Правда, самые известные и успешные Игроки рейтинг гребут лопатами, но и тут не все ладно. Успешные Игроки охотятся друг на друга: круче противник – больше рейтинга. И в такой охоте идут в ход все возможные трюки и самые дорогие перки. Не купил перки – играешь в ящик, потому что ты слеп и беспомощен против врага с перками. А если купил и победил – ну, хорошая победа покроет расходы, но не более. В лучшем случае выйдешь в небольшой плюс. И чтобы набрать заветные десять тысяч, нужно победить слишком уж многих достойных врагов. Рекордсмен Игры, чех Вацлав Чапек, по всем статьям выдающийся человек и выдающийся преступник, погиб, имея почти пять тысяч рейтинга.

И вот тогда, два года назад, на Острове начались изменения. Если ранее игроки объединялись в команды, чтобы эффективнее убивать, то теперь стали объединяться уже в целые банды, чтобы эффективнее выживать. Многие обитатели Острова осознали, что победить на самом деле невозможно.

Так период войны всех против всех сменился периодом клановых войн.

Мы с Максом поспешно обшарили оба трупа, нашими трофеями стала дюжина патронов к винтовке, а также восемь к дробовику, ну и сам дробовик. Нож и топор Макс сказал не брать: нож у него получше, а топор вообще ни к чему, дрова рубить – значит беду накликать на самого себя, громкое это занятие. Больше у покойников ничего путного не нашлось, разве что мелочевка вроде спичек и бинтов. И то ладно.

Вскоре мы нашли укромное место под скалой: обзор только сто восемьдесят градусов, но зато нас скрывают кусты и вообще подобраться к нам незаметно не выйдет.

- Ладно, все это довольно очевидно, - сказал Шрайк, - но оно не объясняет, как ты собрался выигрывать.

- Есть третий способ.

[1] «Только мертвые летчики не вертят головой. Хотя некоторые еще не знают, что умерли» - присказка эпохи поршневых истребителей

- Какой? – оживился мой новый компаньон.

- Вверх глянь. Камеру видишь? Тут на каждом втором дереве камера. Направленные микрофоны прослушивают весь остров. Как только я скажу способ вслух – его прикроют.

Макс задумался.

- Это какая-то хитрость с правилами Игры? Нарушим их – дисквалификация.

- Ни в коем случае. Мы не будем нарушать чужие правила – но установим наши собственные. Однако пока наша первостепенная проблема – Кольер.

- Она тут охотится? С луком, что ли?

Я кивнул:

- Да, и пока успешно. Выслеживает добычу по следам в траве и убивает из засады. Причем ходит под антирадаром. Кстати, мы свои перки профукали. Глянем, что у нас по очкам.

Макс достал свой ПЦП и присвистнул:

- Ого, мне аж сорок восемь очков досыпало!

- И что же ты такого сделал?

- Ну, их было четверо, - вздохнул он, - и я уработал двоих в самом начале, но пуля разбила мой автомат, а еще они подловили меня после довольно изматывающего похода за контейнером, к тому же я на днях только оправился от болезни. Пришлось отступать, но они насели на пятки. В общем, ты очень вовремя появился.

- Похоже, против тебя было очень много ставок.

Моя картина оказалась менее радужной: я заработал всего три очка. После того, как я заново взял «антирадар», «радар» и «сигнализацию», у меня только эти три и остались.

- Макс, ты берешь только «антирадар», - сказал я.

- Почему?

- Потому что остальное есть у меня. Я – детектор и приманка, ты – убийца-невидимка. Все просто. Есть хочешь?

- Не откажусь. А то я теперь порожняком, возвращаться на мое старое лежбище слишком опасно.

- Тогда тут в паре сотен метров – моя база. Жаркое время пересидим там, а после полудня двинемся.

Вскоре мы устроились в «моих» кустах: я посматриваю на экран ПЦП, Макс наворачивает бобы с тушенкой.

Итак, мой план пришел в действие: я нашел Макса Вогеля, одного из нескольких подходящих мне Игроков. Пожалуй, наиболее подходящего. Самый первый и самый ненадежный этап – между высадкой и встречей с подходящим человеком – успешно завершился.

Теперь у моей блестящей головы имеются неплохие «мышцы» в лице Шрайка. С таким «инструментом», как он, все очень сильно упрощается.

Когда жара пошла на убыль, мы двинулись на юго-восток, к «внутреннему» побережью Острова. Сам остров отдаленно напоминает подкову, и именно на побережье внутренней лагуны находится следующий пункт назначения.

Правда, туда еще надо добраться.

На карте – минимум оживления. Только двигается по своим делам одинокая точка в полутора километрах от нас – больше никого. Точнее, неподалеку может быть кто угодно, но если он невидим на радаре – то и нас не видит.

Гораздо большую опасность представляет все та же Анна Кольер: присутствие ее можно считать очень вероятным, с другой стороны, Робинсона она подловила на протоптанной тропинке. Мы с Максом не идем по тропинке, значит, шанс напороться на засаду невелик, и вообще, он ведь бывший «тюлень» - а это, как ни крути, самое элитное спецподразделение в армии США. Бойцы SEAL отлично подготовлены для ведения войны в любых условиях, включая этот Остров, и тот факт, что Макс выживает здесь уже почти год, меня очень сильно обнадеживает.

Большую часть груза несу я: во-первых, чтобы не сковывать Макса, сам я – такая себе боевая единица. Во-вторых, я несу ранец на спине, скатка спальника на нем сверху, так что мои спина и затылок прикрыты от выпущенной исподтишка стрелы.

Винтовка и дробовик – у Макса, он с этим добром накоротке, а мне и пистолета хватит. В принципе, патронов у нас достаточно, чтобы отбиться от нападения: длительные перестрелки бывают только в кино. В жизни все проще: если тебе не хватит пяти патронов, то ты почти стопроцентный покойник.

Отошли мы метров на пятьсот, передвигаясь с соблюдением всяческих предосторожностей, а затем Макс внезапно присел и сделал мне рукой жест поступить так же. Я опустился на корточки и прислушался. Вроде ничего.

- Следы, - тихо сказал Шрайк и показал пальцем на небольшие вмятины в мягком грунте.

Я внимательно всмотрелся в отпечатки.

- Это Робинсон, с высокой долей вероятности. У него на ногах были кроссовки, тут такой же рисунок подошвы.

- Ты что, запоминаешь даже такие мелочи?

- Фотографическая зрительная память… в придачу к эйдетической. Возможно, нычка Робинсона где-то рядом. Идем дальше?

Вместо ответа Макс указал пальцем чуть вперед:

- Видишь?

Я увидел участок ненормально выглядящей травы и понял, что это – замаскированная яма-ловушка, видимо, с кольями внутри. Влажность субтропического леса не дала траве высохнуть и пожухнуть, но наметанный глаз «тюленя» разницу заметил, в то время как я вполне мог бы и угодить в нее.

- Нычка Робинсона действительно рядом, - сказал я. – Видимо, такими ловушками он попытался ее обезопасить… В молодости воевал на Филиппинах против исламистских партизан и мог там такого поднабраться…

- Угу… Вот куда ведут следы… Глянем, только смотри под ноги.

Через десять минут мы нашли еще две ловушки, а потом и саму нычку, хорошо обустроенную.

Робинсон, если это был он, обосновался на небольшом возвышении под нависающей скалой, в густом кустарнике. Сверху его укрытие прикрыто тентом защитного цвета, а некоторые высокие кусты на противоположных сторонах связаны друг с другом натянутыми веревками таким образом, чтобы закрыть пробелы в сплошной стене. Работу он проделал хорошую: обнаружить убежище можно было бы только случайно – или по оставленным им следам.

В убежище еще никто до нас не побывал: ничто не тронуто. Висят связки сушеных плодов, полоски вяленого мяса: Робинсон явно кое-что смыслил в выживании. Мясо, видимо, каких-то мелких зверьков, потому что крупных тут и нет. Охотился явно ловушечным способом – силки и прочее.

- Неплохо он тут устроился, - заметил Макс, - но когда устраиваешься где-то надолго – поневоле протаптываешь тропки, по которым тебя в итоге и находят… Я никогда в одном месте дольше пары дней не задерживаюсь. Ну разве когда удается взять хороший груз – можно сидеть в укромном месте безвылазно, ничем себя не выдавая…