========== Милый и милая ==========

1700 год от вознесения Богини, 3 число месяца цветения

— Милый, я отправляюсь за травами. Его величество заказал мне редкое снадобье.

Девушка собирала волосы в хвост, стоя спиной к помятой постели. На ней недовольно ворочался мужчина, стараясь натянуть объемное одеяло как можно выше. Из пухового логова торчал ежик взъерошенных светлых волос. Его обладатель промямлил что-то в полудреме. Девушка честно прислушалась, но не смогла разобрать ни слова. Она подошла и нежно провела рукой по золотистому островку в бушующем море подушек и одеял.

— Спи, милый.

В ней поднималось раздражение. Оно накатывало привычными волнами. Одна за другой. Сначала ей захотелось распахнуть тяжелые шторы, которые съедали весь свет. Потом скинуть на пол теплые одеяла. Запустить в стену подушкой. Стащить с кровати сонного мужчину. И…

Девушка поцеловала его в теплую щеку, показавшуюся на мгновение из укрытия.

— Яра, иди уже, — на этот раз ворчание удалось разобрать.

Яра подхватила пустой холщовый мешок и вышла за дверь. Она собиралась громко хлопнуть ей, но в итоге закрыла так аккуратно, как только смогла. В коридоре, светлом из-за больших окон с разноцветными витражами, девушку уже ждала служанка. Издалека не вышло бы точно понять, кто из двух женщин, — прислуга. Яра собиралась в лес, поэтому надела простое платье, какие часто шили себе прачки. Она даже подколола подол так же, как делали простолюдинки, собиравшиеся постирать в реке.

Служанка вручила своей госпоже огромное корыто, забитое нижними рубашками и простынями; сверху лежал мешочек с щелочью и небольшая, но крепкая палка. Яра, вздохнув, закопала в грязное белье свою котомку и приняла ношу.

— Граф спит, — пыхтя, бросила девушка прислуге. — Попробуй разбудить его до моего возвращения.

— Но, госпожа…

Горничная сделала небольшой шаг вперед, будто желая коснуться руки развернувшейся Яры. Та, качнув тяжелыми светлыми кудрями, решительно зашагала по коридору.

— Госпожа, его светлость очень недоволен ранними пробуждениями…

— Мне ли не знать, — сквозь зубы процедила фальшивая «прачка».

Она резко повернулась к прислуге — так, что из корзины выпала пара легких рубашек.

— Нина, ты смеешь пререкаться со мной? Я прикажу тебя выпороть. А если его сиятельство не проснется до моего возвращения, то десять ударов получит и твоя дочь.

Служанка прикусила язык и поклонилась настолько низко, что русая коса легла на пол. Но раздражение Яры только усиливалось. Ей неудобно было тащить эту глупую корзину, жесткая ткань платья неприятно натирала плечи и грудь. Яре хотелось спать. Хотелось надеть потрясающий наряд из зеленого бархата и нанизать на пальцы кольца. В конце концов, она любила быть доброй госпожой, которая дарует своим служанкам заколки с россыпью драгоценных камней и с улыбкой дает несложные поручения. Но Ерс привез из последнего похода не все травы, которые она просила. И он опять всю ночь провел на приеме у какой-то замызганной вдовы-виконтессы. Яра ненавидела такие дни. Поэтому почти радостно думала о несчастной Нине, на порку которой посмотрит вечером. Если разбуженный Ерс не придумает наказание похуже.

Лес встретил Яру знакомой тишиной и пустотой. Корзину с бельем она спрятала в своем излюбленном тайнике, под корнями раскидистого дерева. Она с огромным облегчением кинула тяжелое корыто, растирая покрасневшие от жестких деревянных краев пальцы. Яра ненавидела этот момент. Каждый раз она думала о том, что уродливые пятна и белесые частички стершейся кожи навсегда могут остаться на ее прекрасных руках. Графиня обожала свои тонкие длинные пальцы с крепкими ногтями правильной формы. Они напоминали ей когти хищной птицы, способные цепко ухватить добычу. Внутри Яра всегда чувствовала себя опасной. Внезапные приступы жестокости и жажды крови иногда заставляли ее разум мутнеть. Ерс шутил, что поэтому у нее такие жуткие глаза. Серая радужка почти сливалась с мутным белком, изъеденным красными нитями лопнувших сосудов. Ее мать говорила, что новорожденная Яра запуталась в пуповине и задохнулась, а когда ее воскресили, глаза остались мертвыми. Они выдавали в девушке покойницу. Но, разумеется, это была ложь. Какими бы хорошими целительницами ни были мать и ее подруги, оживить младенца не вышло бы даже у них. Яра просто с раннего детства слишком много времени проводила в одной комнатушке с кипящим варевом из трав — едкий дым вымыл цвет из ее глаз.

О своем уродстве графиня вспомнила, заглянув в озерную гладь. Прачки стирали на другом берегу, скрытые кустарниками и деревьями. Но девушка услышала их похабные песни и громкий хохот. Она цокнула языком и пошла в чащу леса. Нужные ей травы росли рядом с черной ольхой, там, где начинались болота. Яра шла по памяти, ориентируясь на запахи. Здесь, в милых сердцу лесах, она могла не притворяться. Приближаться к болотам не рисковали дикие звери, не то что горожане.

Для людей было уже достаточно разыгранного представления: понурая прачка из графского замка плетется к водоему. Яра не любила эту роль. Куда проще и быстрее было добираться до леса в костюме гонца на тонконогой кобыле. Но за последний месяц графиня использовала такой образ уже пять раз. Подданные могли начать волноваться о том, не назревает ли война, если граф так часто отправляет письма и не получает ответов. Поэтому сегодня девушке пришлось тащить с собой тяжелую ношу.

Яра приблизилась к болоту настолько, что не замечать затхлый запах стало невозможно. Но для нее он ощущался почти приятным. Навевал слишком много воспоминаний.

***

Пять лет назад: 1695 год от вознесения Богини, 25 число месяца солнца

Мама выбрала для Яры самое нарядное платье. Его купили у заплутавшего в глуши торговца за пару травяных компрессов и указание обратного пути. На подоле красовались ряды легких блестящих кружев, скрывавших зеленую ткань, а корсет сверкал от обилия изумрудной крошки, хитро приделанной к прозрачной сетке. Семнадцатилетняя дочь целительницы выглядела как дебютантка из знатного дворянского рода. И шла собирать ягоды на болота.

Подол приходилось сжимать в руке и приподнимать, корсет затруднял попадание в легкие и без того вязкого от болотной влажности воздуха. Хитрая высокая прическа норовила зацепиться за ветви и иголки деревьев. Тетушка Алисия сказала, что такие ярусы из волос — последний писк моды в королевстве. Она считалась главной модницей в избушке целительниц, ведь ездила в столицу всего-то десять лет назад. И именно она соорудила трехэтажное гнездо из золотых локонов Яры.

Очередная ветка запуталась в волосах рослой девушки так, что пришлось пожертвовать дереву белесый колтун.

«Повезет, если рыцари решат, что здесь заплутал огромный оборотень, и сами пойдут по моему следу», — подумала Яра, потирая саднящую голову.

Она уже почти дошла до болот, но так и не встретила ни одного мужчину в сияющих доспехах. Ради них матушка и тетушки нарядили ее в дорогое платье. Целительница Бэтти видела, как дюжина бравых воинов устраивали привал на опушке леса. Любопытная старушка спряталась за толстым стволом сосны и подслушала разговор мужчин. Оказалось, что король отправил своих рыцарей, чтобы разобраться с болотным кельпи, потому что церковь оставила заказ на кровь этого монстра.

В королевстве рыцари считались привилегированным классом. Одаренных мальчиков из дворянских семей забирали на обучение с раннего детства, чтобы уже к девятнадцати годам из них получились холоднокровные убийцы, одинаково хорошо расправляющиеся и с монстрами, и с вражескими армиями. Всего двадцать дворянских фамилий имели право отдавать своих сыновей на рыцарскую службу. И все они — богатые, красивые, храбрые и благородные. Неудивительно, что в хижине целительниц началась настоящая паника. Гестия носилась по ветхому двухэтажному строению, переворачивая сундуки и выискивая среди сотен мешочков и баночек с травами сурьму и краску для губ. Долли спешно наполняла ванну. Мать Яры давала девушке наставления. Так уж вышло, что из десяти женщин, занимавшихся травничеством в глухом лесу, только одна годилась для знакомства с благородным дворянином. Лишь Яра — пусть и не писаная красавица, но молодая и смышленая — могла покорить сердце рыцаря и позаботиться о многочисленных родственницах в ветхой избушке. Именно поэтому она выглядела так нелепо, оправляясь к болотам за травами. Но, кажется, кельпи сожрала всех замурованных в латы мужланов. Яра не могла найти и следа своей цели. С одной стороны, ей хотелось впервые в жизни покрасоваться перед мужчинами, а с другой — вся эта глупая одежда и неудобная прическа приводили ее в бешенство. Она, уже не заботясь о платье, опустилась на колени перед алыми ягодами, горстями отправляя их в холщовый мешок.