— Дорогая, я не думаю, что свадьбы в замках - это действительно норма, - начал мистер Эванс, прежде чем Вернон остановил его.
— Она имеет в виду, что не хочет, чтобы кто-либо из их числа присутствовал на церемонии, - прорычал он, вытирая горчицу с усов.
Джеймс сунул в рот булочку, чтобы не ляпнуть нечего лишнего, гадая, что делать. Он знал, что Лили не любит, когда он ведётся на провокации, но он слишком устал и слишком зол, чтобы сдерживать себя дальше. Они полчаса слушали гудение Вернона о тренировках в надежде, что Петуния примириться со своей сестрой, но он не позволил Вернону оскорбить их всех за ужином.
Мистер и миссис Эванс ничего не сказали, будучи слишком вежливыми, но оба бросили неодобрительные взгляды на Петунию, которая просто пожала плечами.
— Как я могу быть уверена, что у них не будет никаких «проблем»? Она уродка, - она указала на сестру, — А он из их мира. Что я скажу нашим друзьям? Что он какой-то… безработный неуклюжий фокусник? Я не хочу, чтобы они были рядом со свадьбой, не говоря уже о подготовке!
Вот и все. Джеймс сглотнул, ожидая, пока хлеб медленно проскользнет по его горлу, но было уже слишком поздно.
— Простите, - сдавленным голосом сказала Лили, резко вставая. — Мне нужно…
Однако им так и не удалось услышать, что ей нужно было сделать, потому что в этот момент она громко всхлипнула и побежала в сторону женского туалета.
— Петуния! - укоризненно сказала миссис Эванс, прежде чем броситься за младшей дочерью.
Джеймсу надоело играть перед этими людьми.
— Простите, - повторил он слова Лили, снова кладя салфетку на стол. — Я вернусь через несколько минут.
Оказавшись снаружи, Джеймс достал зеркало из кармана и позвал Сириуса. Последний появился сразу, несмотря на то, что сказал, что будет спать. Он выглядел хуже, чем чувствовал себя Джеймс.
— Красный код, Бродяга. Повторяю, у нас красный код.
— Красный код, - повторил Сириус, его глаза внезапно стали яркими и ясными. — Я в пути.
Его изображение исчезло, и вскоре Джеймс снова смотрел на свое отражение. Сунув зеркало в карман, он вернулся внутрь, чтобы найти Лили. Он врезался в неё, как только она вышла из уборной, всё ещё немного всхлипывая, потирая свои красные глаза.
— Ты был прав, Джеймс, - с сожалением сказала она. — Давай просто уйдем.
— Хорошо. - сказал он, беря её за руку, — Пойдем, возьмем пальто.
Он просто надеялся, что Сириус успеет придти вовремя. Недалеко от ресторана, о котором рассказывала ему Лили, была точка Трансгрессии, на случай, если Пожиратели Смерти решат устроить засаду на пару, но Джеймс не знал, сможет ли Сириус собрать всех вовремя.
На всякий случай скрестил пальцы за спиной.
— Мне очень жаль, мама, папа, - начала Лили усталым и подавленным тоном. Джеймс почувствовал, как его сердце слегка разбилось от звука её голоса.
— Нет, это ты извини меня, Лили, - перебила Петуния. — Я вообще не должна была приглашать тебя. Я знала, что ты испортишь этот вечер. Ты всегда…
В этот момент по ресторану разнесся громкий голос, прервавший всевозможные разговоры и заставив гостей поискать причину беспорядка по сторонам.
— У меня есть котел, полный горячей и сильной любви!
Лили повернулась к Джеймсу, на её лице отразилось понимание. Конечно, она узнает голос Сириуса. Она открыла рот, но Джеймс быстро успокоил её, в нетерпении сжав её руку.
— И он кипит для вас.
В поле зрения появился Сириус, одетый в кожаную куртку, которую он надевал, когда они вместе катались на мотоцикле, подмигивая каждой представительнице прекрасного пола, раздавая красные розы. Маленькая девочка девяти лет захихикала, изумленно приняв цветок.
— Скажи Incendio, но это заклинание не жаркое.
К нему присоединился женский голос, и Джеймсу пришлось удержаться от смеха от возмущенного выражения лица Вернона. Его друзья какое-то время разучивали дрянную балладу, но упоминание о магии перед сестрой Лили и её женихом сделало его выбор песни ещё более сладким.
— Как мой особый колдовской напиток!
В поле зрения появилась Марлен, её ярко-красная помада гармонировала с платьем. Джеймс не мог поверить, как быстро она оклемалась после той ночи, которую они провели. Её глаза сияли, когда они оба подошли к столу Эвансов, к большому ужасу Петунии.
— Не бойся, давай, сделай глоток этого горячего вкусного угощения.
Когда Сириус и Марлен остановились перед Лили, Ремус и Питер двинулись через ряды, возложив венки из лилий на каждый стол.
— Что в моем котле горячей сильной любви сделает вашу жизнь полноценной!
Сириус и Марлен завершили свой дуэт поклоном, когда Ремус и Питер встали позади Вернона и Петунии. Мистер и миссис Эванс смеялись и над этой нелепой песней, и над смущенной улыбкой дочери, которая, казалось, навсегда застыла на её лице.
— Джеймс… - сказала Лили полушутя и полуукоризненно.
Джеймс не собирался позволять Лили закончить это предложение.
— Поскольку твоя дорогая сестра и её очаровательный жених, похоже, не подозревают о твоих безупречных качествах, я взял на себя смелость собрать группу свидетелей, - объявил он достаточно громко, чтобы слышали все. Ему пришлось немного изменить свою первоначальную речь, но это стоило реакции Петунии и Вернона. Для них не было ничего хуже позора перед публикой и всеобщего внимания с дурной стороны. — Сириус, если ты хочешь начать…
— Эванс, - театрально объявил Сириус. — За семь лет, что я знаю тебя, ты ни разу не остановилась, защищая других. Ты всегда защищала тех, кто не может постоять за себя, за справедливость и за то, что правильно, - он поклонился. — Я горжусь тем, что ты мой друг.
Сириус повернулся к Ремусу, который взял запасной стул и встал на него. Лили изумленно наблюдала за действиями того, кого она считала скромным другом, затем закрыла лицо ладонями и выглянула сквозь пальцы, чтобы взглянуть на Мародера.
— Лили, - объявил Ремус. — За семь лет, что я знаю тебя, ты ни разу не оценила книгу по обложке - как в прямом, так и в переносном смысле. Ты осталась моим другом, где кто-то мог сбежать из-за моего… прошлого, - он оставался неопределенным. — Ты необычайно добрый человек, особенно учитывая тот факт, что ты готова встречаться с этим шутом, которого я называю другом, - он указал на Джеймса. — Для меня большая честь быть знакомым с тобой.
Он отступил, и его заменил Питер. Лили уже убрала руки с лица и посмотрела на третьего Мародера каким-то доброжелательным взглядом, не то чтобы улыбаться, не то хмуриться.
— Лили, - произнес Питер с величавым видом. — За семь лет, что я знаю тебя, ты ни в ком не разочаровывалась. Ты учила меня половину пятого курса, а также шестой и седьмой, когда кто-то другой посоветовал бы мне отказаться от моих предметов. Ты видишь лучшее в каждом, даже в самом худшем человеке, - он сделал паузу, со слезами на глазах, — Я не заслуживаю иметь такого учителя, как ты.
Он встал со стула, принимая салфетку, которую Ремус, казалось бы - и, скорее всего, - сотворил из ниоткуда, и шумно высморкался, когда Марлен шагнула лицом к своей старой соседке по комнате.
— Лили, - тихо сказала она, улыбаясь, когда она взяла девушку за руки. — С чего мне вообще начать? Все семь лет, что я знаю тебя, ты была моей соседкой по комнате, моим доверенным лицом, моей лучшей подругой. Ты осветляешь каждую комнату, в которую входишь, и ты позволяешь легко завидовать тебе, но очень трудно тебя ненавидеть. Ты единственный человек, который перехитрил мои саркастические шутки, и, - она посмотрела Лили в глаза, — Я чувствую себя счастливой, называя тебя своей лучшей подругой.
После долгого момента, когда Лили обняла Марлен, а миссис Эванс взглянула на Петунию, Джеймс похлопал свою девушку по плечу. Она повернулась, скорее всего, ожидая того, что приготовил для неё Джеймс, с лучезарной улыбкой на лице. Джеймс был просто счастлив, что его Лили стала такой, какой она должна быть.
— Лили, - сказал он хриплым голосом. — Что я могу сказать, что ещё не было сказано этими замечательными людьми вокруг нас? Все семь лет, что я знаю тебя, я любил тебя каждый божий день. Кто-то может назвать это безумием, а кто-то - навязчивой идеей - я знаю, что у тебя было много времени, - но я знал, что это судьба. Нет никого в мире, кто мог бы даже приблизительно быть похожим на тебя, и если бы я отпустил тебя, я бы сожалел об этом каждый день своей жизни. Я обещаю, что никогда не буду принимать тебя как должное, что я буду дорожить каждым днем, который мы проводим вместе, что я никогда не перестану пытаться сделать тебя настолько счастливой, насколько ты этого заслуживаешь. Настолько, что, - он сделал паузу, глубоко вздохнув и опустившись на колено, открывая маленькую коробку, которую хранил в кармане последние шесть месяцев.
