— Лучше потом отнести Гермеса в совятню, — сказала она.

— Я пойду с тобой, — сказала Алекто.

Через полчаса Гермес выглядел намного счастливее. Алекто баловала его лакомствами для сов, пока Эмма крутила свёрток в руках. Подарок был обёрнут в обычную коричневую бумагу и верёвку.

— Так, ты думаешь твои родители всё ещё огорчены тем, что ты в Слизерине? Я думала, всё было нормально, — спросила Алекто.

— Я не знаю, — задумчиво сказала Эмма. — Моя мама не слишком уверена в папе.

— Есть только один способ это выяснить.

Эмма стянула со свёртка верёвку. Из обёрточной бумаги выпала маленькая коробка.

— Ну, продолжай, — тихо сказала Алекто, — открывай.

— Я боюсь, что там будет, — призналась Эмма.

— Не думай о плохом, — Алекто сжала её руку. — У тебя всё ещё есть мы.

— Включает ли это «мы» Хелен? — с сарказмом спросила Эмма.

— Оу, Эмс, никому нет дела до Хелен, — рассмеялась Алекто, — кроме того, Нарцисса и Беллатриса Блэк любят тебя, а с Блэками никто не связывается.

Эмма подумала о Регулусе — тихом мальчике, который поддерживал её в течение первых нескольких недель, прежде чем остальные соизволили дать ей шанс. Даже в одиннадцать лет у него была та тихая аура контроля, которая заставляла других хотеть дружить с ним.

— Не так ли? — Эмма улыбнулась. — Спасибо, Алекто.

— Обращайся, — подмигнула её лучшая подруга. — Так ты собираешься заставить меня умереть от любопытства, или как?

Но никто из них не ожидал того, что они увидят дальше. Овальный медальон с серебряной цепочкой и стеклянным покрытием был расположен на пергаменте с надписью «Открой меня». Эмма быстро нашла защёлку сбоку. Внутри коробочка была бархатной и там лежал сложенный кусок пергамента.

«Дорогая Эмма,

Поздравляем тебя с двенадцатилетнем! Мы хотим, чтобы ты знала, что не имеет значения, на какой факультет ты была распределена. Важно только то, что ты счастлива, находишь друзей и наслаждаешься жизнью в Хогвартсе. И если это означает, что ты должна быть в Слизерине… Ну, у Распределяющей шляпы есть свои причины.

P.S. Каждый раз, когда думаешь, что твой папа забывает об этом, смотри на лицевую сторону медальона! (С любовью, мама)

РР.S. Не потеряй, Эмс! (С любовью, папа)»

Эмма быстро повернула медальон. Под стеклянным корпусом была зелёная змея в форме S, состоящая из крошечных изумрудов на золотом фоне.

— Это прекрасно, — выдохнула Алекто, когда Эмма сморгнула слёзы. — Давай помогу застегнуть.

Должно быть, медальон сделан из чистого золота, так как он тяжело упал на грудь Эммы. Но ей нравился этот вес, это будто было физическим доказательством того, что семья всё-таки любит её.

«Я никогда не сниму его», — молча поклялась она и спрятала от Алекто записку.

Это было то, чем она не поделилась бы ни с кем. Даже с Джеймсом.

***

Остальная часть года прошла быстро. Родители Сириуса и Регулуса больше не гостили у Поттеров. Натали и Чарльз лишь давали расплывчатые ответы о том, что они заняты или у них нет общих интересов. Кроме того, у них всё равно были свои друзья.

Лето они провели в доме у сестры Натали, во Франции, с её детьми: Лу и Пьером. Последний был на пять лет старше двойняшек, но Лу была старше всего на год, поэтому они вместе с ними веселились на пляже. Когда к ним в гости пожаловал Дамблдор, Джеймс и Эмма испугались, что Дамблдор узнал об их ночных похождениях и был здесь, чтобы отчислить их. Но как выяснилось, он просто хотел поговорить с родителями Лу наедине. Они рассказывали Лу о своей жизни в Хогвартсе, а она им — о Шармбатоне и уроках этикета.

К превеликой гордости Чарльза, на второй год двойняшки попали в команды по квиддичу своих факультетов в качестве Охотников. Эмму уважали за то, что она была самым молодым игроком. Капитан команды Рэйчел тоже была Охотницей. Регулус тоже попал в команду, так как был хорошим Ловцом.

Они выиграли свою первую игру против Гриффиндора со счётом 180 : 60, но Джеймс напоминал Эмме, что забил три гола Гриффиндора, поэтому он всё же победил её. Летом она обнаружила, что он читает об Анимагии, и совершенно не поверила, когда он сказал, что это всего лишь любопытство. В конце концов она заставила его признаться, что он хотел попробовать. Хоть он провёл большую часть лета в гостях у своего друга Римуса, она узнала эту информацию от Лу, которая узнала об Анимагии в Шармбатоне.

К концу третьего курса Эмма и Джеймс почти не виделись. Она знала, что брат скрывает от неё какой-то секрет, и это причиняло намного больше боли, чем она хотела признать. Старшие гриффиндорцы издевались над ней, говоря, что без брата ей не справиться. Чтобы защитить себя, она использовала заклинание, которому Беллатриса научила её, когда у той было хорошее настроение. Они остановились и выглядели настолько злыми, что Эмма не была уверена в правильности своего поступка. С Северусом Снейпом было хуже, потому что он был везде, куда бы она не посмотрела. Он взглядом проникал ей под кожу, хотя она приловчилась надевать на себя маску неприступности, которая была у всех слизеринцев, чтобы выжить.

Она была как хамелеон — приспосабливалась к людям перед ей, — но Снейп знал, что сказать, чтобы причинить ей боль. Она винила его в том, что он появился в их купе во время первой поездки в Хогвартс. Вопреки их ситуации с Джеймсом брат всё ещё при любом удобном случае называл Северуса Нюниусом, поэтому она знала, что Джеймс на её стороне, несмотря ни на что.

Внешний мир казался каким-то отдалённым местом, но слухи о том, что волшебники пытали магглов ради забавы, доходили даже до Хогвартса. Люди шептали о новом Грин-де-Вальде.

Она недооценила гриффиндорцев. Однажды она пошла к гриффиндорской Башне, чтобы дождаться Джеймса: наступила его очередь пользоваться мантией-невидимкой, а их единственным общим занятием был Уход за магическими существами. Они вышли из портрета и увидели её, стоящую напротив. Эмма спросила, могут ли они позвать Джеймса — вежливо, по её мнению, — но те проигнорировали девочку, сказав, что ей повезло, что Джеймс не здесь, потому что тогда бы он узнал, что она использовала на них чёрную магию. Оказалось, заклинание Беллатрисы не так уж и невинно. Они не использовали на Эмме магию, а просто потянули её к окну, чтобы она видела, как они бросают её сумку в фонтан внизу. Когда она пошла за ней, все её перья были сломаны, а учебники испорчены. Эмма вернулась назад к Башне. В конце концов, она же пообещала Джеймсу, но он так и не вышел, а она не простила его.

***

Когда наступил четвёртый год, Джеймс раскрыл ей свою тайну — точнее, тайну Ремуса, — но только потому, что не хотел, чтобы она находилась в Запретном лесу в полнолуние. Эмма узнала и о Карте Мародёров, и их крики слышали все. Девочке казалось, что он выдал все их секреты, и ей было больно, что он скрывал это от неё. У Джеймса был один вечный предлог для защиты себя и друзей — они поклялись не говорить об этом никому. В конечном итоге, они заключили сделку: Эмма могла заимствовать карту взамен на рассказ о тех местах, которые она обнаружила самостоятельно. Но это было не одно и то же.

Тем летом родители Лу и Пьера умерли. В то время Пьер был разрушителем проклятий и путешествовал по всему земному шару, а Лу была на пятом курсе в Шармбатоне. Натали и Чарльз не рассказали двойняшкам о случившемся, но, подслушав, те узнали, что родители кузенов работали на Дамблдора над чем-то опасным. Видимо, он пообещал, что позаботится об их детях, если что-то случится, поэтому Лу была распределена на Когтевран в Хогвартсе и переехала в собственный дом директора. Эмма хотела, чтобы она жила с ними, но Дамблдор отказал.

Когда Джеймс спросил, может ли Лу помочь в Анимагии, она с радостью согласилась, чтобы отвлечься. К концу лета Джеймсу удалось превратиться в оленя.

========== Глава 7. Маггл ==========

— Мерлин, твой брат стал таким горячим за это лето, — вздохнула Алекто.

— И мой Сириус — тоже хороший улов, — прошептала Люсинда, глядя на парней, которые дурачились возле Чёрного озера.