Причину этих вмешательств Ризанд объяснять не спешил. Уж слишком загадочной она была. Более того, если бы ни внимательность и сообразительность Фейры, эта причина могла бы стать той, по которой Манона немедленно лишилась бы головы.

За внешней преградой разума фэйки их ждала ещё одна — отлитая из железа стена, ворота которой не поспешили открыться, когда Риз с Фейрой приблизились. По ней расползалась трещина, уродливые узоры на ней тянулись от внушительной вмятины к краям сооружения.

«Значит, наша потерявшая память гостья все-таки лукавит… Стоило бы сделать защиту менее приметной, если уж решила прятать за ней свои истинные помыслы,— прорычал Риз, ощупывая когтями этот заслон. — У нас нет ни сил, ни времени разбираться с этими тайнами. Ты была права, мы должны убить её».

«Ризанд, подожди… Присмотрись!»

Неожиданная просьба Фейры заставила фэйца отвлечься от прощупывания трещин, расходящихся от краев вмятины. Истинная пара мягким светом коснулась железной стены. Стало заметно, что кое-где на ней виднеются чёрные следы, особенно много их было на самой вмятине и рядом с ней. Словно её проделал невидимый чёрный таран. Риз сосредоточился, отвлёкшись от мыслей о расправе, и мгновенно понял, кому принадлежат эти следы. Королю и его димантиям. Они основательно наследили и в самом разуме фэйки: везде ошмётками висели остатки их чёрных щупалец. Но сами воспоминания остались не тронуты; ни Риз, ни Фейра не заметили прямого вмешательства: убеждения, подмены воспоминаний, навязывания чувств и эмоций.

Но здесь, у железной крепости, было очевидно, что Король и его могущественные слуги пытались пробиться в закрытое ментальное пространство фэйки. Оно, видимо, заперло внутри все воспоминания, не давая доступа к ним даже самой хозяйке. От успеха, по оценке Ризанда, димантиев отделял ещё один сокрушительный удар.

«Удар, который мог нанести только Котёл», — подтвердила мысли Риза Фейра. — «Он сковал её и хотел сломать эту стену, если что-то пойдёт не так в сражении…»

«Но не успел».

«Значит, она его оружие. Насколько же мощное, раз даже появление чудовищ, серфимов и флота людей не вынудило его обратиться к скрытой здесь силе… — поразилась Фейра, но быстро взяла себя в руки. — Тем не менее, это значит, что она нам не лгала. В её мыслях и воспоминаниях нет ни капли злости и ненависти. Разве что к Сонному Королевству. Мы можем считать её нашей… союзницей?»

«Я не знаю, дорогая Фейра. Но этого достаточно, чтобы оставить её в живых. Хватит на сегодня смертей».

***

Лишь спустя неделю внутренний круг Двора Ночи прибыл в Веларис. Союзная армия начала разбредаться по своим владениям раньше, но на всех верховных правителей легла тяжелая ноша, связанная с необходимостью быстро устранить те последствия, которые война принесла в земли смертных, и проследить за тем, чтобы все фэйцы пересекли ту границу, где раньше высилась Стена.

Заботы Двора Ночи оказались самыми тяжкими, поскольку были покрыты флёром тайн. Ризанд должен был позаботиться о том, чтобы Драконий и Марьяма отплыли с дополнительным грузом в виде Котла. Он же безуспешно пытался ощутить след Бриаксиса, испарившегося куда-то после сражения. Двор Ночи нёс ответственность за Вестников Тьмы и иллирианцев — самых кровожадных воинов союзной армии, высылка которых на земли фэйцев являлась приоритетной задачей. Кроме того, на Ризанде висела странная среброволосая пленница, с каждым днём окружавшая себя все большим числом тайн.

Следить за ней поручили Амрене, уже привыкшей заниматься всем пугающим и необычным. В свою очередь за самой Амреной, вполне способной препарировать Манону как лягушку, наблюдать вызвались Кассиан и Азриель. Они, когда получалось, выкраивали свободную минутку и заглядывали в шатёр Амрены, проверяя, все ли конечности пленницы на месте. И на эти опасения становилось всё больше причин.

В первый же день её пребывания в лагере выяснилось, что Манона никакая не фэйка, как сначала решили абсолютно все. Амрена позволила ей смыть пыль и кровь, после чего Манона заплела волосы в косу, открывавшую всем аккуратные ушные раковины совершенно человеческого строения. Это было немыслимо, ведь каждый, кто видел её, мог поклясться, что ей присуща фэйская красота, грация и изящество, а сила, бурлящая в жилах, чувствовалась даже в воздухе вокруг неё. Времени выяснять природу этой силы не было, поэтому Ризанд просто велел поставить у шатра Амрены четверых караульных из числа иллирианцев.

И вот сейчас прибытие в городской дом в Веларисе омрачила необходимость разгадывать загадки, в лице Маноны свалившиеся на голову Двора Мечтаний.

Старшая и младшая сестры Аркерон сразу отправились спать. Кассиан и Азриель находились в Доме Ветра, куда решили в их сопровождении отправить пленницу, оставив городское жилище безопасным местом на случай неожиданностей. Фейра, Амрена и Мор расположились на диване, глядя на то, как Ризанд нервно мерил шагами пол.

— Мы не можем держать её в Доме Ветра в одиночестве, — спокойно начала разговор Фейра.

— Это слишком опасно? — начиная новый круг по гостиной, спросил Риз.

— Это слишком жестоко, — покачала головой Мор, с чем согласилась и Фейра. — Она неделю пробыла лагере, где царил полный хаос, и не предприняла ни единой попытки улизнуть.

Амрена криво усмехнулась, обозначая абсолютную невозможность даже самой продуманной попытки бегства от неё оказаться состоятельной.

— Мы нужны ей даже больше, чем она нам, — продолжала Мор, теперь уже заручившись поддерживающим кивком Амрены. — Откуда бы её ни призвал Король, она ничего не знает об этом мире, да и о самой себе. У неё нет никого здесь.

Ризанд чуть сбился с монотонного ритма шагов и сдавленно кашлянул. Его порой удивляла присущая женщинам проницательность. Сам он никогда бы не дошёл до мысли о том, как нужна помощь потерявшей память пришелице из другого мира. Отчасти причиной тому служило поведение Маноны, которая даже в шатре Амрены умудрялась вести себя как хозяйка.

— Я помню свои чувства, когда оказалась в этом теле… — начала Амрена, её глаза подернулись пеленой воспоминаний.

— Никак старушка решила поностальгировать? Исчезнувшая сила освободила место для сентиментальности? — хмыкнул Ризанд.

Амрена зарычала, но продолжила:

— Мне очень долго было не по себе. Хотя я и помнила всё, но само ощущение чужого мира вокруг делало меня кровожадной и жестокой, приводило в ярость. Как сейчас твои тупые шутки, Риз.

— Манона, кажется, находится на привычном ей уровне кровожадности, — задумчиво произнесла Мор.

Ризанд не удивлялся тому, что в этом разговоре она выступала в роли защитницы золотоглазой. В лагере Морриган часто заходила в шатёр вместе с Кассианом и Азриелем, чтобы проведать пленницу. И судя по тому, как бледнели и сжимали кулаки иллирианцы, когда выходили обратно, три демоницы отлично ладили, выводя циничные шутки и словесные баталии на уровень недоступный даже Кассиану. Азриеля периодически замечали выскальзывающим в завесе теней — он оставлял своего брата на растерзание.

— Но у нас очень много дел, — продолжил Ризанд на ходу. — Мор, ты должна будешь на время вернуться ко Двору Кошмаров, чтобы проследить за действиями Кейра и его союзом с Двором Осени. Фейра, ты сама вызвалась помочь человеческой королеве, да и одного собрания всех фэйских правителей мало для обсуждения всех вопросов. А ты, Амрена, явно осталась в фэйском теле не для того, чтобы становиться фрейлиной таинственной особы.

Амрена хмыкнула, но возражать не стала. Ризанд прекрасно видел, какими многообещающими взглядами они обменялись с принцем Варианом на прощание, и уже был готов предоставить отпуск своей первой заместительнице или отправить её в дипломатическую миссию ко Двору Лета.

«Амрена и дипломатическая миссия — твоё чувство юмора сегодня на высоте», — мысленно съязвила Фейра.

— А Азриель и Кассиан? Неста с Элайной? — спросила Мор.

— Неста с Элайной достаточно пережили на этой войне, — резко ответила Фейра. — Они заслужили спокойную жизнь в тихом месте. Тем более, мы все ещё не знаем, насколько Манона опасна.