— Не напоминай мне, — со смехом сказала Эмма. Она просто горела от любопытства, стремясь узнать каждую деталь. Она хотела узнать, как у них всё прошло, по сравнению с её личным опытом. Но она знала, что лучше спросить у Регулуса, пока Сириус дуется. Эмма всё ещё не была уверена: друзья они или нет.

— Скучали по мне? — пропел голос, и на их импровизированный дом обрушился водопад из шоколадных лягушек, бобов с разнообразными вкусами «Берти Боттс» и других угощений, которые они могли себе представить. — Мне нравится, как вы тут всё обустроили, — сказал Джеймс, взбивая одну из многочисленных подушек, — но мама говорит, что еда уже готова.

***

После ужина с родителями, пропитанного неловкостью, ребята поспешили в своё логово, чтобы начать настоящее веселье. Вальбурга в основном говорила о том, как приятно было найти другую чистокровную семью и об облегчении, которое она испытала, узнав, что Сириус не связался с магглорожденными. Увидев лицо Чарльза, Орион поспешно пояснил, что они счастливы, потому что из-за общения с чистокровными их сыновья не будут так сильно скучать по дому. В конце взрослые говорили о своём, а дети — о том, что хотят делать потом.

***

— Хорошо, объясняю правила, — сказал Джеймс, встряхивая по четыре боба в каждой руке. — Каждый из вас выбирает по одному бобу для каждого из нас. Тот, у кого худшие на вкус, проигрывает.

Эмма уставилась на свои бобы: один был странного коричневого цвета, и она сразу зарезервировала его для Джеймса. Для себя она оставила красный: обычно они не были очень плохими. Как только бобы были распределены, они попробовали каждый из трёх. Странный коричневый оказался со вкусом запечённого горошка. Сириусу повезло, ему достались вкус шоколада, засахаренной фиалки и жареного зефира. Регулус извинился перед Эммой, которой от него достался боб со вкусом грязи.

— Я никогда не думала, что сладости могут быть такими ужасными на вкус, — пробормотала она, когда Джеймс налил ей ещё одну порцию горячего шоколада, — и я не понимаю, над чем ты смеёшься, дорогой братец.

Джеймс поморщился. У них было два ужасных боба и один нейтральный.

— Пора смотреть, утонем мы или спасёмся. Один. Два. Три!

Они взяли свои последние бобы и начали яростно жевать.

— Ааа! Печёт, печёт! — воскликнула Эмма, быстро дыша. Её «не такой уж и плохой» боб оказался со вкусом чили.

Джеймс рассмеялся:

— У меня вкус кетчупа — это странно, но вкусно.

Сириус покачал головой, удивившись вкусовым пристрастиям своего друга, но в его голове были более важные вещи. Поскольку он выиграл, он должен был загадать желание проигравшей Эмме. Он встал и произнёс:

— Эмма Джейн Поттер, ты должна украсть один из носков моей матери.

Джеймс и Регулус уставились на него, но Эмма не колебалась ни секунды:

— Хорошо, — сказала она, — я вернусь через пятнадцать минут.

Она на самом деле понятия не имела, как это сделать, когда бежала по двору к дому. Она согласилась на это, чтобы доказать, что она такая же дерзкая, как Сириус. И ей хотелось увидеть гордость за неё в глазах Джеймса, когда она вернётся. И увидеть, как Регулус шокирован её смелостью. Она хотела доказать мальчикам, что она не была какой-то там девчонкой, нуждающейся в утешении и плачущей после распределения.

Когда она добралась до столовой, план созрел у неё в голове.

Как она и предполагала, родители не покинули обеденный стол и оживлённо обсуждали квиддич. Когда она вошла, её мама закатила глаза. Натали Поттер никогда не была большой поклонницей спорта, поэтому разговаривала с миссис Блэк о платьях. Эмма подошла к маме.

— Ты не знаешь, где запасные одеяла? — тихо спросила она. — Джеймс не хочет простудиться, когда мы переоденемся в пижамы.

Это звучало правдоподобно. Джеймс всегда был неженкой, когда дело доходило до постельного белья. Её мама извинилась, но когда она вставала, Эмма «случайно» столкнула кувшин с водой на миссис Блэк. Ей было неловко из-за этого: платье Вальбурги было очень красивым и выглядело дорого. К счастью, вода попала ей только на одну ногу и подол платья.

— Ой! — воскликнула она, быстро вставая. Эмма совершенно не подумала о том, что стеклянный кувшин разобьётся. — Мне очень жаль, миссис Блэк, — извинилась девочка. — Я не заметила. Я не хотела. — И она посмотрела на Вальбургу своим лучшим виноватым взглядом.

— Всё в порядке, моя дорогая, — сказала блондинка, смягчаясь, — в конце концов, это всего лишь вода.

— Осторожно, — сказал Чарльз, — не наступайте на стекло.

К счастью, мистер Блэк в таких ситуациях сохранял спокойствие. В их доме часто такое случалось, особенно, когда рядом была его племянница Беллатриса.

— Дорогая, давай я помогу тебе высушиться. Эмма, возвращайся в палатку. Когда мы с этим разберёмся, твоя мама принесёт вам одеяла.

Миссис Блэк сняла одежду, чтобы высушить, а Натали подобрала для неё наряд, пока её платье не высохнет. На выходе Эмма аккуратно взяла один носок.

Она слышала, что мама была недовольна случившимся, на это стоило удивлённых лиц мальчиков, когда они увидели мокрый носок, который Эмма швырнула в Сириуса.

— Готово, — сказала она, зажигая масляную лампу, — Теперь. Кто знает истории о призраках?

— Давайте, я первый! — воскликнул Регулус. — Я знаю одну хорошую.

Остальные удивились: Регулус обычно молчал, участвуя в разговорах лишь время от времени, поэтому все уставились на него с ожиданием.

— Вы все знаете Кровавого Барона, — начал он. Все кивнули. Они побаивались Барона. — Когда-то жил молодой волшебник, который был фаворитом Четырёх Основателей Хогвартса. Многие мужчины восхищались им, и многие женщины влюблялись в него, потому что он был очень страстным. Но смотрел он только на одну девушку, которую полюбил ещё на Распределении, хотя она его отвергла. Однажды её мать тяжело заболела и в качестве последней просьбы попросила его найти свою дочь, чтобы она смогла с ней помириться. Барон поклялся, что сделает это. Он путешествовал много дней и ночей, прежде чем найти её. Но она снова отказала ему, и они сильно поссорились. Девушка сказала Барону, что не любит его, и он в порыве ярости и ревности сказал ей, что если она не может любить его, то она не сможет любить никого, и перерезал ей горло.

Джеймс ахнул, Эмма схватила его за руку. Было страшно, что так легко можно убить человека. Но рука, которую она схватила, не была похожа на руку её брата. Она оглянулась и встретилась с удивлёнными глазами Сириуса. Он отвёл взгляд, но сжал руку крепче. Она подумала, что даже Сириус иногда может быть испуганным. Когда Регулус продолжил свою историю, она думала о Вальбурге. Похоже, она не из тех, кто может утешить рассказом и объятьями перед сном.

— И по сей день он всё ещё в её крови и цепях, в покаянии за то, что он сделал, — закончил Регулус.

— Откуда ты вообще знаешь эту историю? — спросил Джеймс.

— Я просто слышал, что говорят в Хогвартсе, — пожал плечами Регулус.

========== Глава 6. Медальон ==========

Их двенадцатый день рождения попал на воскресенье, за неделю до Пасхи. Эмма и Джеймс с нетерпением ожидали сову от родителей. Их сова Гермес не мог определиться, к какому столу лететь — гриффиндорскому или слизеринскому, — и в итоге бешено кружил по Большому Залу, пока не упал между ними. Двойняшки смотрели друг на друга: они всегда сидели лицом к лицу по привычке — так они всё ещё могли вести свои телепатические разговоры. Большой Зал разразился смехом, но МакГонагалл призвала всех к тишине.

— Могу ли я поинтересоваться, чья это птица?

— Наша, профессор, — отозвались двойняшки.

— Не могли бы вы убрать её с пути, Поттер? — она подняла бровь.

Они бросились к сове.

— Хорошо, это для тебя, а это для меня, — сказал Джеймс, отдавая свёрток сестре. — Мой больше твоего. — Он показал язык и убежал к своему столу.

Эмма закатила глаза и посмотрела на слизеринский стол: все делали вид, будто совершенно не заинтересованы происходящим.