— Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, что же такого смешного? — спросил Сириус, не отрывая глаз от палочки Рабастана.

Эмма даже не взглянула на него. Джеймс попытался заговорить, но снова начал смеяться. Рабастан тоже начал улыбаться, хотя Эмма подумала, что это было, вероятно, совсем по другой причине. Он хотел попрактиковать свои дуэльные навыки с тех пор, как в первый раз ему отказали в Тёмной Метке.

— Если можно, — робко сказал Ремус Люпин, даже подняв руку, как будто ему нужно было разрешение поговорить. — Я думаю, что слизеринцы придерживались той же идеи, что и мы.

Сириус взглянул на плакаты на стенах, по-видимому, только тогда оценив состояние комнаты. Его глаза сузились: он явно не был удивлён. К счастью для него, смех Джеймса был заразительным, и довольно скоро атмосфера разрядилась. Помогло то, что пара учеников в комнате заметила своих друзей в толпе, стоящих снаружи. Было несколько хихиканья и некоторые ухмылки, но именно момент озарения Рабастана разрядил ситуацию.

— С днём рождения, Поттер, — сказал он, небрежно засовывая палочку обратно в карман, как будто это не он собирался устроить тут дуэль всего пару минут назад. — Хочешь огневиски?

И вот так четыре факультета смешались, как будто они были дальтониками. Насколько могла понять Эмма, гриффиндорцы веселились в своей Башне, пока МакГонагалл не ворвалась в неё, сказав им, что они не дают спать всему замку. Это было тогда, когда его хилому маленькому другу — Петтерфью? Петтигрю? Вроде бы Питеру — пришла в голову яркая идея использовать Выручай-Комнату. В результате этого странного совпадения они оказались здесь.

Однако не всем было весело, два Блэка стояли в противоположных сторонах комнаты — Регулус, прислонившись к стене, наблюдал за своим братом, как ястреб, в то время, как глаза Сириуса то и дело метались, когда он слишком громко смеялся над шутками, переминаясь с ноги на ногу. Эмма заметила, что никто из их друзей не стоял слишком близко — Рабастан ушёл к следующему новому интересному делу, а Ремус Люпин тихо болтал с хорошенькой Когтевранкой. Она ещё не видела своего брата или Петтигрю — что-то ещё с момента их общения, и окинула взглядом комнату.

Наконец она встретилась глазами с Джеймсом, и, как будто по команде, они подошли друг к другу, не обращая внимания на двух друзей. Вкратце, Эмма вспомнила те времена, когда они могли вести целые беседы, просто интерпретируя язык тела другого, когда Регулус и Сириус ссорились между собой. Теперь им нужно было угадывать мысли друг друга. Но Джеймса не интересовали семейные распри.

— Ты слишком маленькая для того, чтобы пить, — проговорил он, поставив её кубок обратно на стол, хотя это было всего лишь сливочное пиво, а она была его ровесницей. Он просто предположил, что это алкоголь. — Так это твоя толпа, а? Сириус сказал мне, что ты близка с Лестрейнджем, но я до сих пор не верил этому. Конечно, вы тусуетесь, но не потому ли, что на вашем факультете не так много студентов? Я знаю, ты меня не послушаешь, но с этим парнем могут быть проблемы. Я волнуюсь, что…

— Можешь ли ты просто забыть об этом хотя бы на одну ночь? –Эмма вздохнула, не дожидаясь ответа. Джеймс мог командовать, когда был пьян. На самом деле Джеймс большую часть времени был довольно властным, — У нас день рождения, и, кроме того, Рабастан не так уж и плох.

— Мне всё ещё кажется странным, что ты называешь его по имени, — приподнял бровь Джеймс, подозрительно глядя на этого человека.

Эмма проследила за его взглядом, гадая, что сделал Рабастан, чтобы заслужить такую ​​осторожность — в конце концов, Джеймс принял этот Огневиски, — но слизеринец только что сунул ему в рот горсть чего-то, что выглядело как «Бобы всех вкусов» Берти Ботта. Судя по ликующей толпе вокруг него, обменивающейся деньгами, это, по-видимому, был вызов.

— Тебе было бы спокойнее, если бы я общалась со Снейпом и Мальсибером? — спросила она, произнося имена двух наименее любимых слизеринцев Джеймса, которые прятались в углу, вероятно, бормоча о новых заклинаниях, которые они придумали. Даже Эмме пришлось признать, что они впечатляют. Она была уверена, что вскоре они будут приняты на службу Тёмному Лорду. Отвлекая свои мысли от подобных вещей, она сосредоточилась на брате. — Прими это, почему бы тебе просто не поговорить с Рабастаном?

Её брат открывал и закрывал рот, как золотая рыбка, но всё ещё сохранял раздражительное выражение лица. Он явно понимал её точку зрения, но не хотел доставлять ей удовольствия от того, что она права.

— Пошли, — сказала она, воспользовавшись его временной потерей слов, чтобы подвести его к группе людей и лукаво добавила:

— В любом случае, не думаешь ли ты, что Лили была бы впечатлена, узнав, что ты преодолел предрассудки факультетов?

Это решило дело. Джеймс подошёл к Слизеринцу, как солдат, готовящийся к войне — плечи расправлены, губы сжаты, глаза решительно смотрят прямо перед собой. Эмма подавила хихиканье и последовала за ним, желая увидеть плоды своего труда.

— Лестрейндж, — начал он, прежде чем замолчать.

Эмма почти слышала, как он думает о том, что сказать дальше. К счастью для гриффиндорца, Рабастан был социальным человеком, чьё пьяное состояние в настоящее время снизило его запреты.

— Как тебе Огневиски? Мы испытываем новую пробу конфет — Люсинде удалось тайно пронести новую пробную партию, её родители являются основными акционерами фирмы. Обычно они превращают вас в животное на пару секунд, и мы пытаемся угадать, какие из них какие.

— Разве ты не засунул целую горстку в рот? — с любопытством спросила Эмма.

— Ага! — Он сиял, как будто это был какой-то подвиг. Прежде чем она успела спросить больше, раздался небольшой хлопок, и он быстро превратился в слона, собаку, кролика и фламинго. Это происходило несколько раз, каждое животное боролось за первое место, прежде чем мальчик снова появился, выплюнув несколько перьев.

— Давай деньги! — он радостно похлопал Люсинду по плечу, когда последнее перышко вылетело из его рта. Она нехотя уронила в его протянутую ладонь пару галеонов.

— Класс! — воскликнул Джеймс, на мгновение забыв, с кем разговаривает. — Ты мог бы принадлежать Гриффиндору с этими мужеством! Ты же мог застрять как полуслон, полусобака или кто-нибудь другой…

— Да, но тогда моя школьная мантия не подошла бы к цвету моих глаз, — пошутил Рабастан, взмахивая ресницами.

Остальные осторожно посмотрели на Джеймса, гадая, что гриффиндорец делал среди них. Люсинда прощала Джеймсу практически все розыгрыши, которые они устраивали над ней, просто потому, что он был «чертовски крут», но не каждый слизеринец разделял это чувство.

Взглянув на сестру, которая ободряюще кивнула, Джеймс указал на разноцветные сладости. — Не возражаешь, если я попробую, Лес… Рабастан?

Но как только Рабастан протянул сумку, Сириус с выражением возмущения ринулся к нему, встав между двумя мальчиками. Очевидно, он наблюдал за их усилиями по примирению.

— Сохатый! Что ты делаешь, дружище? Ты братаешься с врагом! Он, наверное, пытается тебя отравить! — он бросил на слизеринцев презрительный взгляд.

— Как будто у меня нет ничего лучше, чем принести отравленную еду на день рождения Эммы, — усмехнулся Рабастан, но его зелёные глаза злобно блестели.

— Давай, Бродяга, — пробормотал Джеймс, явно испытывая дискомфорт. — Всё нормально.

— Он хочет, чтобы ты так думал! — прошипел Сириус, не сводя глаз с Рабастана.

— Да, потому что я всегда ношу их при себе на случай, если стая косоголовых львов вломится на нашу вечеринку, — саркастически ответил слизеринец, скривив губы в усмешке.

К этому времени Люсинда смотрела с презрением на Сириуса, и Хелен прервала попытки флирта с Барти, чтобы следить за спором. Краем глаза Эмма заметила, что Ремус и Регулус прерывают свой разговор, чтобы вмешаться. Это правда, что оба были спокойными и успешными, но почему-то они выглядели так странно вместе. Может быть, потому, что они представляли такие разные стороны жизни Сириуса. Или, может быть, это произошло потому, что Эмма и представить себе не могла, что Регулус ладит с кем-то, кроме слизеринцев. На втором курсе он признался, что его родители не хотели, чтобы он дружил с другими факультетами, напомнив ему, что они были соперниками. Он не возражал, в любом случае он не был из тех, кто слишком ищет социальных контактов.