Твои розовые волосы в темном зале

И ты смотришь прямо на меня, прямо на меня

Между нами музыка, в каждом сердце ударе

И это все, что есть, малышка, ждущая огня

Именно на этих строчках на меня стали коситься все присутствующие, особенно от того, как пристально смотрел на меня Тол, исполняя песню. Неужели та самая песня, о которой он говорил? Про меня? И что же это значит? Думаю, я знаю. Именно то, что он сказал мне тогда, у себя дома. Что между нами только музыка, и не больше.

Временами приходилось отвлекаться, потому что кто-то звал меня то туда, то сюда. Я перехватила еще пару фужеров и уже начала становиться веселой. Мысли о Гоше окончательно отпустили меня, а внутри поселилась такая легкость.

Когда ребята закончили свой небольшой концерт и Тол, как это принято, поблагодарил всех, парни начали убирать инструменты, как солист вдруг вернулся к микрофону.

— Знаете, есть кое-что, в чем бы я хотел признаться всем вам. Это очень важно. Ярославна здесь? — в этот момент я вздрогнула. Что же он собрался делать…? — Ага, я ее вижу. Так вот, дело в том, что Ярославна…

К микрофону подлетел Эльман и оттолкнул друга бедром. Не знаю, почему он так поступил, но выглядело все весьма нелепо.

— Спасибо, дружище! Да! Дело в том, что Яся и я решили записать совместный сингл! Вот такие новости! Сюрприз! Дело в том, что наш секретарь просто потрясающе поет. Наша песня пока не готова, но мы вместе споем вам нашу любимую — «Ты-моя»! Яся, поднимайся на сцену.

Я видела, что Тол был готов вцепиться Эльману в глотку, но Ян тут же подошел к товарищу и оттащил его в сторону. Все оглянулись на меня и начали аплодировать. Сердце провалилось в пятки… Я?! Петь?! Перед всеми?! На меня тут же направились камеры и прежде, чем я успела хоть что-то сообразить, толпа сама повела меня к сцене.

И вот мы с Эльманом уже сидим на двух табуретах, рядом с микрофоном. Он играл проигрыш, а я никак не могла сообразить. Сказывался алкоголь и тот лютый страх, который я испытывала сейчас.

Кажется, басист проигрывал проигрыш уже по третьему кругу, выжидающе глядя на меня.

— Давай, Яся! Не стесняйся! — доносилось из разных концов зала.

Покивав, я обратила свой взор на Эльмана и мы начали петь ту самую песню, которую не так давно исполнили перед группой на репетиции. И снова этот невероятный голос Волкова. Его глаза. Музыка, которая несла нас сквозь этот зал по волнам, в такую невероятную страну, о которой знаем только мы вдвоем. Кажется, слушатели были просто в восторге от нашего дуэта, как все и ожидали.

Когда песня закончилась, фанаты и некоторые представители СМИ разорвались в овациях. Мы репетировали совсем мало, но мне нравилось, как все вышло. И только я вспомнила о том, что мы репетировали кое-что еще, как все в зале моментально затихли, потому что Эльман поцеловал меня.

Я чувствовала себя, как воздушный шарик на веревочке. А может быть даже больше — как воздушный змей. Я парила где-то далеко-далеко, и двигалась ровно туда, куда меня потянут. Наверное метафора эта куда более глубокая, потому что я жила так всю свою жизнь. Кто-то пытался тянуть меня вниз, к земле. А ведь это совсем неправильно. Птице погибнет в клетке. Я же пыталась обрезать свою веревку и улететь. Но так ведь тоже нельзя. В облаках легко можно пропасть и потерять себя. Но возможна ли в такой ситуации золотая середина?

Вот сейчас, например, Эльман притянул меня к себе за эту самую веревочку, после чего поцеловал. Момент получится совсем невинным, без каких-то там слюнявых лобзаний и прижатий друг к другу. Эльман просто слегка подался вперед. Я сама собой закрыла глаза. Наверное из-за привычки. И это оказалось очень кстати, потому что, помимо застывшего в зале звука «ах», тут же зашуршали и защелкали камеры. Не только СМИ, но и фанатов. Сотни вспышек полетели с разных сторон. Боюсь, что если бы я открыла глаза в тот момент, я бы просто ослепла от этого яркого света.

Мы с басистом просидели так буквально меньше минуты, хотя мне казалось, что счет пошел уже на часы. Неожиданно сзади кто-то резко дернулся и тут же возник над нами. Я думала, что это был Тол, но нет. Между нами возник Антон. Положив руку Эльману на плечо, он с силой отодвинул его, аж стул слегка скрипнул по поверхности сцены.

Я удивленно подняла глаза, все еще не ориентируясь в пространстве. Улыбка Антона выражала такую глубокую ненависть, будто он сейчас вырвет товарищу плечо той самой рукой, которую так и не убрал оттуда.

— Не увлекайтесь, голубки. — Процедил Антон сквозь зубы и несколько раз с силой похлопал Волкова по плечу.

Я невольно повернула голову в зал и прищурилась. Вспышки все еще мелькали в некоторых частях зала. Среди людей я заметила Сергея Валерьевича, который довольно кивал, глядя на нас. Как я и думала, все это было спланированной акцией.

Реакция моя, из-за легко опьянения, снизилась. Я знаю, что все это было очень непрофессионально, но я так устала… В зале неожиданно послышались хлопки и умилительные возгласы. Похоже девочки приняли на «ура» роман между знаменитым музыкантом и простой фанаткой, которая попала на работу в группу по чистой случайности. Эдакие Принц и Золушка.

— Яся! Яся! — прикрикивали толпящиеся у сцены представители прессы, протягивая в мою сторону свои диктофоны. — Так вы с Толом или с Эльманом? Может со всеми сразу?

Неудивительно, что журналисты тут же начали раздувать все это, хотя им сто раз говорили, что с Толом у меня ничего нет. Мое "постель" интересовала их куда больше того, что "ДНК" впервые могут записать песню с девушкой.

Я ощутила, как чья-то горячая руку схватила меня под локоть и потащила наверх. Украдкой я заметила, как Антону протянули микрофон и он начал объявлять о завершение музыкальной части и о том, что сейчас всем специальным гостям следует пройти в другой зал. Он также попрощался с фанатами и напомнил, что личные отношения людей на то и личные, что должны оставаться вне газетных сплетен. Последнее, что я услышала, это фраза вроде «влюбленные не сдержались».

Наверное хорошо, что меня не предупредили об этой акции, иначе все могло выйти не так натурально.

Чуть не свалившись, спускаясь со сцены вслед за моим провожатым, я таки подняла голову и увидела, что это Тол. Он молча куда-то меня тащил. Но я затормозила у фуршетного стола, дабы снова перехватить вина, которого, к слову, почти не осталось.

— Алкашка, — возмутился солист и, последовав моему примеру, хлопнул стопку водки.

Я усмехнулась.

— В своем глазу…

Оглядевшись, солист «ДНК» схватил меня за плечи.

— Где твоя планшетка?

Я молча кивнула на стол за шторкой, где мы хранили все важные бумажки, чтобы они не торчали у всех на виду. Салтыков подозвал Карину (думаю, она была в шоке от такого), и велел ей пойти ко входу в VIP-зал, чтобы пропускать туда гостей. Провожать остальных взялись работники клуба.

Брюнетку явно не устроил такой расклад, но отказать Толу она просто не могла.

— Карина любит тебя… — проговорила я, видя, как стремительно пустеет помещение.

— Я ее об этом не просил. — Отрезал Тол. — Что это было?

Я пожала плечами. Все это время солист держал меня за плечи. И хорошо, поскольку я очень боялась рухнуть на пол.

— Я всего лишь пешка в этой игре…

Последовав примеру юноши, я тоже хватанула водки. Наверное это было лишним, но я совсем разошлась и, так как пила очень мало, разносило меня довольно быстро. Салтыков снова потащил меня за собой. Куда-то в глубь клуба, в самый темный угол, где никто нас не увидит.

Как только мы остались наедине, я сама взяла и поцеловала Тола. Думаю, он собирался сделать это, но я его опередила. Под градусом я всегда становлюсь такой смелой и решительной. Наверное и половины проблем в моей жизни не случилось бы, оставайся я в постоянном запое.