В компании вообще было принято обращение на «ты». «Вы» говорили генеральному директору – ему нравилось, когда подчиненные подчеркивали его статус, – и еще трем-четырем сотрудникам из уважения к их преклонному возрасту. Да, и Ирине Петровне, конечно: это даже не подвергалось сомнению.

– Как, как! Поскорее бы закончить все и свалить в заслуженный отпуск, – Максим протяжно выдохнул, чувствуя себя тощей клячей, везущей целый воз валунов. – Полный аврал! Никакой личной жизни! Сплошные «бюджетирую», «планирую», «прогнозирую».

– Лишь бы не «деградирую». Осторожнее, не перетрудись. Иначе р-раз – и ага! Профдеформация. Кстати, что-то давно мы с тобой в бар не ходили.

– Предлагаешь по пивку? Давай.

– Заметано. Через неделю, в пятницу.

Услышав сигнал мобильника, Козлов недовольно потянулся за ним, бросил взгляд на текст нового СМС-сообщения и нахмурился:

– Надоели эти спам-рассылки про скидки и акции! Иногда хочется уехать в глухую деревню на недельку, без телефона.

– Лучше уж без электричества.

– Нет, тогда удобств не будет. Тут золотая середина нужна. А сейчас нервов не хватает! То рекламные сообщения – у нас ведь нынче каждый второй – маркетолог, то девчонки номерами ошибаются.

– Не знаю, кого там у тебя много, а нас – богов маркетинга – единицы. А что за девчонки-то номерами ошибаются? Симпатичные? – Петр приподнял бровь. За годы жизни в образе ловеласа и соблазнителя у него этот жест выработался на уровне рефлекса, стоило только заговорить о противоположном поле.

Максим замялся:

– Да я так, просто… К слову пришлось.

– Ты не переживай. Если хочешь – сделай переадресацию этих твоих девчонок на меня. Мне приятно, а тебе уже все равно.

Козлов улыбнулся, отреагировав на шутку, и нанес ответный укол:

– Губу не раскатывай. Старый конь борозды не испортит.

– Но и поле не вспашет… А я потому и не женюсь: все никак определиться не могу. Да и слово «брак», считаю, полный мрак. Мне почти все птички нравятся, сегодня – одна, завтра – другая. Собирайся. Поехали-ка, пообедаем.

– Хорошо. Я готов.

Вернувшись в кабинет после ланча, Максим сел за рабочий стол, открыл файл с бюджетом и постарался сосредоточиться на цифрах. Вместо отчетных показателей в голову ни с того ни с сего полезли разные непристойности, никак не связанные с закупками.

Вспомнилась ладная фигура Федоровой, такие манящие губы и взгляд с хитринкой, намекавший, что не все так благопристойно и скромно, как кажется поначалу. Представились ее чулочки в сеточку (еще и с сексуальными подтяжками?), при виде которых перехватывает дыхание. А уж когда в воображении Максима всплыла упругая и аппетитная Ленина попка, которую она старательно скрывала под мешковатыми брюками, его бросило в жар.

«Бывает, тихони в постели такое вытворяют – закачаешься… Интересно, а она как раз из них или нет?» – от подобных мыслей пересохло во рту. Пришлось выпить воды и даже слегка ослабить галстук, чего раньше невозможно было допустить ни при каких обстоятельствах.

«Ох, и баловница же ты, девочка-припевочка Лена из бухгалтерии. Завела, увела и довела, – обескураженно усмехнувшись, Козлов нехотя взялся за мышку, домучивая отчет. – Отстань… Подожди немного… Сейчас моя главная забота – годовой бонус».

Через неделю после отправки Максиму той самой злополучной эсэмэски Лена сидела за компьютером мрачная и серьезная, придумывая себе всякие срочные дела, чтобы отвлечься. Работа была спасительной соломинкой, отдушиной – отвлекала, оберегала от одиночества и тоски, заполняла время и расширяла круг общения.

Несмотря на поздний час, уходить из пустого и тихого офиса совершенно не хотелось. Борьба с хандрой не удалась. В квартире, как обычно, не горит приветливо свет и никто никого не ждет. Там по-прежнему капает вода из крана. И недопитая с утра чашка кофе, как всегда, стоит на столе.

Все более или менее семейные коллеги, да и вообще все сотрудники давно разъехались по домам. Часы показывали почти девять вечера, и Лена неохотно начала собираться. Когда она уже закрывала дверь, сзади послышался до боли знакомый голос Максима:

– Подвезти?

От неожиданности Леночка выронила ключ от кабинета и стала за ним наклоняться, но, вспомнив про надетую сегодня узкую юбку, неловко выпрямилась, совсем смутилась и покраснела.

– Да, – пискнула она в ответ, не узнавая собственного голоса, и покраснела еще больше. Просто как рак.

К мужчине, вызывающему интерес, с таким лицом поворачиваться нельзя категорически: пылающие от пикантности момента щеки и предательски появившиеся капельки пота явно не добавят красоты.

Лена притворилась, будто ковыряется в замочной скважине – тем более точно такая же ситуация происходила неделю назад, – чтобы успеть успокоиться, принять невозмутимый вид и даже украдкой посмотреться в зеркальце. На всякий случай.

Она была абсолютно убеждена, что ее сочли полной идиоткой, которая пишет чушь и не может справиться с адресной книгой в собственном мобильнике. Вдобавок роняет ключи, как неуклюжая корова, да еще и раскорячивается ночью в коридоре перед женатым многодетным начальником в вызывающей позе!

Максим молчал и, как казалось со стороны, недовольно сопел, наблюдая за возней Федоровой, пытавшейся справиться с замком.

– Все в порядке? – подчеркнуто вежливо осведомился он.

Лена молча кивнула, боясь издать нечленораздельные звуки и окончательно испортить этим отношение к себе.

Подождав несколько секунд, Козлов резко развернулся и со словами: «Тогда я жду тебя внизу, на стоянке», – вышел, не теряя времени и энергично перевешивая на плече сумку с ноутбуком.

На парковке перед офисом Леночка уселась в вожделенный кроссовер, и мысли в ее голове начали лихорадочный забег:

«Значит, так. Дорога до метро занимает примерно десять минут. За это время я успею исправить все ошибки и взять ситуацию в свои руки».

Однако общение с противоположным полом явно не было сильной стороной Федоровой, поэтому после долгого молчания и без всяких прелюдий она взяла с места в карьер и брякнула:

– Я тут на днях эсэмэску написала… Прости, я просто адресом ошиблась… Перепутала…

У Лены никак не получалось собраться с мыслями и внятно донести их до собеседника. В горле запершило.

– А-а, понятно. Ну, ошиблась и ошиблась. Ничего страшного. В следующий раз будь внимательнее.

Разговор определенно не клеился. Затяжная пауза постепенно превращалась в гнетущую тишину. Когда автомобиль остановился на красный свет, от волнения Лена принялась теребить подол юбочки, застенчиво покосилась в сторону Максима и вдруг перехватила его взгляд: не моргая, он просто поедал глазами ее колени.

Это показалось таким неожиданным… Таким заманчивым… Таким многообещающим… Таким пошлым… ТАК на нее не смотрел еще никто и никогда.

Настоящее, сильное желание мужчины обладать женщиной невозможно сымитировать; его ни с чем не перепутаешь: сбившееся дыхание, расширенные зрачки, внимательный настойчивый взгляд на запретную зону, умопомрачительно манящую и притягательную.

Учащенное дыхание Козлова, выдавшее его внезапные и сокровенные мечты, отчетливо слышалось на весь салон.

Оба так и не проронили ни слова. Лишь вежливо попрощались, когда доехали до метро и настало время выходить из машины.

Вечером в кровати Леночка долго ворочалась под одеялом, смаковала сегодняшнее общение с Максимом и с упоением перебирала в памяти каждую деталь – каждое слово, каждый жест и, конечно, этот случайно замеченный страстный взгляд – все подробности десяти минут, проведенных с ним наедине. От волнения и от избытка захлестнувших чувств кружилась голова. Лена даже застеснялась своих мыслей. Тем не менее, заснула она с довольной улыбкой.

Максим же по дороге домой с удивлением прислушивался к себе: его действительно манила и влекла эта бухгалтерша. Он не был пуританином и время от времени изменял жене: в редких командировках; в сауне с друзьями пару лет назад; на дне рождения друга, который они отмечали в стриптиз-клубе. Но все это совершенно случайные истории и абсолютно ничего не значащие женщины. И уж, конечно, не коллеги. Служебные романы – слишком опасное приключение и для репутации, и для карьеры, ведь неизвестно, какая дурь взбредет в голову обиженной даме, а дамы, как известно, обижаются на что угодно.