Туалет и душ в конце коридора. Всякий выход из комнаты должен быть записан в тетрадь: во сколько вышла и зачем.

В тумбочке, около кровати, лежат прокладки, тампоны, влажные и сухие салфетки. Бутылка воды и больше ничего.

На сегодня день завершился, но как уснуть, если перед глазами стоит сломанная рука Даши, и её бледное лицо в слезах, с красными глазами от нестерпимой боли.

Нас осталось восемь

Часы тикают, поначалу они успокаивали, но сейчас обозначали, что время быстро приближается к новому дню.

Самое приятные дни – это выходные, мы можем быть свободны целых два дня. Никакого расписания на это время нет, кроме приёма пищи.

Я попала в паршивую ситуацию из-за самой себя. Постаралась бы и была замужем за Валеру, что добр и богат.

Темнота перед глазами появилась незаметно. Веки прикрылись, и я уснула.

Я проснулась от звуков торопливого топота за дверью, взглянув на время, я вскочила. Часы-будильник тикали, но не могли вчера предупредить меня, что необходимо установить будильник на 6, чтобы успеть собраться.

Уже 6:40, я не успеваю умыться, поэтому натягиваю на себя одежду, попутно вытирая лицо влажными салфетками. Выбегаю в коридор, спешу к лестнице, чтобы попасть на второй этаж в столовую.

Передо мной Марк, парень не торопится и останавливает меня, когда я начинаю бежать по ступенькам, чтобы не опоздать.

Он смотрит на меня своими разными глазами и изредка моргает. Его кадык, сильно выпирающий через тонкую кожу шеи, дёрнулся, когда он заговорил.

Меня ещё никто так не раздражал, но и не пробуждал необычных чувств в груди – подъём души над телом и приятное ощущения отдышки. Будто я тону, теряю кислород и хочется вовсе перестать дышать.

– Не бегай, – сказал он и пропустил вперёд.

Спускаюсь по лестнице, подёргивая пальцами. Когда Марк исчез из виду, я запрыгала по ступенькам и остановилась у столовой, смотря на уже сидящих внутри девушек. На настенных часах, в виде столовых приборов, ровно 7 утра.

На меня повернулись. Девочки кинули быстрый взгляд на часы и опустили уголки губ. В глазах других я наполовину мертва. После случая с Дашей мы будем реагировать на наказания иначе, уже не сквозь рукава.

Директриса пригласила меня сесть, махнув рукой. За мной в столовую вошёл и Марк. Тарас наморщил лоб и скривил губы, взглянув на сына, а парень безмятежно улыбнулся ему.

Я села на своё место и пожелала приятного аппетита, именно это фраза помогла мне избежать наказание за задержку. Я единственная, кто сказала эти слова учителям.

После завтрака, довольно вкусного, у меня было немного времени, чтобы умыться, но мне хватило, и я успела на первый урок: разговор.

Его вели двойняшки. Они стояли в начале класса и играли сценку. Марьяна была мужчиной, а Дона женщиной. Хотелось посмеяться над ними, но мой гроб ещё не готов.

– Ты приготовила мне поесть? – Марьяна – в роли мужа, подошла к Доне – в роли жены.

Дона опустила голову и кивнула. Подняла голову только когда это позволил муж.

Молчание жены напрягало. Мы слушали только Марьяну, она рассказывала, как прошёл её (его) рабочий день. А жена молчала, пока муж не спросил: А чем занималась ты?

– Если ваш муж спросит о ваших делах в его отсутствие, – вышла из роли Марьяна. – Вы не должны говорить, где, да что вы убирали. Сообщаете ему, что подготавливали дом к его приходу.

Я не хочу принимать такой мир. Если я не смогу рассказывать о своих делах… У меня и не будет своих дел, они будут исключительно для мужчины, не мои.

Нас отпустили, до второго урока десять минут перерыва. Это первое время, когда мы смогли поговорить с девочками, немного обсудив происходящее.

Мы встали в круг, с нами не стояла Тристан, после пощёчины она вообще не хотела разговаривать.

– Что нам теперь делать? – спросила Кэти. У неё короткие волосы, но длинная чёлка. И узкие кофейные глаза.

– Разбивать наши мечты, – ответила Майли.

Я озарялась по сторонам, следя за ситуацией. Мы вышли на улицу, встали около двери дома, и старались успеть насладиться тёплым ветерком, и поговрить.

– Полиция не поможет, они знают, что тут творится.

– Я не хочу закончить, как Даша, – тревожно промямлила Лиза.

– Никто не хочет, – Наташу перекашивало, когда она смотрела на свою одежду. Больше она не могла носить короткие юбки и такие же маечки.

– Пора, – Кэти посмотрела на часы.

Сексология, предмет, который все боялись больше всего. Как только мы расселись, высокий мужчина с широкой спиной, которая может раздавить, если ляжет на хрупкое тело девушки, заговорил. Борода завязана в косу, а длинные волосы, почти до плеч, идеально расчёсаны.

– Я вхожу – вы встаёте, – он сел за стол, подождал, когда все встанут и сядут обратно. – Я расскажу вам, как вы должны вести себя в постели с мужчиной. Смотря на вас, мне становится жалко ваших будущих мужей, – он злорадно усмехнулся.

Я сидела тихо, без единого звука. Пошевелиться страшно, вдруг стул заскрипит, и Тарас обратит на меня внимание. Сзади меня Майли, ей не хватало места из-за длинных ног, и она выпрямила их под мою парту, порой задевая мои пятки.

– Что вы знаете о сексе?

Наташа подняла руку и заговорила, когда Тарас разрешил.

– Я знаю, что мужчины любят, когда девушка сама разогревает его.

– И почему так?

Она замешкалась в ответе, и учитель улыбнулся.

– Ответ неверен. Мужчины есть разные. Кто-то хочет доставлять удовольствие женщине, кто-то нет. Чтобы понять, жена должна начать с минета. Если мужчина погладит по голове, захочет взглянуть в глаза, то, скорее всего, он готов на обоюдные ласки. А если схватил за волосы и вогнал член в рот, то он доминант.

Мне не нравится подобная тема. Нет, я не хочу слушать о минете незнакомому чуваку.

– Больше никто не знает о сексе?

Все помалкивали, ни одна из нас не желала продолжать этой темы. В классе звучали тихие, испуганные вздохи.

– Первое для вас правило – это не краснеть при словах о половых органах. О позах в половых актах. И от самого слова секс, – и он начал повторять, вводящие в краску, слова, много – много раз: Секс, член, влагалище, минет. Так продолжалось минут пять, потом он замолчал.

Далее мужчина заставил каждую произносить эти слова за ним. Я не стеснялась такой темы, поэтому трудностей сказать не возникло. А вот некоторые девочки сидели с полностью красным лицом.

Тарас поставил плюсы тем, у кого на щеках не появилось румянца и тем, кто не запнулся, пока говорил. Остальные получили минусы… И пощёчину. Такое его маленькое наказание.

После ещё одного перерыва мы оказались на уроке этикета.

Кристина рассказывала приятно, она не кричала, не пыталась вывести нас на наказания. Её голос, как у начинающей певицы: приятный, ласковый, но прыгающий по нотам.

Я всё ещё не запомнила, на какую сторону кладутся ложки, а куда вилки, но этикет впредь будет моим любимым предметом.

Физкультура проходила на улице. На Марке короткие шорты, из-под которых видны накаченные икры ног, а на худом, вспотевшем теле, облепившая туловище майка. Парень спортивный и требовал от нас быть такими же.

На ученицах красные штаны с белой полоской по бокам. А сверху чёрная футболка с маленьким кармашком на правой груди.

Учитель физкультуры пристально наблюдал за нами. Когда его взгляд падал на меня, я начинала волноваться, трепетать с такой силой, что тело буквально не хотело слушаться.

– Отжимания, – криком приказал Марк.

Девочки легли на искусственную траву, согнули руки, упёрлись ладонями об резиновую поверхность и начали поднимать свои тела на дрожащих руках.

Хорошая физическая форма только у Мариши и Тристан, и Марк к ним не придирался. Но к остальным, в том числе и ко мне, непрерывно.

Он подошёл к Кэти, положил прямую ладонь ей на спину и принялся давить, пока та, со свистом, не прижалась грудью в пол.