С приходом утра и ярких солнечных лучей я зажмурила глаза и надеялась, что у меня есть ещё время понежиться, но, посмотрев на часы, я поняла, что проспала. Чёрт! До начала смены у меня было всего тридцать минут. Пять минут ушло на ванную и десять на общие сборы. В такси пытаюсь дозвониться Джини, чтобы она меня прикрыла, но она видимо опять уснула на кушетке. В отделение я прибыла на десять минут позже, поэтому быстро направлялась в раздевалку.

– Дэвис? Почему ты ещё не в форме? – Останавливает меня Линда.

– Я опоздала.

– Отлично, – спокойно говорит она, – ты только что уменьшила свой первый оклад на пять процентов. Если через пять минут я не увижу тебя в первой палате, процент увеличится.

Чёрт. Я, сцепив зубы, кивнула и побежала переодеваться. Переодевшись, выхожу на обход и слышу грубый мужской голос из седьмой палаты.

– Пап, не нужно.

Спустя полторы недели, его отец решил навестить сына, очень мило. Я не хотела подслушивать, но мне так было интересно.

– Адам, завязывай, сколько раз ты еще будешь попадать в больницу?

– Я не знаю, оно получилось спонтанно, понимаешь? Я жизнь людям спас, что в этом плохого? – Возмущается Адам.

– Мне плевать на жизнь людей, и даже их чертову благодарность. Ты мой единственный сын, я уже устал от твоих выходок, – тяжело выдыхает он, – и на кой чёрт, тебе понадобилась такая сумма денег? Куда ты влип в этот раз?

– Я выручал друга, – парирует он.

– Снова геройствуешь! – Срывается он. – Адам, ты же понимаешь, что терплю все твои выходки только по одной причине, только попробуй не выполнить свою часть уговора!

– Я понял, пап, – быстро говорит он.

– Отлично.

Лучше бы я этого не слышала. Услышав шум шагов, я отошла от двери.

– Доброе утро, – тихо говорю я.

Адам был очень похож на него. Особенно глаза: такие же темные. Отец Адама был одет в черный костюм с белой выглаженной рубашкой. Слишком педантично.

– Ну, здравствуй, – он осматривает меня сверху вниз. – Мой сын к тебе ещё не приставал?

– Что простите?

– Согласен, ты не совсем в его вкусе, – ухмыляется он и уходит.

Даже не знаю, как можно охарактеризовать такое поведение. Точнее знаю, но не хочу думать так об отце Адама и опускаться до его же уровня. Иду в палату номер один и начинаю выполнять процедуры. Только спустя несколько палат в моей голове появился ответ на вопрос Джин. Нет, скорее всего, это совпадение и Адам не причастен к решению проблемы, но чёрт, если это так… Зачем ему это было нужно? Я захожу к нему и стараюсь вести себя естественно:

– Как ты себя чувствуешь?

– Всё в порядке, – быстро отвечает он. – Ты на меня злишься?

– Нет, не злюсь. У меня к тебе один вопрос, позволишь?

– Конечно, Эм, – он усаживается в кресло.

– Ты возместил украденное имущество моей подруги. Зачем тебе это? – Выпаливаю я.

– Она дала мне твой номер, я был у неё в долгу, – с улыбкой говорит он.

– Адам, мой номер не стоит таких денег, – рычу я.

– Твоя подруга едва на ногах стояла последнее время. Я просто хотел помочь, – спокойно говорит он. – Снова будешь говорить мне, что я ничего не понимаю и всё только порчу? Давай, я готов тебя выслушать и…

– Спасибо, – перебиваю я. – Если Джин узнает, она не успокоиться, пока не вернет всё до копейки.

– Я и не собирался ей ничего говорить, – успокаивает он. – Ты ведь знаешь, что подслушивать не хорошо?

– Извини, это вышло случайно. – Чувствую себя ужасно нелепо.

– Ладно, – с улыбкой говорит он.

В палате повисла тишина, и мы несколько минут просто смотрели друг на друга. Я села в кресло напротив и отвела взгляд в сторону, обдумывая свой следующий вопрос.

– Откуда ты берешь деньги?

– Я работаю на отца, – тихо говорит он, теребя пальцами по столу.

– Это, наверное, удобно, – предполагаю я, пытаясь не отвлечься от раздражающего звука.

– Было. Но сейчас это меня бесит. Если бы не уговор, я бы послал его к чёрту, – он заерзал и провёл рукой по волосам. – Я должен сделать кое-что, но… – Он прикусывает губу и бросает на меня быстрый взгляд, – кажется, я этого совсем не хочу.

– Ты не должен делать то, чего не хочешь. Сомневаюсь, что кто-то тебя сможет заставить, – ободряю я, и он слегка улыбается.

– Знаешь, я уже не помню, когда вот так с кем-то говорил в последний раз. Ты говоришь, что мы разные, но при этом понимаешь меня, лучше, чем я сам. Наверное, поэтому меня так тянет к тебе. – Он медленно выговаривал каждое слово, и моё тело покрылось мурашками.

– Мне пора готовить Керри к операции, – быстро вскакиваю я и выхожу за дверь, до того как он что-то ответит.

Сегодня тот день, когда старине Керри сделают операцию на сердце. Не думала, что я буду так волноваться, возможно, даже больше чем он сам.

– Ну что, вы готовы? – Спрашиваю я и ввожу успокаивающие дрожащими руками.

– Конечно, сегодня это случится, – с улыбкой и блеском в глазах говорит он и берет меня за руку.

Я ухватываюсь за поручни и выкатываю каталку в коридор, где нас встречает лечащий врач, и я передаю Керри в надежные руки. Улыбнувшись и пожелав удачи, я хотела уходить, но Керри остановил меня:

– Эмилия, я был рад веселить вас шутками.

Я не успел ничего ответить, как Керри уже закрыли в операционном блоке. Операция длиться около 3 часов, остается ждать, вскоре приехали его близкие. Керри не хотел, чтобы они его провожали, поэтому они приехали немного позже. Я сидела в коридоре вместе с большой семьей славного старика. Все мы, надеясь услышать хорошие новости, ждали хирурга. Но надежды не всегда бывают оправданы.

Я вышла, чтобы взять кофе и воды для родных. Время подходило к концу, и я быстро подымалась по ступенькам, чтобы успеть до прихода врача, но зайдя в коридор, увидела его в окружении семьи пациента. Я ускорила шаг, в предвкушении заветных слов, но приближаясь, не поняла что происходит: его жена, дочь, сестра плачут и кричат, а человек в синей форме жестикулирует руками и что-то говорит. Сделав еще один шаг, я услышу всего несколько слов: «Мне очень жаль, всё шло отлично, но Керри… он не выдержал, его больше нет».

Горячее кофе из моих рук падает на белоснежный кафель. Кремовая жидкость быстро растекается и перед глазами всё расплывается. Не могу поверить в услышанное. Ноги дрожат, и я не могу сделать ни шагу. Сквозь туманную пелену слышится чей-то голос:

– Дэвис, с вами всё в порядке?

Я смотрю на плачущую семью Керри, на разлитый кофе и отрицательно машу головой. Белый коридор. Яркий свет. Крики, вопли, слёзы. Смерть – это ведь обычное дело как для моей профессии, но, кажется, я была совершенно к ней не готова. Ноги привели меня в раздевалку. Первым делом , я снимаю форму облитым латте с корицей. Смена закончилась час назад, поэтому я быстро собираю сумку и хочу побыстрее уйти отсюда. Проходя мимо палаты Керри, мне стало ужасно холодно где-то там внутри. Я остановилась и смотрела, как палата бывшего комика превращалась в обычное место пребывания пациентов. Пересилив себя, я иду дальше и, решив попрощаться, захожу к Адаму. Протягивая руку чтобы открыть дверь, я ощущаю неприятный ком в горле, но всё же открываю дверь. Адам сидит на кресле с книгой в руках, увидев меня, он вскочил и растеряно сказал:

– Что с тобой?

В следующую минуту на меня нахлынули все эмоции одновременно: злость, печаль, скорбь, разочарование. Я хочу рассказать Адаму, что произошло, чтобы он помог мне, но не могу промолвить ни слова. Ощущая горящую жидкость на щеках, я прижимаюсь спиной к двери и обессиленно спускаюсь вниз.

– Эм, ты чего?! – Он подбегает и, присев, проводит рукой по моему горящему лицу.

Воздух. Его становиться слишком мало. Мои мышцы напрягаются и застывают. Каждый последующий вдох становиться всё короче и мене глубоким. Адам напуган, он явно не знает что делать, но я не знаю, как ему помочь, я даже не знаю, как помочь себе.