Это случилось, когда полчаса почти подошли к концу, когда Эмма встала, чтобы уйти, и её мать положительно радовалась тому, что её семья снова в целости и сохранности. Чарльз залез в свой плащ и сказал ей, что они хотели вместе подарить Джеймсу и ей подарки на день рождения, но также хотели, чтобы они получили их до того, как они сдадут экзамены, и поэтому они оставили её подарок на конец дня.
— С днём рождения! - хором сказали её родители, и Эмма открыла коробку, чтобы увидеть традиционные волшебные часы.
Каждые были немного разными, уникальным для семьи или родителей, которые его выбрали. У неё был нежный золотистый цвет, с метлами-стрелками, указывающими на крошечные римские цифры на белом фоне. Была еще одна рука, поменьше, о которой и спросила Эмма.
— Он измеряет магию, - задыхаясь, сказала её мать. Было очевидно, что Натали рвалась рассказать ей об этом. — Он измеряет магию в воздухе, её силу и потенциальную опасность. Он также измеряет его сложность: красный означает опасность, а зелёный - безвреден. Размер увеличивается в зависимости от силы заклинания и ширины его сложности. Мы подумали, что это идеально подходит, ты же хотела быть разрушителем проклятий.
— Спасибо, - Эмма почувствовала прилив благодарности и эмоций.
Её родители не забыли её, они читали её письма, когда она думала, что Чарльзу всё равно, и они так много думали о подарке, что она почувствовала комок в горле. Её отец просиял, вынул часы и попросил надеть их ей на запястье. По традиции она протянула левую руку. И тогда казалось, что время остановилось.
Чарльз отодвинул рукав Эммы, чтобы он не попал в застежку. Именно тогда он заметил тёмно-красные усики, спускающиеся по её запястью. Татуировка сильно поблекла с тех пор как появилась на её запястье, но всё ещё была очень заметна.
«Слишком поздно», - вспомнила Эмма и попыталась убрать руку, но ущерб был уже нанесен. Её отец схватил её за запястье и грубо подтянул рукав до локтя, обнажив Тёмную Метку во всей её скелетной красе. Череп, казалось, смеялся, эта извивающаяся змея, которую Эмма обычно находила такой завораживающей и угрожающей в ярких больничных огнях. Румянец покинул лицо Чарльза, и он отпустил её запястье, как будто его ужалили.
Как будто в замедленной съёмке часы вывалились из его руки. Трое Поттеров наблюдали за их падением по воздуху и видели, как они коснулись земли за долю секунды до того, как они услышали звук разбивающегося стекла. Золото должно было быть достаточно прочным, чтобы выдержать падение, логично, что стеклянная рама должна была только треснуть, а целые часы раскололись на части. Каждое звено цепи было разорвано, и в тот момент казалось, что оно разорвало все звенья, над восстановлением которых родители так усердно работали. Сердце Эммы было похоже на стекло, такое хрупкое, что всё могло разбить его, и тишина была единственным, что сдерживало его.
В доблестной попытке спасти свою семью Натали Поттер, не сказав ни слова, встала с кровати, чтобы собрать каждый крошечный кусочек часов. На это было больно смотреть - её руки и ноги были скелетными, и ей пришлось опереться на кровать из-за усилия, которое требовалось для простого приседания. Чарльз смотрел на неё, потрясенный, в то время как Эмма, казалось, пришла в себя.
— Мама, тебе нельзя вставать с постели, - сказала она, пытаясь ей помочь.
— Не надо. Ты не посмеешь коснуться её, – сердито прошипел Чарльз.
Обе женщины остановились. Эмма почувствовала странную вибрацию в груди.
«Пожалуйста, не делай этого, папа», - пыталась она сказать глазами, но в мужчине, стоявшем перед ней, не осталось и следа отца.
— Держись от неё подальше, - продолжал он тем же угрожающим тоном, теперь приближаясь к ней. Эмма невольно съежилась. Как мог этот мужчина быть тем же любящим отцом, которого она помнила с юности? — Как ты посмела после всего, что мы для тебя сделали. После всего, через что мы прошли, после всего, что мы тебе простили, оказывается, что я был прав. Ты никчёмная слизеринка, и мне следовало отречься от тебя с того дня, как тебя отсортировали. Кто знает, какую опасность ты навлечёшь на наш порог? А теперь… Эта штука… Это знак Того-Кого-Нельзя-Называть. Скажи мне одну вещь: это восхищение тем, как он убивает невинных, или ты действительно присоединилась к его делу?
— Папа, ты не понимаешь, - быстро сказала Эмма. — Если бы ты только позволил мне объяснить…
— Этот ответ - всё, что мне нужно, - коротко прервал он.
— Мама, - обратилась Эмма с мольбой к матери, которая попыталась протянуть ей руку. Но Чарльз взял Натали за руку.
— Не смей втягивать сюда больную мать. Я даже не узнаю девушку, которую вырастил.
— Я не сделала ничего плохого! Ты всё равно меня не растил! Ты просто сидел и судил меня, я каждый раз терпела неудачу. Мама, пожалуйста, понимаешь? Ты всё ещё веришь в меня, не так ли?
Натали Поттер переводила взгляд с мужа на дочь и убрала руку Чарльза. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но Чарльз нажал на её тревожный звонок, прежде чем кто-либо из них успел среагировать.
— Ты потеряла право называть мою жену своей матерью. Отныне у тебя не будет и отца. Ты четко выбрала, в чем заключаются твои привязанности. Насколько я понимаю, у меня никогда не было дочери.
Эмма была в отчаянии. Из всех их ссор это было худшее. Ей нужно было, чтобы её мать заговорила, отругала отца, как в первый год, и дала Эмме возможность объяснить. Но медсестра прибыла слишком быстро, чтобы Натали могла вмешаться, поэтому вместо этого она побежала к матери, чтобы подержать её за руку хотя бы в последний раз, если её отец собирался запретить им видеться друг с другом.
— Девушка совсем сошла с ума, - сказал её отец. — Она расстраивает мою жену, к которой ей нельзя прикасаться. Пожалуйста, удалите её.
— Пойдём, дорогая, - сразу же сказала медсестра ласково, как будто она уже привыкла уводить так людей из палаты.
Она успокаивающе положила руку Эмме на плечо. Эмма пыталась сопротивляться, ухватившись за дверной проём, чтобы протянуть руку, и она могла бы поклясться, что её мать тоже протянула пальцы. Они находились на расстоянии полсантиметра друг от друга, когда медсестре наконец надоело и она схватила её за талию, физически выволокнув из комнаты.
— Это для вашего же блага, - сердито сказала медсестра, как будто разговаривая с капризным ребёнком, — Ваша мать всё ещё может быть заразной.
Но когда её вывели, Эмма могла поклясться, что услышала слабый голос, зовущий её по имени.
Комментарий к Глава 42. Разбитое сердце.
У меня такой вопрос…
Что, черт возьми, происходит?
Где отзывы, просмотры?
Я не вижу практически не какой отдачи, и знаете, пропадает всякое желание переводить…
Хотела вернуться к старому графику, выкладывать главы по пятницам, но эта часть фанфика мне так понравилась, что я решила выложить её сегодня.
Следующая глава будет в пятницу.
========== Глава 43. Будьте осторожны в своих желаниях. ==========
Когда она попала в кабинет Слизнорта, её всю трясло. Эмме даже не удалось как следует выбраться из камина, она пробила решётку, высыпала на пол кучу пепла и дыма и заставила вздрогнуть Слизнорта, который провёл чернилами по всему пергаменту.
— Милая девочка, — потрясенно произнёс учитель. — Что с тобой?
Эмма была слишком занята кашлем, чтобы ответить, поэтому глава факультета помог ей подняться за руку, отряхивая тлеющие угли с её плеча. Она дезориентировано посмотрела на него. Девушка поняла, что узнала его, но почему-то ее разум не мог должным образом связывать понятия.
«Школа… учитель…» — медленно подумала она. Тут же разочарование учителя сменилось беспокойством.
— Не волнуйся, не волнуйся, — сказал он почти самому себе, вынимая палочку. — Нет ничего такого в том, что маленькое заклинание не может исправить. Осмелюсь предположить, что наблюдение за физическим состоянием вашей матери после драконьей оспы, должно быть, было настоящим шоком для вашего организма. Поторопись, дорогая, все равно почти пора обедать. Горячий чай принесет вам пользу перед следующим уроком. Честно говоря, мне непонятно, почему Дамблдор настаивает на том, чтобы вот так вытаскивать детей из класса, вместо того, чтобы ждать надлежащего воссоединения на выходных. Вы четвёртая, кто прошёл через мой камин в этом месяце, хотя, надо сказать, это самый впечатляющий выход.
