Когда эта злая женщина упомянула Эмму, та покраснела. Без сомнения, чувства её отца были полной противоположностью словам Вальбурги Блэк. Но она не ожидала, что половина гриффиндорцев начнёт смотреть на неё с отвращением. До сих пор они не замечали её, занятые Сириусом, но сейчас всё изменится. Её взгляд скользнул на Джеймса: тот выглядел наполовину смущенным, наполовину готовым защищаться. Он будто чувствовал опасность, но на самом деле не знал, что это было.
Но хуже всего было Сириусу. Он медленно поднялся и подошёл к близнецам.
— Развлекайся с моей семьёй, — ядовито сказал он, прежде чем покинуть зал. — Видимо одной тебе было недостаточно.
— Эмма, — начал Джеймс, но сестра прервала его.
— Иди за Сириусом, Джеймс. Он, вероятно, нуждается в тебе больше, чем я.
«И я смогу спрятаться в гостиной Слизерина, если ты последуешь за мной», — добавила она про себя.
Джеймс помчался за своим другом, и Эмма спустилась в подземелье так быстро, как только могла, не срываясь на бег.
Тем не менее группа слизеринцев-старшекурсников преградила ей путь, прежде чем
она смогла добраться до входа.
— Только слизеринцы, Поттер, — холодно сказал высокий блондин.
Она безмолвно указала на свой значок, но пятикурсник преградил ей дорогу рукой, когда она попыталась пройти. Пораженная, она отпрыгнула, а остальные рассмеялись.
— Оу, не страшно ли Поттер без ее храброго брата-гриффиндорца? — издевалась Беллатриса Блэк.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — ответила Эмма, а её сердце быстро забилось.
— Ты или с нами, или с ними, — дерзко сказал один из парней.
Эмма уставилась на него.
— Ты должен объяснить ей, Рудольфус, — ухмыльнулся блондин. — В конце концов кровь Гриффиндора течёт по её венам. — Он повернулся к ней. — Извини, Рудольфус не хорош в разговорах. Он имел в виду, что мы видели, как ты водишься с гриффиндорцами. Поскольку я порядочный человек, прошу прощения за наше маленькое представление. Но теперь мы — твоя семья. Это означает, что твои поступки отражаются на нас. Я понимаю, что ты хочешь видеться с братом, но делай это не на виду. Мы бы не хотели, чтобы у людей было неправильное впечатление, не так ли? Как может слизеринец доверять тебе, если в сердце у тебя Гриффиндор? Поэтому сделай выбор. — Он наклонился ближе и прошептал ей на ухо: — Помни, кто-то может добраться до тебя, пока ты спишь ночью.
Она запнулась и проскочила под рукой Рудольфуса в гостиную. Эмма слышала, как старшекурсники смеялись, но никто не попытался догнать её. К счастью, большинство учеников либо завтракали, либо наслаждались последними летними деньками на улице. Хоть и было тепло, огонь был зажжён.
«Наверно, солнце не может проникнуть сюда сквозь озеро», — подумала она, садясь на коврик и прижимая к себе колени. Этого не должно было случиться. Эмме стало жаль Сириуса, но больше ей было жалко себя. Хогвартс должен был стать тем волшебным местом, где она хотела бы провести лучшие семь лет её жизни. Её охватил холод, никак не связанный с температурой в комнате. И, к своему ужасу, она заплакала.
Через несколько минут кто-то стукнул её в плечо.
— Привет. — Регулус неловко присел на корточки рядом с ней, заламывая руки. — Я помню, как в поезде ты говорила, что тебе нравится квиддич.
Эмма быстро вытерла лицо рукавом и глубоко вздохнула. Регулус сделал вид, что не заметил этого. За это Эмма была ему благодарна.
— Но МакГонагалл сказала, что первокурсникам не разрешается, — нахмурилась она.
— Я думаю, — усмехнулся Регулус, — нам нельзя, только если нас заметят.
Эмма почувствовала, как на её лице появляется улыбка. Все проблемы были забыты, она взволнованно вскочила и последовала за Регулусом на площадку, где они притворились второкурсниками, выбирающими метлу для практики. К счастью, мадам Хуч была занята бладжерами и не обратила на них внимания.
— Теперь осталось найти место, где нас не поймают, — сказал Регулус.
— Запретный лес, — сразу воскликнула Эмма. Увидев потрясённый взгляд, она продолжила: — Никто не подумает, что ученики проберутся туда воскресным утром. Обычно же это делается ночью, и всё такое.
Регулус признал, что эта идея не лишена смысла, и они пробрались в лес мимо хижины Хагрида. Эмма никогда раньше не была в Запретном лесу, но она представляла его тёмным и мрачным, с огромными пауками повсюду и множеством других фантастических существ. Она предположила, что они выходят только ночью. Вскоре они наткнулись на солнечную поляну, похожую на ту, которая была позади её дома: тот же слегка влажный запах и поганки, торчащие отовсюду.
Хотя метла больше напоминала падающую звезду и постоянно перекашивалась влево, ей было всё равно. Она была свободна, или настолько близка к свободе, насколько могла быть. Лёгкий ветерок трепал её волосы, пока они летали кругами. Когда Эмма наконец приземлилась, она забыла об утреннем инциденте и просто задыхалась от смеха. Её живот шумно заурчал, напоминая, что они пропустили обед.
Когда они мчались назад в замок, Эмма подумала, что, возможно, быть в Слизерине не так уж и плохо.
========== Глава 4. Адаптация ==========
Время пролетело незаметно. Эмма быстро поняла, что слизеринцы со старших курсов ищут слабости у всех и, видимо, не испытывают излишне сильного недовольства из-за того, что её семья была на Гриффиндоре. Пока, она не давала повода её ненавидеть, они сохраняли нейтралитет. На самом деле, она подружилась с Нарциссой, даже Люциус иногда помогал ей с домашними заданиями по Трансфигурации взамен на выполнение его маленьких поручений. Одну вещь она осознала сразу — здесь всё было взаимовыгодно и позволено. Но если ты покажешь свою слабость, кто-то найдёт способ её использовать. Проявишь силу — и внезапно обнаружишь людей, которые захотят с тобой дружить.
В эти моменты она скучала по Джеймсу, его прямоте и честности. Кроме того, его ловкость в Трансфигурации могла помочь ей. МакГонагалл любила его и в той
ситуации, где другого бы оставили на отработку — Джеймса просто отпускали со строгим предупреждением. Несколько раз.
Эмма была лучше в Зельеварение, что быстро стало её любимым предметом. Более того, она стала одной из любимых учениц Слизнорта. Он ставил её в пару с Лили Эванс и, если их зелья получались идеальными, разрешал забрать их себе. Само собой разумеется, Северус Снейп был не очень доволен этим. Слизеринцы давили на него из-за дружбы с грязнокровкой, тем более гриффиндоркой, поэтому они не могли видеться так часто, как хотелось бы.
Соседки по комнате вскоре стали её самыми близкими подругами, хотя Эмма не забыла отомстить Хелен, сделав её шампунь розовым. Но никто не заподозрил в этом Эмму, всё списали на ошибку доставки. К слову, больше всего проблем вызывали гриффиндорцы. Хоть о ненависти Слизерина и Гриффиндора ходили легенды, последние питали особенную ненависть именно к Эмме, которая благодаря Сириусу, была теперь известна, как предатель собственной семьи. Все решили забыть о том, что она не сама выбирала факультет, куда её распределила шляпа. К счастью, Джеймс игнорировал слова своего друга. Позже двойняшки встретились ночью в Астрономической башне, где обнаружили, что папа подарил им мантию-невидимку. После этого дважды в неделю они ночью выбирали место в замке и исследовали его. Эмма и Джеймс смеялись с Филча, который был очень раздражён из-за миссис Норрис, мяукающей в пустоту.
Однажды октябрьским вечером двойняшки обнаружили кухню. Домашние эльфы суетились вокруг них, пытаясь удостовериться, достаточно ли они съели пирогов с патокой, тыквенных пирожных и горячего шоколада с крошечными зефирками. Джеймс взволновано сообщил сестре, что у Сириуса скоро день рождения, и Эмма нарисовала торт, который могли бы для него приготовить эльфы.
Хоть они и не ладили с Сириусом, девочка хотела помочь Джеймсу, втайне надеясь, что ненависть Блэка — это просто шоу. Со слов брата, он казался совершенно другим человеком.
Домашние эльфы сделали великолепный торт в форме льва, а Джеймс заколдовал его, чтобы тот встряхивал гривой и рычал. Эмма нашла заклинание, которое заставило его говорить. Первая попытка была довольно смешной: Джеймс пытался подражать голосу Сириуса, но голос льва, в конечном итоге, больше походил на Питера Карсона — довольно глупого парня с Пуффендуя, — историями о котором они часто обменивались. Вторую попытку они решили отложить на несколько дней, так как у них от сладостей разболелись животы, на что мадам Помфри многозначительно покачала головой.
