— Что тут происходит?

Она простонала. «Конечно! Насколько я могу быть глупой?» — Она знала, что Джеймс и Сириус любят приходить сюда так же часто, как и она. Её паника превратилась в ужас. Они не могли найти её здесь. Не сейчас, не так. Пробормотав быстрое извинение, она побежала по кухне, пока не нашла большое окно, открытое, чтобы выпускать пар. С легким колебанием, чтобы увидеть, как далеко была земля, она очень недостойным образом бросилась в воздух, свернувшись клубочком при этом.

Она с лёгкостью приземлилась на мягкую влажную землю, слегка удивившись, что всё ещё цела. Удар, казалось, выбил из неё всю срочность, поэтому, проявив немного большей логики, она отступила в тень. Однако бунт, похоже, утих, поэтому Джеймс и Сириус, должно быть, не обращали на это внимания, как на обычную чепуху домашних эльфов. Или Джеймс был так потрясен, что у него больше не было старого любопытства. Эмма надеялась, что это первое.

Неуверенно поднявшись на ноги, она огляделась, чтобы сориентироваться. Почти инстинктивно её ноги двинулись в сторону Черного озера. Она покачала головой на собственные выходки, пытаясь взять себя в руки. Но когда она подумала об этом на секунду, она продолжила свой маршрут. Чёрное озеро всегда успокаивало её, и как только она добралась до его туманных берегов, она поняла, что сделала правильный выбор. Каким-то образом огромные водные просторы всегда заставляли её чувствовать себя незначительной, что она не могла сделать ничего плохого, что не могло быть снова исправлено. Если Озеро могло быть таким неизменным, то и мир тоже. Ничего не произошло. Её матери станет лучше, и все они будут смеяться над утренним страхом. Надеюсь, Джеймс придет к такому же выводу. Как поднять настроение самому оптимистичному человеку в мире?

Просидев, казалось, несколько часов под одним из деревьев, она убедила себя, что эта болезнь была всего лишь пятном на их радарах, заставившим её шокировать и помириться с отцом. Лу бы гордилась ею. Когда она развернула их, её ноги стали жесткими, внезапно напомнив ей, что она всё ещё человек: холодная и голодная. Однако от мысли о возвращении на кухню у неё пробежал холодок, поэтому она решила вернуться в общежитие и поспать.

***

— Где, черт возьми, ты была и почему вся в грязи? — сердито прошептала Алекто, когда Эмма попыталась прокрасться обратно в их комнату.

Эмма закрыла глаза на полсекунды и про себя застонала. Она должна была предположить, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она потеряла счет времени, но, к счастью, никто не заметил, как она вошла в гостиную — в основном она была заполнена третьекурсниками. Это означало, что либо все с четвертого по седьмые курсы всё ещё наслаждались временем до своего комендантского часа, либо они были настолько истощены своей работой, что ушли спать слишком рано. К несчастью для Эммы, это было последнее.

Хелен тихонько храпела со своей койки, пока Софи не было в комнате. Эмме было трудно вспомнить, когда Софи в последний раз ночевала в их спальне. Она вспомнила свой первый год в Хогвартсе: через неделю Софи попала в кабинет Дамблдора, так как она болела дома, гриппом. В общежитии волшебным образом появилась кровать, но теперь Эмма была втайне рада, что Софи пропустила драму «Сортировка Эммы». К тому времени всё внимание было сосредоточено на Сириусе. Однако ей не так повезло с Алекто и Люсиндой, которые шептались между койками, когда она вошла.

— Просто гуляла, — она ​​пожала плечами, как она надеялась, безразлично.

— Если ты думаешь, что это удовлетворит нас, значит, ты серьезно впала в бред, — добавила Люсинда, глядя на грязный низ мантии черноволосой девушки.

Эмме стало жаль, что она не нашла время привести себя в порядок перед тем, как прийти. Хотя она просто так устала…

Её друзья выжидающе смотрели на нее, пока она пыталась придумать веское оправдание. Однако, когда Алекто решила без слов почистить мантию, она почувствовала прилив благодарности к ним. В конце концов, они всегда были рядом с ней. Зачем лгать об этом? Люсинда ясно выразила свои чувства во время поездки на поезде в январе. Может быть, настало время, чтобы Эмма отплатила им и начала доверять им время от времени, открывая им этот маленький секрет, который вскоре стал общеизвестным.

— Я узнала, что моя мама болеет драконьей оспой, — призналась она, прижимаясь к двери.

Сразу же Алекто и Люсинда оказались по обе стороны от неё, каждый обнимал одну руку, согревая её сильнее, чем она могла когда-либо пробовать. Что-то коснулось её беспокойного сердца, и она почувствовала, как её глаза снова наполняются слезами.

«Оказывается, я всё-таки не контролирую свои чувства», — подумала она, злобно стирая их.

— Я знаю, что плакать глупо. Не то чтобы она мертва или что-то в этом роде…

— Ерунда, — сказала ей Люсинда. — Это нормально, что ты расстроилась. Я знаю, что мы должны быть взрослыми и всё такое, но не думаю, что смогу выдержать даже мамину простуду! Знаешь, без неё по дому ничего не получится.

Эмма мрачно кивнула, позволив паре слезинок выскользнуть, прежде чем собраться с мыслями. Так они простояли несколько минут в тишине в полутёмной комнате, в дверном проёме съёжились три девушки. Если бы Хелен или Софи проснулись именно в этот момент, они бы рассмеялись при виде этого. Но Эмма чувствовала себя как кокон в пузыре комфорта и поддержки, и она поняла, что это именно то, чего ей так долго не хватало. Регулус мог бы посочувствовать ей и отвлечься от этого, но Алекто и Люсинда помогли ей более простым способом, который напомнил ей о том, как легко было утешать её, когда она была ребёнком.

— Мы здесь ради тебя, Эмс, — успокаивающе сказала Алекто. — Но нам действительно пора спать.

Люсинда в последний раз сжала её руку и вернулась в кровать, задернув шторы, чтобы уединиться. Алекто задержалась на секунду, разглаживая простыни вокруг Эммы, когда она забиралась в кровать, как если бы она была её матерью, а Эмма снова была ребёнком.

— Не вини себя, — сказала она тихо, почти неслышно, слегка коснувшись плеча, прежде чем оставить Эмму наедине с собой.

Эти три слова были тем, что мог бы сказать любой, всего лишь мимолетной шуткой, о которой Эмма не подумала бы, будь это кто-нибудь, кроме Алекто. Но это была Алекто, и в её словах был нехарактерный вес. Они не сказали Эмме, что она не была такой хитрой, не умела скрывать свои чувства так хорошо, как она думала. Они сказали ей, что Алекто знает о её бурных отношениях с родителями, что Эмма считала хорошо хранимым секретом между Регулусом, Эйвери и ею. Они сказали ей, что Алекто была единственным человеком в мире, который знал, как много значит для неё медальон Эммы. Они сказали ей, что она не одна. И Эмма не знала, бояться ей или радоваться.

Комментарий к Глава 39. Проверка реальности.

Прошу прощения, глава должна была выйти ещё вчера.

Просто всё как-то навалилось на меня, что было не до перевода, да и честно сказать, пропало желание что либо делать.

Приятного чтения и пожалуйста, оставляйте свои отзывы)✊🏻❤️

========== Глава 40. Подготовка. ==========

Эмма дала свой капитанский свисток, сигнализируя об окончании тренировки. Её команда с благодарностью коснулась земли и с горечью пробилась в раздевалки. Солнца нигде не было видно, хотя оно должно было взойти более получаса назад. Регулус топал по лужам, чтобы вернуть снитч Эмме вручную — она ​​никак не могла его поймать, если бы он бросил ей в такую ​​погоду. Точно так же Рабастан и Антоний передали ей пойманные бладжеры, первый бросил на неё мерзкий взгляд перед тем, как покинуть поле.

Регулус последовал за ним по пути к квиддичной хижине, даже открыв для неё дверь, когда она поставила тренировочные мячи на свои места. Она воспользовалась возможностью, чтобы выжать гриву чёрных волос, образовав на полу новую лужу. Однако, она не чувствовала себя виноватой из-за всей грязи, в которую они попали. Одним взмахом палочки Регулус вымыл пол.

— Тебе не кажется, что хранить палочку в квиддичной мантии немного опасно? — спросила Эмма, думая обо всех способах, которыми деревянная палка могла сломаться во время суровой игры.