– Ой-ёй…

– А, во-вторых, бросила ты свой сундук на грядке. Да не на простой грядке, а на грядке с тирлич-травой. Хозяин проводил эксперимент. Все знают, что истинная тирлич-трава растёт только на Лысой Горе. Он же пытался вырастить траву здесь, чтобы она обладала теми же свойствами. Всего седмицы не дожила травушка, чтобы проверить, удалось ли заклинателю вырастить истинную тирлич-траву вдали от Горы. А ведь это первый раз за несколько лет, когда у хозяина трава взошла. И по всем признакам именно такая, как должна быть. Ох, ну и повезло тебе с дядь Степаном.

– Охти ж мне… А где он сам? Дядя Степан? Надобно отблагодарить дяденьку.

– Э-э-э, не, дядь Степан людям не показывается. У домовиков не принято. Это ж к беде!

Рыжий начал весело болтать ногой. Всё-таки он так когда-нибудь сверзится с перил.

– А ты же как же?

– А я только подмастерье, я пока не полноправный домовик, это ж не мой дом, да и мал я пока что.

– Никогда бы не подумала, что у домовиков тоже бывают подмастерья, – медленно пробормотала я.

– А то как же! А ты думаешь, мы сразу всё можем, всё умеем? Родились и сразу старые да умные? Сразу от одного нашего присутствия уют и тепло, да? Ну ты даёшь! Вроде такая большая, а о жизни не знаешь ничего! – и он снова залился смехом.

Тут его будто бы кто-то легонько толкнул в плечо, я это заметила, потому что внимательно наблюдала за этим мелким. Да и смеяться он перестал, потёр плечо и, внезапно посерьёзнев, сказал:

– Ты ж, наверное, умыться хочешь? Пойдём провожу.

Подмастерье домовика сидел на ветке яблони и мотылял ногой из стороны в сторону, пока я умывалась. Надо бы ему сказать, что примета плохая, ногами качать. Хотя распространяются ли приметы на домовиков? И что у этого рыжего за привычка залазить куда повыше? Это от того, что он росточком чуть выше моих коленок? Боится, что его затопчет кто? Интересно, а можно домовика затоптать? Чур меня чур, чушь какая в голову лезет, видать, пока заклинатель меня тряс, остатки разума, что сохранились после поездки в сундуке, окончательно повылетали.

– Я тебе гребешок захватил, только ты косичку-то на расплетай, не стоит пока. Пусть оберегом твоим побудет, а то хозяин может и… – он стукнул кулачком по ветке, – в общем, не расплетай пока.

Вот уж непосильная задача – расчесать волосы так, чтоб косицу, заплетённую домовиком, не потревожить!

– Что ж мне теперь до конца дней своих с ней ходить?

– Да не, хозяин отходчивый.

– А он бы и вправду меня ударил, если б не косица? – вопросительно пробормотала я, – Меня никогда не били, я даже и испугаться толком не успела.

Мальчишка как-то неубедительно покачал головой:

– Да не думаю, хозяин-то вообще не злой. Но ты ему здорово подкузьмила со своим сундуком. Он над этой травой так трясся. Э-э-эх!

– Ничего не пойму, чтоб взрослый мужик так из-за травы убивался. Я утром думала, он скотину какую-то в жертву приносит или ещё что. Вой такой стоял! А это заклинатель оказался. Ох-ты ж, бесенёнок путаный!

Волосы на затылке никак не хотели распутываться, и как им вообще удалось там запутаться? Я всегда злюсь, когда волосы отказываются расчёсываться, а тут ещё эта обережная косица. От злости топнула ногой.

– Да и вообще! Он же колдун, пусть наколдует себе травы вместо того, чтобы причитать, как девица, и меня как грушу трясти! Ой!

Кто-то сзади схватил меня за ворот.

– Я заклинатель, а не колдун, пустая твоя башка! – опять он меня трясти пытается, я ему яблоня, что ли? – Малюта, чего опять по деревьям лазишь, как белка, слезай и бегом Степану Игнатьичу помогать! А ты, – он опять меня тряхнул, – айда в дом, завтракать. А то ещё чего учудишь, или яблок молодильных наешься до состояния младенца, или огород мой вытопчешь, или кур всех распугаешь.

С этими словами не-колдун начал толкать меня в сторону дома. И чего это он не колдун? Запросто с нечистью общается, травы волшебные выращивает, яблоки молодильные в саду у него растут – и это он неколдунством зовёт?

– Ага, как же, – пробормотала я.

– Что ты там под нос себе бормочешь, бедоносица?

– Как же, как же, говорю, – я остановилась и развернулась к заклинателю лицом. – И перестаньте меня уже толкать, сама дойду. И вообще, вы ж колдун! Все признаки на лицо.

Для убедительности ткнула пальцем в сторону этого самого лица.

– Ох, язви тебя в душу! Иди уже!

Он толкнул меня вперёд, а сам медленно пошёл позади, тихо что-то приговаривая.

Я старалась идти и дышать как можно тише, чтобы расслышать, что он там так озлобленно шепчет себе под нос.

– Вы ж колдун! Пф, нет, ну ты ж колдун! Домовой разбушевался, успокой, ты ж колдун. У меня куры не несутся, сделай что-нибудь, ты ж колдун. У меня колесо на телеге отвалилось, прикрути, ты ж колдун. Жена к кузнецу ушла, крыша протекает, удой уменьшился, банник сестру по мягкому месту шлёпает, кот мышей не ловит, молоко киснет, светило ярко горит, дождя нет… Верни, залатай, увеличь, отвадь, воспитай, восстанови, приглуши, вызови… ТЫ Ж КОЛДУН!

Последние слова этот ненормальный тыжколдун выкрикнул так громко, что я подпрыгнула.

– Слушайте, дядечка не-колдун, вам бы отвар ромашковый попить с мятой, а то вы нервенный какой-то.

– Молчи, пока я не передумал, не упаковал тебя обратно в сундук и не отправил в увлекательное путешествие к водянику и русалкам, – сурово отрезал истеричный неколдунский заклинатель и зашёл в дом.

– Вижу, уходить ты не собираешься. И что прикажешь с тобой делать? – господин Драгош внимательно изучал меня, пока пил травяной взвар, – толку от тебя чуть. На опыты разве что.

– Как это чуть? Какие опыты? Господин заклинатель, да я ж у вас всего один вечер, может, я пригожусь в хозяйстве!

– Один вечер, а уже успела убить мой многолетний эксперимент!

Ой, кажется, он сейчас опять будет кричать и меня трясти! Нужно срочно его отвлечь.

– А может, вы меня в подмастерья возьмёте? Вон как Малюта у Степана Игнатьича, так и я у вас?

Заклинатель прыснул от смеха.

– Забавная ты, может, и вправду позволю остаться.

Ну, и чего это ему забавно? Обидно, между прочим, может, из меня и вправду вышла бы заклинательница. Я мечтательно прикрыла глаза.

– Ладно, раз уж в ближайшее время ты все равно собираешься мозолить мне глаза и оставаться поблизости, то хоть имя своё скажи.

– А, ой. Это я что, не представилась до сих пор? Я – Желя.

Заклинатель резко поставил кружку на стол и вскочил.

– Ну да, конечно, стоило ожидать. Сначала домовик мне показался, теперь ты нарисовалась. Ну уж нет, я пока помирать не собираюсь! – с каждым предложением он говорил всё громче, а последние и вовсе прокричал: – Малюта, пригляди за ней, пока меня не будет. В сад не пускать!

Быстрым шагом заклинатель покинул дом.

– Чего это с ним? Странный какой-то, – пробормотала я, допивая свой взвар.

Я так и осталась сидеть за столом, в задумчивости водя пальцем по его резному торцу.

– Малюта, а кто блинов испёк к завтраку? Что-то я тут, кроме господина нервенного не-колдуна и тебя, никого больше не видела. Малюта? – пришлось оторваться от разглядывания узора и поискать взглядом мальца.

Нашёлся рыжий на печи, в самом её дальнем углу. Он как-то боязливо жался к дальней стенке.

– Малюта, ты чего? – пришлось крутить головой в поисках того, что его так напугало, – Что?

– Ты – Жля? – прошептал он.

– Же-ля. Что такого? Ты – Малюта, я – Желя, заклинатель – Драгош. Как назвали в младенчестве, на то и откликаемся. Что это заклинатель так разбушевался, а ты на печку забился?

– Так ты не хозяина оплакивать явилась?

– А чего его оплакивать-то? Он хворый, что ли? Хотя умом-то точно хворый, то смеется, то воет, то по столу стучит, то в дом не пускает, то на завтрак приглашает. Но разве ж от дурости мрут? Никогда такого не слышала.