Излишне говорить, что Джеймс сдерживал смех до конца урока — ради Лили — восполняя это, хрипя до слез с Хвостом в соседнем секретном коридоре несколько мгновений спустя.

Однако теперь лицо Джеймса приобрело серьезный вид, он смотрел на стол Слизерина, как будто мог читать мысли Уилкса. Джеймс на мгновение отложил возможное нарушение Регулуса в сторону, предпочитая иметь дело с одним кризисом за раз. Фактически, он был так занят своим пристальным взглядом, что почти пропустил объявление Дамблдора, хотя директор наложил на горло чары Соноруса.

— Вам всем может быть интересно, — спокойно заявил Дамблдор, — Где наш учитель Защиты от Темных искусств.

То, что остальные Мародеры не заметили этого факта, свидетельствовало о том, насколько они были отвлечены. Сириус и Питер временно прекратили свою дуэль на куриных ножках, и Ремус с беспокойством просмотрел свою довольно большую книгу. Джеймс повернулся, чтобы осмотреть главный стол, но не раньше, чем он заметил, как седьмые курсы слизерина взволнованно смотрят друг на друга.

Джеймсу нравился каждый дополнительный урок защиты. Он знал, что Луни и Бродяга согласны с ним, и, вероятно, большинство других гриффиндорцев тоже. Наконец, они узнали кое-что, что может пригодиться в реальном мире. Буквально на прошлой неделе ему удалось создать полностью телесного Патронуса. Это оказался… не удивительно, олень. Тем не менее, это было достижением: Бродяга безжалостно дразнил его по поводу растущего разочарования Джеймса весь год. Теперь, из седьмого курса гриффиндора, только Хвост всё ещё не мог произвести его, хотя недавно его патронус перешел в большую белую сферу.

— С большим сожалением вынужден сообщить вам, что мисс Боунс покинула преподавательский состав. На этой неделе она начинает работу в комитете Визенгамота, которому поручено выносить приговор Пожирателям смерти. Это стоящее начинание, так что давайте пожелаем ей всего наилучшего.

По всему Большому Залу раздался гул. Дамблдор ничего не упомянул о замене учителя, и до конца учебного года оставалось четыре месяца, не говоря уже о июньских экзаменах. На этот раз Лили и Сириус собрались вместе, чтобы попытаться придумать объяснение неожиданному объявлению, но что-то внутри Джеймса побудило его оглянуться на слизеринский стол, нахмурив брови.

***

Эмма позволила ухмылке появиться на лице, когда Дамблдор сделал своё объявление. Когда Рабастан не получил ответа от своего отца, они предположили, что план провалился, что Амелия Боунс при всей своей лояльности Хаффлпаффу решила, что более важно сформировать молодёжь в том, что должно было произойти. Оказалось, что даже хаффлпаффец с трудом устоял перед призывом к мести.

Она оглянулась на своих собратьев-слизеринцев и увидела, как на их лицах отразилось её волнение. Люсинде было наплевать, у неё не очень хорошо получалось на дополнительных уроках Защиты, но ей удалось создать Патронуса, за что всё ещё цеплялись. Поразмыслив, Эмма подумала, что патронус-белка подходит её подруге, даже если это что-то вроде патронуса Хаффлпаффа.

Регулус, как всегда, оставался равнодушным, хотя глаза его горели явным триумфом — Хогвартс снова был в безопасности. Рабастан заставил её чуть ли не рассмеяться вслух своей резкой ухмылкой. Взглянув на стол, Эмма заметила, что Уилкс и Снейп обменялись взглядами с облегчением.

— Молодец, Раб, — произнесла Алекто с торжествующей ухмылкой.

Словно по команде, они посмотрели на другие столы. Рейвенкло выглядели опустошенными, но двое других, казалось, просто сплетничали о новостях. Эмма встретилась глазами с Джеймсом в другом конце коридора и поспешно перевела взгляд на пастуший пирог. Ходили слухи, что она сейчас помолвлена, хотя были противоречивые сведения о том, Регулус это или Уилкс.

Она закатила глаза. Для неё это был очевидный выбор, но, возможно, для многих чистокровных это не имело значения. В конце концов, последнее слово было за главой семьи.

«Устаревшие обычаи», — насмехалась она про себя.

Однако её рука легла на кольцо на шее, лежащее рядом с медальоном. Вес обычно успокаивал её, но недавно казалось, что это якорь. Как она могла отказаться от службы Темному Лорду? Хотела ли она вообще уйти, несмотря на зверства, совершенные многими их членами? И если так, что случилось бы с Регулусом, с Рабастаном, черт возьми, даже с Алекто? Она не хотела видеть их смерть больше, чем смерть Джеймса.

Что касается её брата, она избегала его с тех пор, как он сообщил, что будет частью Ордена Феникса. Он почувствовал бы, что что-то не так, и хотя она доверяла своему брату, кто знал, что его друзья решат с этим делать?

Чья-то рука успокаивающе погладила её локоть, оторвав её от мыслей. Она быстро улыбнулась Регулусу и схватилась за его пальцы. Он наклонился вперед, его дыхание взъерошило её волосы.

— Это Фенвик и Боунс, — прошептал он. — В конце концов, мы могли бы пережить год.

— Только НЕ, обязанности старосты и квидичч, — ответила она, и хотя её тон должен был быть саркастичным, в конечном итоге это прозвучало слишком реально.

Он отодвинулся, чтобы изучить её лицо, его серые глаза пытались понять. Хотя его проницательность была одной из причин, по которой Эмма любила своего парня, она всё ещё не решила, стоит ли говорить с ним о своих страхах. Она становилась всё более и более уверенной в том, что Тёмный лорд не был тем, кем его считали, но с недавним пылом Регулуса она боялась, что это сломает его.

В конце концов, для чего было бы все, чем он пожертвовал, если бы это было так?

Внезапно почувствовав клаустрофобию в Большом зале, Эмма встала, говоря друзьям, что ей нужно сделать домашнее задание перед той ночной тренировкой по квиддичу, и заставляя её шаги совершать неторопливую прогулку по пути к выходу.

Как и ожидалось, она мчалась к квиддичному полю. К этому моменту она смогла с легкостью вызвать свою метлу из подземелий, настолько, что спрятала её в нише ближе к выходу, чтобы облегчить её выход наружу. Она всё ещё не совсем понимала, как она всегда находила открытое окно, через которое можно было увеличивать масштаб.

Её руки любовно сомкнулись на изношенном дереве, инстинктивно вставляя в гнезда, созданные с течением времени. Её присутствие на поле не выглядело бы странным — слизеринцы зарезервировали поле на вечер. Конечно же, через десять минут она увидела мерцание зажженных жезлов, пробивающихся через территорию.

Решив сопровождать их до сарая и погреться в лучах славы хорошо проделанной работы, она направилась к точкам и остановилась, когда поняла, что происходит.

Она думала, что свет исходит от заклинания Люмос, но оказалось, что это была дуэль между командами Слизерина и Гриффиндора по квиддичу. Повсюду летали проклятия, отражаясь от случайных чар щитов. Пока никого не было на месте, но у Эммы не было времени оценить ситуацию.

Хотя она всё ещё находилась на высоте нескольких футов над землей, она спрыгнула с метлы, выполнив перекат, которым Барти гордился бы, и вытащила палочку одним плавным движением. Зная, что у неё был один шанс до того, как её увидели дуэлянты; она тщательно прицелилась в Карадока Дирборна, одного из загонщиков Гриффиндора и превосходного дуэлянта.

— Лоллиго! — крикнула она, рассекая своей палочкой треугольник вокруг его головы.

Чувство удовлетворения закипело в ней, когда она увидела, как на лице Дирборна появились маленькие шипы, вырастающие из его ушей, заставляя его рот открываться и разрывая нос. Он тут же упал на землю, шипы поцарапали руку гриффиндорцу позади него.

Прежде чем Эмма смогла развить свою победу, она заметила Люсинду, сгибающуюся пополам недалеко от неё, её светлые локоны ниспадали на пол. Волна гнева подтолкнула её вперед, но Алекто отреагировала быстрее. Её лицо исказилось в гримасе, рыжая ткнула палочкой в ​​сторону Сириуса Блэка.

— Круц…

— Нет! — воскликнула Эмма, бросаясь на бывшую подругу.

Алекто вскочила на ноги, отталкивая Эмму от себя.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — прорычала она, устраиваясь в полуприседе, который так любила Беллатрикс.