Кричал от боли я сейчас специально, чтобы показать отчаяние и неспособность к сопротивлению. Сильно, правда, стараться - чтобы это выглядело реально, мне не пришлось. И выплескивая вместе с болью крик, между делом отметил, что ударивший по глазам Свет был обычной, можно сказать природы. В нем не было той мощи божественной силы, что два раза стреножила меня в момент начала атаки на поместье.

Как только я рухнул лицом вниз, сразу же на моей шее вновь появился Аркан Тьмы. Меня вновь расчертило по поляне как бегунок швейной машинки, только в этот раз еще и ударив в стену усадьбы. И после вернув обратно, опять жесткой чужой волей поставив на колени. Тьма Аркана исчезла, но даже несмотря на то, что в скольжение я не срывался, по глазам вновь ударил Свет, снова вызвав отчаянный крик боли.

Это была демонстрация. Специальная демонстрация моего бессилия - понял я, когда Свет исчез рядом послышался удивительно знакомый голос.

«Поднимите его» - эхом слышались в памяти только что прозвучавшие слова.

Слова, сказанные очень знакомым голосом.

Вместо Аркана Тьмы меня сейчас держали энергетические путы на запястьях и щиколотках - подняв и растянув словно на невидимом кресте. Причем дернуло так, что я снова не удержался от крика боли.

«Помолчи пожалуйста несколько секунд…» - в момент моего болезненного крика произнес цесаревич, и для убедительности пощелкал пальцами.

С-собака, да он специально издевается, зеркально отображая наш недавний разговор! - вдруг понял я.

Теперь уже не я, а он выступал в роли могущественного Гарун Аль-Рашида. И сейчас я оказался перед ним в полной беспомощности безнадежной ситуации. Только ему в прошлый раз, в отличие от меня, не было так сильно физически больно.

- Да, да, я к тебе обращаюсь! - произнес цесаревич, привлекая мое внимание.

Мне вдруг ударило по щеке - не рукой, а удаленной оплеухой слабенького конструкта. Ударило, разворачивая меня лицом к цесаревичу. Его я, кстати, не видел. Я вообще ничего не видел - потому что ослеп от слишком активного использования Света. Перед глазами по-прежнему горела багровая пелена, и я хорошо чувствовал сейчас, как из глаз по щекам течет кровь.

- Как там, мой друг, ты говорил в прошлый раз? Есть два мнения - твое и неправильное? Все правильно ты сказал, есть мое мнение, а есть мнение неправильное. Но ты ошибся в другом. В нашей с тобой паре был уже один дурак, и это был не я. Ты, наверное, полагал что обладая тремя стихиями, ты легко победишь меня на дуэли. Piece of cake, и все такое прочее. Но ты не подумал о том, что дуэли просто не случится, и я убью тебя раньше.

Ну да, явно цесаревич на меня обиделся. Потому что сделав паузу, он вновь отвесил мне оплеуху слабеньким конструктом водной длани. И только после этого продолжил.

- Ты безоговорочно был уверен в успехе. Вот только уверенный в своей победе, ты абсолютно перестал смотреть по сторонам. Как и Ольга, покойся она с миром.

«Куда покойся-то, идиот?» - невольно подумал я. Потому что удивился, как можно было не заметить, что Ольга после первой атаки выжила.

Пока цесаревич говорил, меня по-прежнему держали и контролировали. И по-прежнему я не рисковал рвать стягивающие меня путы. Причем сделать это мог, без сомнений.

Я по-прежнему мог попробовать избавиться от чужого контроля с помощью телепортации в скольжении частично через Изнанку, или же приняв аватар истинной стихии.

Но я пока бездействовал, ведь оба этих способа опасны. Один для сохранности моей души, второй для Елизаветы. Понятно цесаревич дурак, но вот то, что готовившие атаку обладают невероятными возможностями, совершенно ясно. Потому что меня сейчас держали в плену с помощью и Тьмы, и Света. Движения мои сковывала Тьма, а вот возможную попытку уйти в скольжение каждый раз сбивает Свет, причем опережая меня. Значит, также имея возможность ускорять время - и даже если я войду в скольжение, я в фокусе, и меня опять гарантированно засветят, лишив ориентации.

Пока цесаревич издевался надо мной словесно, залечивая моральную травму, я анализировал те силы, что меня сейчас держат. Причем не давая мне вернуть контроль над собственным телом, при этом взять меня под контроль не рискуют. Видимо, известна и памятна судьба менталистов с взорвавшимися головами. И для меня сейчас приготовлена иная участь, понял я по интонации цесаревича. Смерть. Инициация закладки Сергея Готфрида через мою смерть.

«Ну что, друг мой, готов возвратиться в мир?» - произнес кроме всего прочего сейчас цесаревич, обращаясь явно не ко мне. Не ко мне, а к Сереже Готфриду, который - по замыслу, предполагаю должен находиться сейчас в моем теле безмолвным наблюдателем. Находиться так же, как я находился безмолвным наблюдателем в теле Олега.

Только вот о том, что Сергей Готфрид благодаря Елизавете давным-давно отъехал в страну вечной охоты, не знает в этом мире почти никто. И торжествующий цесаревич в число знающих точно не входит.

А мне сейчас нужно решить, выбираю ли я смерть - для того, чтобы спокойно возродиться в своем, уже своем поместье Юсуповых-Штейнберг, и может быть даже после этого исполнить роль Спящего Готфрида, или рискнуть всем и попробовать порвать чужие путы через аватар стихии.

- Хотел посмотреть тебе в глаза напоследок, - между тем произнес цесаревич расстроенно. - Но, не удалось, - добавил он разочарованно.

Действительно, одно из условий моего контроля - невозможность мне взглянуть на мир, ведь я сейчас ослеплен Светом. И как только ослепление начнет проходить, мне определенно добавят Вспышкой по глазам.

После слов цесаревича я, кстати, тоже разочарованно вздохнул, принимая решение.

В кои-то веки я не стал рисковать. Просто потому что. И так уже играл с судьбой сколько раз в русскую рулетку. Достаточно.

Лучше умереть и гарантированно возродиться, пусть и потеряв слепок души, чем пытаться сейчас освободиться от чужого контроля, не зная кто враг, и еще имея шанс потерять при этом кукри. Что, вполне возможно, поставит под угрозу мою душу.

Сопротивляться я не стал. И не увидел, но почувствовал, как цесаревич взмахнул сотканным из чистой стихийной энергии мечом.

Силы на удар он, кстати, не пожалел.

За краткие мгновения до предполагаемой смерти я успел передумать много всего. В основном просто пробежавшись по подтверждающимся предположением Анастасии о сговоре цесаревича и герцогини. Вопрос, неразрешенный, остался только один - был ли цесаревич в сговоре с ней изначально, когда охотился на меня в ходе турнира, либо же они заключили союз с герцогиней после нашего с Ольгой ему предложения.

Кстати, убить цесаревичу меня не удалось. Потому что меч, сотканный из чистой синей энергии едва разбив стихийный щит, был остановлен объявшей меня ледяной глыбой. Надо же, я про нее и забыл совсем с недавними вышибающими дух полетами.

Меня моментально заморозило. Возникло ощущение, что я нырнул в глубокий сугроб плотного снега, причем без одежды - окружающий холод я прочувствовал каждой клеточкой тела.

Несмотря на несокрушимость глыбы снаружи, внутри в ней двигаться было можно. И зрение, вместе с высвобождаемой конструктом энергией, сразу вернулось. А самое главное, при появившейся возможности движения у меня получилось ускорить время. Неожиданное открытие, но возможностью я воспользовался незамедлительно - покидая моментально рассыпавшуюся ледяную глыбу.

Все совершают ошибки. Побеждает тот, кто просто совершает их меньше. Совершили ошибку и те, кто планировал мой (наш с Ольгой) захват. Впрочем, если бы не созданный Анастасией щит, их план бы сработал.

И моя очередь ошибаться миновала: кто-то из контролеров занервничал. К рассыпавшейся глыбе потянулись и щупальца Тьмы, чтобы вновь меня спеленать, но одновременно с этим я оказался и в фокусе Света.

Свет и Тьму вместе использовать я бы никому не рекомендовал. Но если и делать это, то делать это нужно ювелирно - так, чтобы они ни в коем случае не пересекались друг с другом.

«Прапорщик, запишите эти простые, но в то же время великие слова» - мелькнул мыслеобраз военкома из ДМБ.