— Это все твои договоры, контракты, и их условия, которые ты обязан, я подчеркиваю, обязан соблюдать! — кричал блондин, который явно скоро поседеет, тыкая пальцами в строчки текста. — А это все неустойки и издержки, которые мы все понесем! Подумай об этом! Это тебе не Алла или как ее там?! Тут ноликов побольше будет! Нет, ты почитай! Почитай!

Тол скучающе отбросил от себя кипу листков, от чего они плавно прокатились по столу, а некоторые даже слетели с него. Хрустнув шеей, он посмотрел закипевшему Эдуарду в глаза.

— Я сказал «нет» и точка. Я разрываю помолвку с Сандрой и мне плевать, будь она хоть певицей покруче Мадонны. И ты обязан сообщить это ее агенту немедленно. Я все сказал.

Сделав последний глоток и опустошив свой стакан, Тол вернул его на стол и поднялся. Тон Эдуарда с праведно-гневного тут же сменился на сюсюкающе-умоляющий.

— Тол, миленький! Ну пожалуйста! Не руби с плеча! Твоя эта Яся… Она же не против! Она сама так сказала! Брак-то для СМИ да для фанатов, не более того! Через пару лет разведешься ты с этой Сандрой и живи как жил!

Салтыков лишь покачал головой.

— Когда Ясю заставляли делать вид, что она встречается с Эльманом, она тоже была согласна. Она понимает, как устроен шоубизнес, но она не должна становиться его частью. Даже если мы с ней вместе. Она очень много сделала для меня, столько натерпелась, но больше она страдать не будет. Настала моя очередь вернуть ей должок.

С этими словами Тол покинул кабинет.

— Спасибо друзья! — прокричал Тол в микрофон, услышав в ответ вопли огромного концертного зала, наслаждающегося концертом любимой группы. Сегодняшний разговор с агентом нисколько не испортил настроение солиста, потому он, как и всегда, отжил по полной программе. Оглянувшись, он осмотрел своих товарищей по «цеху» и те кивнули ему, снимая с себя гитары. Тол развернулся к залу. — Парни хотят немного отдохнуть, так что следующую песню я спаю вам один.

Зал с радостью принял эту затею. Мимо Яси, как всегда стоящей за кулисами, пробежал один из работников сцены, любовно несущий в руках акустическую гитару. Музыкант быстро поставил на стойку свой электронный инструмент и получив в руки новый, подключил его к системе, начав быстренько настраивать. Затем он снова вернулся к микрофону.

— Я написал эту песню сравнительно недавно. Думаю за пару дней до того самого благотворительного концерта.

Яся в этот момент призадумалась. Это ведь было как раз в то время, когда солист позвонил ей и пригласил принять участие в сборе средств для детей больных раком. Голос Тола продолжал уноситься в уши слушателей.

— Да, знаю, для меня это редкость, но так уж вышло. В этой песне я сказал наверное все, что хотел. Если бы не одно событие, мои стихи бы так и умерли, пылясь в столе. Но сейчас эта песня готова быть услышанной… Она называется «Розовое безумие».

Розоволосая Яся в тот момент не предала значения этим словам, хотя внутри нее, совсем глубоко, что-то все же екнуло.

Тол начал играть прекрасный проигрыш на своей акустической гитаре, музыка которой всегда казалась всем куда более душевной, говорящей о самом главном. Музыкант даже закрыл глаза, а затем сделал глубокий вдох и начал петь. Он рассказал обо всем, но только так, чтобы это поняли лишь два человека: он и она. Их первый поцелуй в коридоре студии. Первая ссора. Первая близость. Его вспышки ревности и ее попытки делать вид, что она ничего не чувствует. Его жестокость. Ее нежность. Их страсть. Первая точка. Ночь в отеле, после которой, по мнению Тола, они и стали самыми близкими на свете людьми, запечатлевшись друг у друга в сердце навсегда. То, как она ушла и как он отпустил ее. И то, как он написал эту песню на одном дыхании, лишь услышал ее голос. То, как он пытался убедить себя, что ей это все не нужно, а уж ему — тем более. И как отчаянно она выкрикнула «я люблю тебя!».

А затем невероятный припев:

Но Тол не был бы Толом, если бы во втором куплете не рассказал о том, какое это «розовое безумие» невыносимое. Как оно любит устраивать драму там, где ее нет. Как любит притворяться и как истерит, если довести его до ручки. Но герой песни не перестает любить эту девушку, как Тол никогда не перестанет любить Ясю.

Закончив и получив свой шквал аплодисментов, юноша опустил гитару, выразив благодарность слушателмя, и снова обратился к залу.

— Я бы хотел сообщить вам две новости. Начнем с того, что наша помолвка с певицей Сандрой разорвана. Да-да, друзья, понимаю ваше удивление и негодование, но такова жизнь. Санди, если ты слышишь меня, то прости, но я люблю другую. — Эти слова зал воспринял с большей радостью, ведь истории истинной любви любят все. — А теперь вторая новость… — Тол повернул голову к кулисам и Яся застыла. — Яся… Выйди к нам, пожалуйста…

Неужели опять придется петь…? Она ведь даже не наряжалась и вообще… Яся начала мотать головой, но сзади возник Максим и она заметить не успела, как тот подтолкнул ее и она зашагала к своему возлюбленному. Когда она поравнялась с ним, Тол неожиданно нежно обнял ее и поцеловал, заставив зал разорваться в криках. Сняв микрофон со стойки и взяв его в руки, он обратился к фанатам.

— Вот оно, мое «Розовое безумие». Потому что я безумно люблю эту девушку с розовыми волосами! Можете нас принимать, можете ненавидеть, но…

С этими словами Тол достал из заднего кармана своих джинсов розовую коробку и, открыв ее, продемонстрировал Ясе кольцо из белого золота с огромным розовым бриллиантом. Под рев фанатов, их слезы и громкие аплодисменты, он опустился на одно колено, глядя, как из глаз возлюбленной хлынули слезы счастья.

— Психичка, ты выйдешь за меня замуж? Учти, если ты скажешь «нет», я тебя убью.

Зажав рот руками, продолжая рыдать, Яся лишь усиленно покивала головой, потому что это был самый счастливый момент в ее жизни. Толпа, затаившая дыхание, снова заревела, а на сцену тут же вышли все члены «ДНК», которые принялись поздравлять новоиспеченных жениха и невесту. Ян потянулся за микрофоном, чтобы высказать свои поздравления и все те мысли, что копились на душе с момента прихода Яси в коллектив, но его перехватила виновница «торжества», которой Тол только что надел кольцо.

— У меня тоже есть небольшая новость… Пока небольшая, но затем она будет расти и… В общем, я беременна…

Тол, сопровождаемый толпой папарацци, влетел в клинику, с шумом распахнув двери. Его сейчас совершенно не волновал имидж или то, как отнесутся медсестры к такому появлению посетителя, ведь час назад сюда доставили Ярославну Салтыкову, которая вот-вот должна была родить первенца, и ее муж просто обязан быть рядом с ней.

Подлетев к стойке регистрации, музыкант громко хлопнул руками по деревянной поверхности, заставив медсестру подпрыгнуть на месте.

— Салтыкова! — выкрикнул он. — Ярославна Салтыкова!

Девушка испуганно глянула на взвинченного человека. Она явно не была поклонницей «ДНК».

— Кем вы приходитесь роженице…? — промямлила она.

Тол застонал.

— А по мне не видно?! Муж я! Муж и отец ребенка!

Покивав, медсестра объяснила Салтыкову куда ему нужно идти, и он тут же направился туда. В коридоре, у палаты Яси, уже сидели ее родители и брат, с которыми она находилась в момент отхождения вод. Муж ее во всю записывался в студии (Яся теперь трудилась в должности ее директора, но сейчас находилась в декретном отпуске) со своей группой, но бросил все и примчался сюда, как только его вызвонил Николай.

Семья Клинаевых радостно поприветствовала любимого зятя, высказав ему преждевременные поздравления и слова поддержки. Тол удивился, что новая возлюбленная Коли не приехала вместе со всеми, но тот заверил друга, что она будет позже.