— Ну уж прости, что я не такая идеальная, как ты. Да, я что-то умалчиваю и чего-то боюсь. И это нормально. Я так живу, вот так вот неправильно, наверное. Но по-другому не умею. Ты сам себя вспомни и то, как ты ко мне отнесся. Ты меня эскортницей обозвал.

— Так, может, потому, что ты сама себя с ней ассоциируешь? И сейчас продолжаешь это делать. Боишься этих долбаных отношений, потому что кто-то что-то подумает. Скажет… Да плевать, это касается кого-то кроме тебя и меня?

Он повышает голос, и я понимаю, что люди в ресторане начинают на нас коситься.

— Не кричи.

— Люди смотрят?

Он закатывает глаза и нахально усмехается.

— Ты воспринимаешь меня не как свою девушку, а как свою собственность, — говорю это быстрее, чем успеваю подумать.

То, что я вижу в его глазах, меня пугает. Андрей группируется, упирается локтями в стол и шепчет:

— Я тебя услышал.

Дальше он словно забывает о моем присутствии. Достает телефон, демонстративно зовет официанта, расплачивается, не забывая дать на чай уже наличкой, и, поправив пиджак, поднимается со стула. Застегивает пуговицу пиджака, успевая при этом мазнуть по мне взглядом, и направляется к двери.

Делает два шага и, замерев, оборачивается.

— И чего сидишь? Пошли.

— Я никуда не собира…

— Ты же моя собственность, — говоря это, он понижает голос и вытаскивает меня из-за стола. — Какие вопросы?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Отпусти.

— Я разве спрашивал твое мнение?

— Прекрати, хватит разыгрывать этот спектакль!

— Какая ты дура.

Андрей упирается лбом в мой, чуть сильнее прихватывая талию ладонью.

— Давай уйдем отсюда, — шепчу, понимая, что я почти вишу на нем. Вцепилась как в спасательный круг. Щеки горят. Ладошки вспотели.

Андрей кивает. Мы выходим на воздух. Я чувствую тепло его тела и прижимаюсь к нему максимально близко. Все мои претензии вдруг начинают казаться такими мизерными. Недостойными внимания. Я снова теряюсь в потоке эмоций, которые хлещут через край. Отчаяние, страх, влюбленность…

Андрей

Это был взрыв. Не самое приятное ощущение — понимать, что человек сейчас вообще не с тобой. А шаг, на который он решается, продиктован совсем не чувствами.

У тебя в башке крутится — это моя девочка, а эта девочка лежит, зажмурившись, и считает секунды, когда все это закончится. «Пусть будет быстро. Так, чтобы я ничего не почувствовала, а лучше не заметила», — это читалось в каждом ее вздохе и движении.

Меня перетряхнуло.

Утром весь этот цирк продолжился. В машине добавилась обойма вранья… Мерить людей по себе — не самый разумный критерий, но я разругался с матерью, потому что мне нравится эта чертова девчонка… А она не способна ни на что, кроме как соврать и притвориться. Навоображать себе какого-то бреда — и свято в это верить.

Я не дурак и прекрасно понимаю, как она меня воспринимает с самого начала этих «отношений». Маниакально ждет, когда же я покажу свое настоящее лицо. Представляю, что ей наплела Бережная. Особенно в свете отношений, которые сложились между мной и ее братцем изначально.

У меня никогда не было пунктика на физической близости. Горы второсортных телок на одну ночь — удовольствие сомнительное. Особенно когда ты прекрасно понимаешь, почему они вьются рядом. Когда у тебя есть золотая карта, ты почему-то мгновенно становишься всем дико нужным.

В Токаревой меня заинтересовала абсолютно противоположная черта. Ей было плевать на то, чей я сын, на какой тачке езжу и сколько бабла могу спустить за ночь в клубе.

Я в это поверил. А вчера почему-то поймал себя на мысли — может быть, она притворяется? Может быть, я ей абсолютно неинтересен и, более того, противен? Вот этот ее финт ночью…

Она словно хотела переступить через себя для галочки. Сделать то, чего не особо хочется, просто потому, что уже пора…

И это нормально. Понять, что ошибся в ней. Но верить в это не хочется.

Я и не верю. Просто в какой-то момент мне так показалось, не больше.

— Андрей, — у нее максимально тихий голос, расслышать, что она говорит, удается с трудом. — Я поступила не совсем правильно, я и не отрицаю. Но ты тоже…

— Я тоже, — подтверждаю, прижимая ее еще ближе. — Простишь?

— А ты меня?

— Есть за что?

Еська запрокидывает лицо к небу и отрицательно качает головой.

— Я нашла квартиру, сегодня обзвонила несколько вариантов. Поможешь завтра переехать?

— Давай в пятницу. Завтра я хотел пригласить тебя…

— Куда?

— На свой день рождения.

— Ты серьезно? И молчал? Блин, у меня даже подарка нет, я…

— Просто приходи.

Есения

— Всем спасибо, все молодцы!

Вытираю лицо полотенцем и, приняв душ, быстро сушу волосы феном. Он старый, поэтому приходится заморочиться и потратить гораздо больше времени, чем обычно.

Девчонки медленно расползаются по своим делам. Репетиция сегодня получилась насыщенной. На самом деле нам не нужно ни к чему готовиться, сегодняшняя встреча была просто по привычке. Выплеснуть эмоции. Почувствовать драйв и немножко отпустить себя.

Что интересно, мое больное горло больше не беспокоит. За ночь простуда почти сошла на нет, а в голову закрались мысли о том, что все это было лишь психосоматикой.

Завязываю на голове пучок и спешу на улицу. Там меня уже ждет Леська. Запрыгиваю в кабриолет, печально осматривая идеально белый потолок. Жара закончилась, а это значит, что поездки с развевающимися на ветру волосами прекращены аж до поздней весны.

Леська немного убавляет музыку, целует меня в щеку и заводит свой шикарный «Корвет».

— Ты вся светишься, — замечает подруга, сворачивая в проулок к торговому центру.

— Да, мы поговорили с Андреем и, кажется, нашли взаимопонимание.

— Я за тебя рада, — Леся натягивает на нос солнцезащитные очки и, подхватив маленькую розовую сумочку, вылезает на улицу. — Мы по какому поводу по магазинам? Хотя дай угадаю, Панкратовский день рождения!

— Он.

— Мы тоже приглашены. Самое главное на этих сборищах — не сдохнуть от скуки. Сплошной официоз.

— Постой, — притормаживаю у двери-вертушки, — то есть Андрей празднует дома? В кругу родственников?

— И бесконечных друзей отца. Губернатор, судьи, прокурор областной, всякие бизнесмены. Так что у тебя официальный выход в свет в качестве Андрюшиной девушки.

— Но он мне ничего об этом не говорил.

— И я понимаю почему. Ты бы сейчас видела свое лицо, — Леська смеется, подхватывая меня под локоть. — Не бойся, я буду рядом.

— Боже, он сошел с ума.

— Да ладно тебе. Все эти люди, что там собираются, в первую очередь озабочены собой. Им ни до кого нет дела.

— Но его мама…

— Поверь, если он решил, что ты должна там присутствовать, никакая мама его не остановит.

— Не хочется чувствовать себя яблоком раздора.

Ступаю на эскалатор с натянутой улыбкой.

— Все будет хорошо. Мы же за платьем?

— Нет. Мне нужно купить подарок.

— О! Давай подарим ему поп — ит.

— Чего?

— Боже, Еська, ты как из глухого леса! Антистрессовая игрушка. Пузырьки на пленке когда-нибудь лопала? Принцип тот же, только делать это можно бесконечно. Они там в обратную сторону выворачиваются.

— Олесь.

— А что? У меня у самой дома такой валяется, да и Панкратову нервы успокаивать периодически не помешает.

— Ну тебя. Если серьезно, то я думала купить воздушные фонарики… Запустим потом вместе, — пожимаю плечами. На большее фантазии у меня не хватило.

— Да ты романтичная натура. Мне нравится, пошли.

Бережная тянет меня за руку в магазин «Творчество». В этом торговом центре ему отведена площадь в несколько павильонов. Слово «творчество» в названии скорее для красного словца, потому что, по сути, здесь можно купить все — от масляных красок до детских игрушек, книг и даже чехлов на телефон.