястьям, на этот раз намереваясь снять кандалы.
— Да, — прислонившись к стеклянной двери, сказал Азриель. — Ты права. Существует легенда, что драконы — древние предки иллирианцев. Но это было так давно, что ни одно из ныне живущих существ уже не может подтвердить эти догадки. Разве что Косторез мог знать, но он погиб в недавнем сражении.
Манона оскалилась и принялась растирать освобождённые руки.
— Значит, фэйский самец и дракониха… Неудивительно, мужчины любят совать свои «штучки» куда попало.
Кассиан вспомнил, как об этом же когда-то говорила Амрена, и громко расхохотался. Сам он почти ничего не знал о происхождении иллирианского народа. В лагерях, где воспитывали мальчиков, изучению истории не уделяли ни минуты времени. Всё, что он знал о жителях Притиании, он прочувствовал и усвоил на своём опыте. А вот Аз, казалось, пересмотрел все немногочисленные книги и свитки, где речь шла о появлении породы крылатых воинов.
— Вообще-то, в легендах фигурирует фэйская женщина, — продолжил он. — Она помогла последним драконам в этом мире уцелеть, соединив их души с телами фэйцев.
— То есть, настоящих драконов больше нет? — закусив губу, спросила Манона.
От рассказа Азриеля гнев в её теле утих. На смену ему пришло другое чувство, оказавшееся ещё более неприятным, чем обжигающие волны ярости. Манона поморщилась и поднесла руку к груди — чувство находилось там. Как будто холодный камешек с острыми гранями, впившийся в самое сердце. Кассиан мог поклясться, что в этот момент увидел блеск в золотых глазах. Поэтому, шумно сглотнув, попытался непринуждённо ответить на вопрос:
— Конечно, нет. Их истребили ещё на заре фэйской цивилизации. Когда-то, у костра в глухой иллирианской деревушке, я слышал, что Притиания была их родиной. Чтобы обжить эти земли, фэйцам с континента пришлось сражаться с крылатыми чудовищами…
— Чудовище здесь только ты, — внезапно взвилась Манона, сверкнув глазами.
Прежде, чем Кассиан успел опомниться, она сорвалась с места, направившись к стеклянными дверям.
— Я передумала. Мне нужно вымыться, переодеться и поесть.
Азриель учтивого шагнул в сторону, пропуская среброволосую девушку внутрь дома. Прежде, чем стеклянные двери захлопнулись за её точёной фигурой, до иллирианцев долетели слова:
—Организуйте это всё. Быстрее!
Тени вновь заклубились вокруг своего «певца», позволяя очертаниям тела раствориться в тёмном уголке балкона.
Последним, что увидел Кассиан, была легкая и язвительная улыбка названного брата. Очевидно, ей он уведомлял Кассиана о том, что обслуживать гостью ему придётся самостоятельно.
— Эх, помню чудесные времена, когда прислуживали здесь Нуала с Серридвеной, — пробурчал он себе под нос, но покорно поплёлся вслед за Маноной.
***
Манона сама не знала, чем её так задел разговор о летающих ящерицах. Но чувствовала она себя после него погано. Не помогла ни роскошная купальня с диковинными маслами и несколькими видами душистого мыла, ни обещанные наряды — платье из сверкающей серебряной ткани, которая крепилась к стальным пластинам на плечах, и белый костюм, наподобие тех, что носила Амрена.
Всё-таки военный лагерь не создан для того, чтобы закованная в кандалы женщина могла привести себя в порядок. Теперь же Маноне, наконец, удалось начисто отмыть свои роскошные серебрянные волосы, оттереть руки и тело. Она долго сидела в остывающей воде и смотрела на полосы жутких красноватых шрамов на своём впалом животе, о происхождении которых не помнила ничего. За время пребывания в темницах Сонного Королевства и в военном лагере Манона совсем отощала. Грудь смотрелась небольшими бугорками с темными точками сосков. Торчали рёбра и кости бёдер.
«Жалкое зрелище», — раздраженно подумала Манона.
Почему-то немощность тела снова привела её в ярость. Она начала тереть нежную кожу мочалкой, чувствуя, как грубые движения причиняют боль и заставляют сокращаться то, что осталось от мышц.
Сидя за столом, Манона остервенело запихивала в себя ранний завтрак: сыры, жирные куски говядины и картофель, обжаренный с яйцами.
Кассиан недовольно смотрел на то, как девушка, чуть не подавившись свиной рулькой, поспешила подцепить вилкой румяную картофелину. Азриель до сих пор где-то пропадал.
— Ты ведь не настолько голодна, — покачал он головой.
Манона метнула на него гневный взгляд золотистых глаз. Даже с губами, блестящими от жира и масла, она оставалась грациозной и пугающе красивой.
— Тебе жалко?
— Мне жалко твой желудок. После лагерной каши от такого обилия еды тебя просто вывернет. Да и с тем, как упорно ты не желаешь снимать свои доспехи, пятна жира — настоящая трагедия.
Манона действительно предпочла остаться в своей кожаной легкой броне, решив, что даже свободные штаны и рубашка смотрятся нелепо на её тощем теле.
Золотые глаза присмотрелись к нагловатому лицу напротив. Они остановились всего на секунду дольше, чем обычно, но этого хватило. В полутьме военного лагеря Манона не могла как следует разглядеть Кассиана. Она вообще начала путаться в этих крылатых существах, которые то и дело совершали набеги на шатёр Амрены. Знала, что бледный красавчик с темно-синими глазами, Ризанд, — это верховный правитель Двора Ночи. От него веяло чудовищной силой — она пугала, тревожила, снова напоминала что-то из того, что томилось за железными стенами разума. Но Ризанд обладал добрым сердцем. Достаточно заметить, как он и его статная, милая жена смотрят друг другу в глаза, чтобы понять, на какие глубокие и искренние чувства способен этот фэец. Манона когда-то уже видела такие взгляды…
Азриель, тот крылатый мужчина, который первый обнаружил её, прикованную к скале, казался красивым и скрытным. Их разговор о драконах был длиннее всех предыдущих вместе взятых, хотя Манона была уверена, что иногда замечала его силуэт во тьме шатра, когда Амрена убегала по своим делам, оставляя пленницу без присмотра. А ещё он часто говорил о «его тенях», что тоже заставляло сердце Маноны съёживаться от непонятной боли.
