Она торопливо отыскивала коконы из паутины, в которых медленно умирали крестьянские дети или мелкий домашний скот, а затем легким движением запихивала в их рты желтоватые капсулы. Травница готовила их с первого дня прибытия во владения Экхарт. Из книг, которые она читала, страдая от скуки в избушке целительниц, она узнала не только о ядах и травах, но и о том, на какие недуги чаще всего жаловались жители регионов. Так, в западных землях главной напастью уже несколько веков оставались пауки, которые со временем мутировали в жутких гигантов. Тогда Яра и решила рискнуть: принялась готовить все для хитрой победы именно над этими тварями. Ночами она настаивала экстракты и окуривала эфиром пойманных в банку ос, чтобы те выпрыскивали яд на стенки или друг в друга. Овчину травница попросила у дворецкого, соврав, что начала мерзнуть по ночам. В итоге все было готово, и девушка сходила с ума от волнения: действительно ли король прикажет молодому графу разобраться с угрозой, ставшей в последние годы слишком серьезной? Стоило его величеству сжалиться и послать мужчину в обычный поход, как все планы лекаря рассыпались бы прахом. Но какой же экстаз Яра испытала, выслушав ту ночную отповедь Ерса.

Хотя сейчас в смердящих пещерах она проклинала весь графский род, запихивая в тела жертв капсулы с ядом сколопендр и ос. Пришлось повторить это больше тридцати раз. Положить отраву в рот мальчику, у которого уже сожрали глаза. Затолкать пилюлю в то, что осталось от гортани обескровленной тощей женщины. Придушив, чтоб не дергался, пропихнуть яд в рот еще крепкого и невредимого пастуха. Он долго кричал проклятия вслед Яре, а она молилась лишь о том, чтобы он не вздумал выблевать капсулу.

***

1695 год от вознесения Богини, 30 число месяца мороза

На завтрак подали разнообразные блюда. На огромном столе в обеденном зале расставили мясные пироги, запеченные овощи, курятину, покрытую золотистой корочкой, и густые сливки. Даже чай, предложенный Яре, имел аромат весенних цветов. Но девушка предпочла вино. Она едва успела отмыться от трупного смрада к первому завтраку с молодым графом. Он триумфально явился в паучьи норы спустя два дня после того, как травница тайно пробралась туда. К тому времени чудовища, выпившие отравленную кровь своих жертв, уже умерли. Даже вонь успела немного выветриться. И когда Ерс в белоснежных доспехах появился из тьмы подземелий, вытаскивая на свет ради приличия истыканный мечом труп огромного паука, толпа его подданных зашлась восторженными воплями. То, насколько побледнел благородный рыцарь, не заметили то ли из-за общей эйфории, то ли из-за белых доспехов.

Теперь молодой граф, подтвердивший свое звание великого истребителя чудовищ, задумчиво кусал мягкую булочку.

— Прислуга свободна. Уберетесь, когда мы с моим личным лекарем закончим трапезу, — устало махнул граф рукой, и служанок как ветром сдуло. Все работники замка пребывали в полнейшем восторге от храбрости и силы хозяина.

— Ты довольна своей новой комнатой? — обратился Ерс к Яре.

— Вполне, — ответила лекарь.

К завтраку она готовилась невероятно долго. Выбрала одно из платьев, сшитых для нее умелой портнихой. Внешне простое, но скроенное идеально по фигуре, оно выделялось своим потрясающим молочным цветом. Он оттенял глаза травницы, делая их не такими жуткими. А волны золотых волос, спускавшиеся к талии, на его фоне смотрелись в десяток раз ярче. Яра смогла сделать себе пудру, сурьму и даже духи. Сейчас она ничем не уступала знатным дамам. Что не мог не заметить молодой граф.

— Она ведь близко к твоим покоям, — как ни в чем не бывало продолжила девушка.

Ерс закашлялся, кончики его ушей немного покраснели.

— Я решил, что лучше тебе быть рядом на случай непредвиденных болезней…

«…С ночными обострениями, наслышана я о таких», — не без удовольствия подумала Яра. Ерс все больше нравился ей. То, каким забавно и наивно двуличным он оказался, вызывало теплые волны по всему телу. Ее притягивало то, что таким его знала только она одна. Даже родной отец поверил в ложь о том, что младший сын смог побороть страхи. И связь, состоящая из тайн и секретов, постепенно притягивала рыцаря и лекаря все ближе друг к другу. Яра уже не боялась того, что молодой граф может зарезать ее во сне или выставить из замка. Он крепко привязан к ней, он нуждается в ее помощи, смотрит на нее глазами, полными отчаяния и надежды, к которым постепенно примешивается что-то еще. Никогда в жизни он не обратит такого взгляда на первую красавицу среди аристократок, даже самая выигрышная партия не удостоится такой чести. Это заставляло сердце девушки биться сильнее.

— А что его сиятельство?

— Мой отец, — вздохнул Ерс, невольно натягивая воротник камзола. — Он пока ничего о тебе не знает. Я сказал ему, что теперь как прославленный рыцарь в любой момент могу подвергнуться опасности, поэтому мне необходим личный целитель.

— Разумно, — кивнула Яра и одарила мужчину натренированной кокетливой улыбкой.

— Не хочешь прогуляться в саду после завтрака? Сегодня прекрасная погода, — краснея еще больше, вдруг спросил Ерс.

— С удовольствием.

Яра вновь невольно залюбовалась на белое золото волос рыцаря и его изящные, но четко выверенные жесты. Он оставался богом, но уже скоро она вознесется к нему.

========== Король и убийца ==========

1700 год от вознесения Богини, 7 число месяца цветения

Дворец его величества короля Кроноса Эстридского внутри походил на пещеру дракона. Из золота были выполнены даже оконные рамы. Все в этом месте вопило о невероятном богатстве королевства и отсутствии скромности у монарха.

Но с Ярой король встречался в одной из немногих не золотых комнат. Она больше напоминала каморку — хозяйственное помещение за секретной дверью в кабинете его величества. Король, статный и высокий мужчина, едва мог стоять в полный рост здесь. Никаких слуг и стражников. Только он и графиня Экхарт. Мужчина опустился в кресло — шелка и меха его наряда расползлись рядом огромной иссиня-черной лужей. Жестом король указал гостье место — кресло напротив.

— У тебя все готово?

— Да, ваш величество, — не поднимая головы, ответила Яра.

Она открыла небольшой сундучок. На нем красовался знак торгового дома, поставлявшего лучшие аметисты в королевстве. Украшения с ними считались достойным подарком членам правящей семьи.

— Это тот яд, которым ты убила отца своего мужа, верно? — взглянув на содержимое шкатулки, с улыбкой спросил король.

Девушку передернуло. Она почти пять лет не говорила ни с кем об этом событии. Убийство старого графа стало вынужденной мерой. Пока монарх крутил в руках крошечный стеклянный пузырек, девушка незаметно для самой себя погрузилась в воспоминания.

Пять лет назад, когда Ерс только начал проявлять симпатию к диковатой травнице, его отец никак не мог успокоиться. Прознав о завтраках и вечерних прогулках, граф приказал сыну одуматься и оборвать все связи с новой пассией. Ерс, конечно, не мог этого сделать, ведь монстры в королевстве не заканчивались убитыми пауками.

«Старик закатывал истерики, как капризная девчонка. Врывался в обеденный зал посреди трапезы. Даже стукнул меня своей тростью», — со злостью вспомнила Яра.

— Ты ведь изначально это планировала, так? — вновь с той же улыбкой поинтересовался король.

Вырванная из собственных размышлений графиня не сразу поняла, о чем идет речь.

— Простите, ваше величество…

— Ты сразу планировала отравить кого-то этим ядом, — Кронос покачал крошечным пузырьком перед носом девушки. — А граф идеально подошел на роль жертвы.

Яра хотела разыграть святую наивность, но пронзительные черные глаза молодого короля переубедили ее. Монарх, начавший свое правление гораздо раньше предшественников, отличался пытливым умом и коварством. Народ обожал его, а враги тряслись от страха от одного имени. От него не ускользали детали, он прекрасно умел ими пользоваться. Поэтому он так благоволил Яре, видя в ней родственную душу. Им не часто удавалось поговорить. Обычно визиты графини во дворец заключались в быстрой передаче заказа королю. Последние годы Кронос занимался войной, у него не находилось времени на болтовню с женой какого-то графа. Но сейчас его величество выглядел расслабленным. Яра еще по переданному ей письму поняла, что война подходит к концу. Тот яд, на который указывал условный знак в виде герба графства Экхарт в письме, был уникальным, невероятно дорогим и предназначенным для самых деликатных дел. Это говорило о том, что от него умрет тот, кого король официально помиловал.