– Я женщина приличная! – Пресекла мымра любые намёки в сторону своей репутации, а мне только и оставалось, что придержать личное мнение при себе. – А вот мальчишка этот очень настойчиво интересовался тем, как вы оказались в нашем институте. Без опыта, без образования, без званий и регалий. Как, по чьей протекции, о причинах появления тоже выспрашивал. Думаю, не раскрою вам секрет, сообщив, что у преподавательского состава тот же вопрос. Не поделитесь информацией?

– Не завидуйте. – Скривилась я в неестественно широкой, неправильной улыбке.

Я вылила заваренный чай в мойку, спешно ополоснула чашку и, бросив короткий взгляд на часы, поспешила покинуть кабинет.

Хотелось курить, стать под ледяной душ и прыгнуть с крыши высотного дома одновременно. Я пронеслась по коридорам института, вырвалась на улицу и вдохнула спёртый, ещё по-летнему знойный воздух.

Телефон известил о полученном сообщении, и я уставилась в экран, совершенно не соображая, что там написано. Смотрела то на дисплей, то в толпу скопившихся у входа студентов. «Сигаретку?» – значилось в сообщении, и, только окончательно осознав смысл написанного, я поняла, насколько себя накрутила. Рассмеялась в голос, примерно представляя, как сейчас выгляжу, а, успокоившись, безошибочно выделила в общей многоликой массе наглеца, который читает меня, словно открытую книгу.

Я спустилась со ступенек, быстрым шагом пересекла открытую площадку у института, и небрежно махнула ему рукой.

– Татарин? Олег? – Окликнула, наплевав на то, что привлекаю слишком много внимания. – Подойди. – Головой в сторону махнула, предлагая уединиться.

– Здравствуйте, Наталья Викторовна. – Глянул он исподлобья, а я едва сдержалась от того, чтобы не ударить по наглой физиономии.

– Ты спал с мымрой, что ведёт на первом курсе? – Резко задала я вопрос, не осознавая толком, для чего его озвучила. Татарин ожидаемо скривился, заинтересованно выгибая брови.

– С какой именно? – Хмыкнул, а я лишь бессильно сцепила зубы. – Это Валерия Андреевна с языковедческого. – Пояснил он тут же, уловив моё напряжение.

– Ты с ней спал?

– Я её трахал. – Просто ответил Татарин, прикуривая новую сигарету, ведь ту, что пускали по кругу с друзьями, оставил в команде.

– Меня тоже трахнешь?

– А вот с вами, Наталья Викторовна, можно и переспать.

– Так просто? Даже скрыть своих намерений не попытался? – С досадой выдала я, глядя в безупречные черты лица, в глаза, что сейчас, казалось, переливались всеми цветами радуги. Так странно…

– Зачем скрывать, если это уже очевидно? Да и потом… если вы захотите уличить меня в обмане, крыть будет нечем.

– Ты что курил, щенок? – Брезгливо скривилась я.

Не тем брезговала, что стоит сейчас со мной рядом, будто равный, а тем, что свою жизнь тратит так бездумно, бездарно. Его терять не хотелось. Он был особенным. Я знала это, чувствовала, вот только чувства к делу не пришьёшь, и приходилось молча терпеть его ухмылки, которым не было предела. Так и сейчас, он выделывался, явно недооценивая масштаб катастрофы.

– Я же вам предлагал, Наталья Викторовна. Глядишь, не рычали бы сейчас так.

– Курить – здоровью вредить, Татарин. Не слышал разве? – Отвернулась я, когда мальчишка вытолкнул дым из себя, а он прищурился, наблюдая за этим моим движением.

– А вы стимульните, Наталья Викторовна, и я сразу одумаюсь. – Огрызнулся он, но сигарету всё же затушил. – Так, что там с мымрой? – К теме вернул, не позволяя увильнуть.– Ревнуете? – Бросил с вызовом, а я неожиданно даже для себя самой, согласно кивнула.

– Мне не понравилось то, в каком тоне она о тебе говорит.

– А вы не слушайте, Наталья Викторовна. Всё равно пи**ит.

– Выражения выбирай!

– По хер на выражения, Наталья Викторовна, порадуйте меня ещё чем. Думали обо мне?

Я посмотрела на него предельно внимательно и точно поняла, что травка, которой надышался, лишь ширма. За ней он пытался спрятать свободу слова, ею покрывал своенравный тон. Поняла и задержала дыхание, чувствуя, как внутри всё становится на дыбы. Только сейчас от возбуждения. Необъяснимого, но невероятно острого.

– Не думала. Поняла только, что проиграла. – Проговорила осторожно, глядя на него во все глаза. На триумф, что на лице отобразился, на улыбку, что на губах расползалась. – В тот самый момент, когда вместо того, чтобы испугаться твоего напора и поставить защиту, я захлёбывалась каким-то животным удовольствием.

– Это значит, что мы договоримся?

– Это значит, что я буду держаться от тебя как можно дальше, но не уверена, что такие меры меня спасут.

– Спасут от чего?

– От глупостей и ошибок. – Честно проговорила я. – Ведь ты мне не нужен. – Спокойно заявила, а Татарин со смешком выдохнул, эту честность не оценив.

– Живите одним днём, Наталья Викторовна.

– Это ты сейчас не для меня, это ты для себя сказал!

Татарин с готовностью кивнул, соглашаясь со мной, скосил взгляд на наручные часы: пары вот-вот начнутся, но остаться хотелось больше, и он рискнул.

– Шиза, догоняй! – Крикнул кто-то из его команды. Он не обернулся, но замер, на короткий миг превращаясь в каменное изваяние. Глаза потемнели в приступе бешенства, а я в удовольствии закусила губу. Прищурилась, пытаясь распознать его мысли, с той же лёгкостью, как он читает мои.

– Как они тебя называют? – Улыбнулась, пытаясь расслабить, растормошить, пытаясь заставить только обо мне сейчас думать.

– Бред несут, не обращайте внимания. – Попытался он отшутиться, а я не поверила, толкнула бедром его, подбадривая, кончиками пальцев придержала с боков, точно не понимая, касаюсь или мне это только кажется.

– Ну же, скажи. – Шепнула, оказавшись в непозволительной близости. – Признайся. – Подначивала, а Татарин всё больше хмурился, темнел лицом, вёл себя отстранённо и холодно.

– Это флирт?

– Не знаю о чём ты. – Рассмеялась я, а Татарин напрягся и оглянулся по сторонам.

– Не нужно. Все смотрят. – Проговорил он и продемонстрировал желваки на скулах, понимая, что я не остановилась.

– Да ладно! Тоже мне, пуп земли! Кто на тебя смотрит, кто?.. Как тебя зовут друзья, Татарин? – Я прикусила губу, наслаждаясь собственным своевольством. И он сдался. Его глаза зло сверкнули, прищурились, челюсти неконтролируемо сильно сжались.

– Шиза. – Проговорил он на грани слышимости.

– Как?

– Шиза. – Повторил Татарин громче и увереннее, а меня вело от его эмоций, будто сама курила, будто они мой наркотик и я подсела с первого раза, даже не успев насладиться эйфорией.

– Почему так?

– Потому что случаются ситуации, когда я не трачу время на контроль и вменяемость. Когда инстинкты выходят на передний план, задвигая благоразумие куда подальше. И в эти моменты мало кто по собственной воле захочет оказаться рядом.

– Пугаешь меня?

– Незачем. Вас не трону.

– Что так?

– У каждого есть свой Рубикон.

– Влюбился, Татарин? – Задела я тоном с издёвкой, а он не отреагировал, не шелохнулся даже. – Ты? Влюбился? В меня, Татарин? В меня? – Рассмеялась я ему в лицо, а мальчишка не торопился принимать эту фальшь на свой счёт.

– Вы знаете меня сутки, почему считаете, что не могу влюбиться?

– Потому что я не та, в кого нужно влюбляться. – Осадила я и теперь уже точно не шутила. – Тот самый случай, когда не стоит тратить своё время на контроль и вменяемость. Просто беги от меня, куда глаза глядят, слышишь?

– К этой вашей просьбе я останусь безучастен. – Сухо констатировал парень, и скрестил руки на груди, намекая, что сейчас сможет отбить любой удар. – Телефон, Наталья Викторовна. – Окликнул он меня, заставляя раздражённо скривиться. – Телефон в вашей руке.

Кивнул, предлагая ответить, и я утонула в его глазах, не понимая, откуда в них взялся этот азарт, жадность откуда, отчего они блестят, будто в лихорадке. Припомнив о звонке, глянула на дисплей, что был повёрнут в его сторону, увидела имя звонящего и поняла его реакцию. Точнее… точнее, могла предположить. «Михаил Громов» – значилось в телефонной книжке, а вот понял что-то Татарин или знал наверняка, пока оставалось загадкой.