— И ты хотела быть уверена, что он не сможет рассказать об этом Джеймсу и Сириусу, - заключил Алекто.

— Да, - просто ответила Эмма.

Последовала короткая пауза, в течение которой Алекто переваривала эту новую информацию.

«Она не установит связь так, как это сделал бы Регулус» , - успокаивала себя Эмма, ища на лице рыжей ничего странного, но всё, что показала Алекто, было лёгким нахмурением.

— Не волнуйся, - добавила она. — Мой папа все ещё на карантине. Они никому не позволят увидеть его.

На лице Алекто было явное облегчение. Эмма почти вздохнула с облегчением, счастливая, что сняла тяжесть с груди, не выдавая себя. Алекто может быть умна, но она не была известна своими навыками дедукции. «Тем не менее, лучше перестраховаться, чем сожалеть», - подумала она.

— В любом случае, достаточно говорить о моём семейном фарсе. Как прошла ваша миссия с Беллатрикс? – попыталась перевести тему Эмма.

— Плохо, - выругалась Алекто, поскользнувшись на мокрой земле. Она понимающе улыбнулась, признав, что тема закончена. — Она не могла найти Сириуса и Андромеду.

— О, - ответила Эмма, не зная, что сказать. Она определенно не ожидала, что миссия будет семейной. — Если ты не возражаешь, я спрошу… Что она собиралась с ними сделать, когда нашла бы их?

— Убить их, конечно, - беспечно сказала Алекто.

***

— Добрый вечер, студенты, - приветствовал Большой зал Альбус Дамблдор.

Волнение Распределения поутихло - неужели первокурсников так мало? - и все более или менее терпеливо ждали окончания выступления директора, чтобы перейти к важной части возвращения в Хогвартс: пиршеству.

Алекто и Эмма прибыли как раз в тот момент, когда стихли аплодисменты, в гораздо более раздраженном настроении, чем по прибытии на станцию ​​Хогсмид. К счастью, в этом году стол Слизерина находился в центре комнаты, поэтому им не пришлось далеко ходить, пока они не смогли проскользнуть на свои места.

— Где вы были? - прошипела Люсинда.

— Карет больше не было, - сварливо ответила Алекто, прежде чем повторить. — Чёрт бы их побрал, этих второкурсников

— Ты же знаешь, что это не вина второкурсников, Алекто, - сказала Эмма, закатывая глаза. — Они, должно быть, неправильно подсчитали количество вернувшихся студентов.

— Троикратное ура за доверие людей к Дамблдору, - сухо добавил Алекто, презрительно скривив верхнюю губу.

Сидя за столом, Хелен замолчала, и друзья повернулись, чтобы послушать ежегодную речь директора. Глаза Эммы пробежались по комнате. За столами было несколько заметно пустых мест, хотя она с удивлением отметила, что МакКиннон всё ещё находится на своём обычном месте рядом с Джеймсом и Сириусом. Гриффиндорка смотрела в спину Люсинде, не обращая внимания на то, что происходило вокруг. Когда она заметила взгляд Эммы, её темно-карие глаза обратились к черноволосой девушке с такой же ненавистью. Эмма быстро прервала зрительный контакт и попыталась слушать речь.

«Значит, она действительно винит семью Люсинды в случившемся», - подумала Эмма. — «Интересно, как много ей рассказал отец?»

— Как вы все знаете, у нас появился новый учитель Защиты от темных искусств, - сказал Дамблдор.

— И это новость? - тихо спросил Рабастан, закатывая глаза. — Как он вообще находит кого-нибудь, кто готов выполнять эту работу?

Последовало невнятное согласие, что новый профессор сошел с ума.

— Несмотря на то, что она молода, она очень опытна в этом вопросе - предварительно обучившись на аврора. Она прекрасно знает, что приготовил для вас внешний мир, – Дамблдор сделал паузу, критически оглядывая комнату своими электрическими голубыми глазами. — Пожалуйста, тепло поприветствуйте Амелию Боунс.

По Большому Залу прокатился коллективный вздох. Все знали Амелию Боунс, то есть женщину, родители которой были убиты летом. Что касается слизеринцев, они не питали иллюзий относительно того, что случилось с мистером и миссис Боунс. В частности, Рабастан побледнел под своим летним загаром, хотя они делали вид, что не замечают этого. Было бы лучше, если бы маски снова надели для Хогвартса.

Эмма настолько привыкла к тому, что их маленькая группа из пяти человек сломала барьеры и наконец стала доверять друг другу, что казалось странным, что теперь они все были погружены в свои мысли и не осмеливались говорить вслух. Хотя Малсибер, Уилкис и Снейп - Северус - все теперь были частью «Семьи», это не означало, что им можно было доверять. Ни в малейшей степени. Если бы Уилкис мог осудить Рабастана, не обвиняя себя, он бы сделал это в мгновение ока. Тогда он сможет занять свое место в иерархии вещей.

Амелия Боунс встала под нерешительные аплодисменты, стоически глядя на них сверху вниз. Ее челюсти были стиснуты, и в ней, казалось, была твердость, которую можно было заметить даже из другого конца комнаты. Она никоим образом не была похожа на ту хаффлпаффскую девушку, которую Эмма смутно помнила с первого по третий курс. С другой стороны, потеря близкого человека изменила её. Эмма знала это достаточно хорошо.

— Я также хотел бы сообщить вам о неминуемой опасности, в которой оказался Волшебный мир, - серьезно продолжил Дамблдор. — Есть Тёмный волшебник, который взялся терроризировать Британию. Он называет себя лордом Волан-де-Мортом.

Ещё один вздох пробежал по залу, но на этот раз от страха и трепета. Дамблдор кивнул.

— Не бойтесь называть его по имени. Боязнь имени - это боязнь самой вещи. Чтобы лучше защитить себя, я добавил ещё три часа защиты от тёмных искусств во все ваши учебные программы. Крайне важно, чтобы вы понимали эту опасность и оставались едиными в эти тяжёлые времена. Я думал об отмене Кубка по квиддичу.

По комнате прокатился взрыв гневного бормотания. Дамблдор успокаивающе поднял свои руки.

— Однако мои профессора посоветовали мне не делать этого. В конце концов, квиддич укрепляет тело и характер, а сами матчи объединяют студентов. Тем не менее, я должен ещё раз предупредить вас, что единства Дома в этой ситуации недостаточно. Мы должны объединиться с теми, с кем сражаемся, чтобы победить более сильного врага. Межведомственное единство для общего блага. Вот и всё, спасибо.

Когда еда материализовалась на столах, послышались тихие хлопки. Раздался тихий ропот, в отличие от обычной громкой болтовни, разносившейся по Большому Залу.

— С каждым днём ​​все больше и больше напоминает Гриндельвальда, не так ли? - пробормотал Регулус Эмме.

Его голос был едва громче шёпота, не стоит, чтобы кто-нибудь из других слышал, даже если бы они были близкими друзьями. Некоторые вещи они просто не поймут. Например, как Эмма и Регулус в частном порядке договорились с Гриндевальдом на каком-то уровне, но надеялись, что у лорда Волан-де-Морта будет больше шансов выиграть войну. Например, как ни одному из них не нравился Дамблдор, потому что он был лицемером, а не дряхлым старым дураком, которым его выставил Тёмный Лорд.

— Что за шут, - скривил губы Барти Крауч, очевидно, не слышавший бокового комментария Регулуса. Эмма заметила блестящий значок старосты, гордо прикрепленный к его груди. — Как будто отмена квиддича сделала бы что-нибудь лучше. С таким же успехом он мог бы основать дуэльный клуб.

— Держу пари, что МакГонагалл как-то связана с этим, - ухмыльнулся Рабастан. — Она была потрясена тем фактом, что Гриффиндор так сильно проиграл в прошлом году.

За столом обсуждался другой подход к теме.

— Хватит о квиддиче, как, черт возьми, я должна закончить школу? - испуганно спросила Софи, даже не прикоснувшись к своему любимому ростбифу. — В прошлом году я даже не проходила защиту от тёмных искусств! Я знаю только о заклинании Патронуса из класса чар, который я тоже планировала бросить в этом году!

Их часть стола на мгновение притихла, пока профессор Боунс осматривала критическим взглядом весь зал.

Молчание нарушила Алекто. — Чему, по её мнению, она все равно может нас научить? Она даже не могла уберечь своих родителей от смерти.