Краем глаза видела, как Ягиня размахивает тлеющими травами. В нос ударил горьковатый запах.

– Свечи огонь разгорается, пусть по Нави сон прогуляется, путеводным огнём свеча станется, на обратном пути душа к ней притянется.

Казалось, что тётушка бормочет совершенно несвязные слова, но перед глазами поплыл туман. Я только успела подумать о том, что если усну, то упаду прямо на свечу, и вдруг в моей голове стало абсолютно пусто, а перед глазами темно.

– Найди в Нави, что было, да возвращайся к Яви, – услышала я голос Ягини.

Я не понимала, кто я и где я. Было темно. Время от времени перед глазами плыли какие-то размытые картины. Вот девушка лезет на дерево и падает в воду. Вот она в сундуке, пытается выбраться. Обнимает какого-то парня и плачет, а тот её успокаивает. Идет по деревенской улочке, а все встречные отворачиваются и плюют себе через плечо.

И всё это в полной тишине.

Звук появился, когда перед глазами запылал огонь. Ужасающий треск горящих брёвен, всполохи пожара и женские душераздирающие крики. Появились не только звуки, но и запахи. Запах гари и копоти. Заслезились глаза, и я почувствовала жар пламени на своей коже, он обжигал глаза, руки, лицо. Казалось, что сейчас моя кожа расплавится, хотя ещё несколько мгновений назад я думала, что у меня вовсе нет тела, а существуют только мои мысли и какие-то невнятные образы. Сейчас же я была в самом центре полыхающего пожара. Я закричала.

Всё опять исчезло. Темнота и тишина. Казалось, после такого у меня обязаны остаться ужасные ожоги, которые должны были болеть, но у меня вновь не было тела. От меня опять остались только мысли.

Затем я увидела ночной лес и двоих детей. Покосившуюся избушку, окружённую частоколом. Изображение опять поплыло. Снова туман перед глазами. Я часто-часто заморгала. Было странно, что я могла моргать. Я уже совсем запуталась, что есть я.

Вот я уже смотрю на убегающего мальчишку. Оборачиваюсь и вижу старуху. Меня прошиб холодный пот от одного её вида. Она была сгорбленная, страшная, с крючковатым носом, землистым цветом лица, седая и простоволосая. Одета старуха была в грязную неподпоясанную рубаху, на которой были пятна, заставляющие думать о крови. И она смотрела прямо на меня своими ужасными глазами. Хотя нет. Казалось, что у нее вовсе нет глаз, только пустые, пугающие глазницы. Но я всё равно знала, что она видит этими чёрными провалами глаз и смотрит именно на меня. Я оцепенела от страха. Хотелось убежать, спрятаться, закричать, но я не могла ничего сделать. Старуха подняла свою сухую руку и стала водить ею в воздухе. От этих её движений во мне всё похолодело. Она начала что-то нашёптывать шипящим хриплым голосом. Хотелось заорать, зажмуриться, отвернуться, сделать хоть что-то! Но у меня не получалось. И тогда я услышала голос, мягкий добрый голос в своей голове:

– Возвращайся, девочка, к свету свечи. К Яви, к жизни, теплу да свету. Возвращайся, девочка.

Я открыла глаза. Передо мной всё так же стояла свеча, но пламя её уже погасло. Тонкий дымок, поднимающийся от фитиля, говорил о том, что погасили её только что.

Ягиня широко распахнутыми глазами глядела на меня.

– Ты как, Желенька?

– Х… – оказалось, что в горле першит и говорить трудно, я прокашлялась. – Хорошо.

– Сейчас принесу воды.

И она быстрым шагом вышла из кухни.

Я прикрыла глаза, силясь вспомнить, что было. Воспоминания ускользали, перед глазами мелькали неясные образы, которые ни о чем мне не говорили. Я впала в небытие, смотря на огонь свечи, и очнулась, когда свечу уже погасили. Что было между, я не помнила. Интересно, тётушка Ягиня что-то узнала?

– Держи, пей, деточка.

Я и не заметила, как она вернулась.

Пока пила, тётушка ходила из стороны в сторону по кухне, точно так же как перед тем, как сообщить мне, что я проклята.

– Всё плохо? – решилась спросить.

– Нет-нет, деточка, не волнуйся, – бросила она, не переставая мельтешить.

Входная дверь хлопнула с такой силой, что я подпрыгнула на своем месте.

– Какого ляда здесь происходит?! – прогремел голос господина Драгоша.

Ягиня наконец-то остановилась и развернулась к заклинателю.

– Племянничек пожаловал! Ну, заходи. Заходи, дорогой, – обманчиво мягко заговорила тётушка.

Племянничек оторопел и замер. Он явно не знал, что здесь его родственница.

– О, тётушка, а вы здесь как очутились?

– Проходи, говорю! – рявкнула она.

Только сейчас я обратила внимание, какого маленького она роста, а рядом с заклинателем и вовсе казалась крохотной. Но при этом было видно, что рост ей вовсе не помеха. А как злобно она сейчас сверкала глазами на Драгоша! Я аж поёжилась от такого зрелища.

– Ты, мой дорогой племянничек, зачем девку в четырех стенах запер?!

Дорогой племянничек кинул в мою сторону неприязненный взгляд. Помнит ещё обиду-то.

– Как мне поступать в моём доме, это мне решать, тётушка.

– Тебе решать, значит?

Не знаю, как Ягиня умудрилась, но она отвесила господину Драгошу подзатыльник. Смотрелось это презабавно, такая маленькая женщина бьёт здорового мужика, а тот, безропотно склоня голову, принимает удар.

– А то, что она человек и потребности у неё человеческие, это ты забыл, да?

Ягиня схватила с буфета деревянную ложку, ту самую, которой я пыталась настукивать мелодию, и хлопнула ею по плечу пристыженного мужчину.

– На гордость мужскую она тебе наступила? Обиду непоправимую нанесла? Честь, можно сказать, оскорбила! – каждое свое предложение она закрепляла ударом ложки по плечу племянника. – Как маленький, ей-ей!

На лице у господина Драгоша застыла какая-то непонятная гримаса. Кажется, до него дошло, чего он меня лишил, заперев здесь.

– Не бойся, у Малюты ума поболе твоего оказалось!

Лицо заклинателя расслабилось.

– Ты хоть за эти пару дней заглядывал к своей пленнице, нет? – ложку она наконец-то убрала. – Так посмотри сейчас на нее внимательно!

Под пристальным взглядом господина Драгоша я вся сжалась. Мне казалось, что этот разговор должен был состояться без меня. Какому мужику понравится, что его отчитывают перед девкой? А ведь он и без того на меня зол был.

– Ты же заклинатель, в конце концов, это твоя работа! Послали же мне боги такого родственничка! – Ягиня все больше распалялась, – Ты что, не видишь, как она исхудала, как побледнела всего за пару дней-то? Как её проклятие изнутри поедом ест? Ну, нет, конечно, какое там! Она ж твою мужескость оскорбила, да ещё и якобы приворожить хотела, тьфу на тебя, Дражек! Тьфу и ещё раз тьфу! Коли ты происходящего у себя под носом не видишь, то давай снимай с себя обязанности заклинателя да иди в деревню пастухом. Может, хоть там от тебя толк будет! Хотя нет, авось на тебя тёлки не так смотреть будут, ты и на них обиду затаишь, где ж запирать их будешь, а?

Кажется, заклинатель уже давно не слушал свою тётку, а всё так же внимательно меня разглядывал, о чём-то сильно задумавшись.

Ягиня наконец-то выдохлась и уселась на стул.

– Узнала что-нибудь? – спросил её заклинатель, – Я ворожбу твою чувствую.

– Узнала-узнала, отчего ж не узнать, – уже совершенно спокойным голосом сказала тётушка Ягиня. – Ты, Дражек, сказочки любишь? Так вот я тебе одну расскажу. Не скажу, что сказка добрая, да уж какая есть.

Жили-были мальчик да девочка. Девочка всё время хотела играть с мальчиком, да тот был старше и не хотел с ней играть. Он любил слушать сказки, которые рассказывал бродячий сказитель. И вот, наслушавшись дедовских баек, замечталось мальчишке приключений, волнующих похождений, как у сказочных героев. Да только не знал он, где же их отыскать. Но тут дошли до него слухи, что в лесу, совсем недалеко от их деревни, живёт в избушке Баба Яга. А мальчонка знал, из тех самых дедовских рассказов, что у кого, как не у Бабы Яги, ему отыскать волшебные предметы. Кто, как ни Баба Яга, одарит его волшебным конём, гребнем, платком, а может, и ещё чем, но обязательно волшебным! Вот и решил он, недолго думая, пойти к Бабе Яге. Не знал, правда, что за ним увязалась девчонка. К его, надо сказать, счастью.