– Обязательно передам.

Невропатолога на месте не оказалось, и Галя позвонила Юре.

– Я сейчас выясню, где она, и сообщу тебе, – ответил он.

Галя положила смартфон в карман и тут же натолкнулась на вопросительный взгляд Насти.

– Ну давай, спрашивай, – она усмехнулась, – вижу, тебе не терпится.

– А то! – Настя выпучила глаза. – Вы так смотрели друг на друга!

– Как? – Галя почувствовала, что краснеет, хотя повода для этого не было: они с Юрой уже давно в тех отношениях, когда причин краснеть нет. Хотя… Причина есть – можно покраснеть от счастья.

– Как? Да вы… Слушай, это он? Твой друг? – В ее глазах плясало веселое любопытство.

– Да, это мой друг.

Племянница смотрела на нее так, будто впервые увидела.

– А он интересный. Он что, жил в Киеве?

– Да.

– А теперь здесь будет жить?

– Да.

– Вы близкие друзья?

– А что ты понимаешь под словом «близкие»?

– Вы любовники?

– Мы очень близкие друзья. Такой ответ тебя устроит?

– Ты его любишь?

– Конечно, он же мой друг.

– Галь, я не об этом!

– Настюша, сейчас не время об этом говорить. Давай потом.

– А он тебя любит?

– Настя, отстань.

Раздался звонок, это был Юра.

– Невропатолог придет примерно через час, ее вызвали к больным в палату. Она позвонит мне, как только освободится. Слушай, давай я дам тебе ключ от своего кабинета, посидите там, не торчать же вам в коридоре. И Настя сможет полежать, там диван удобный.

– Хорошая мысль.

– Сейчас я к вам приду.

Разговор закончился, и смартфон снова зазвонил.

– Галь, ну что там? – спросил Дима.

– Сотрясения нет, гипс наложили.

– Фух… Я получил копию протокола ДТП.

– К Насте есть претензии?

– Никаких.

– Дима, надо купить костыли, через дорогу от госпиталя есть магазин.

– Хорошо, сейчас спрошу у гугла. Кстати, меня в госпиталь пропустят?

Галя услышала за спиной шаги и обернулась – к ней шел Юрка.

– Повиси минутку. – Она опустила руку с телефоном: – Юра, отчим Насти хочет приехать. Его пропустят через КПП?

– Пусть возьмет паспорт или права, а я предупрежу дежурных.

– Спасибо. – Она прижала телефон к уху: – Права с тобой?

– Конечно.

– Приезжай, тебя пропустят. Скажешь, что тебя ждет Ярош Юрий Ильич. Как приедешь, позвони мне. Ждем тебя. – И она спрятала смартфон в карман.

– Мой кабинет вон там, – Юра показал в конец коридора, – пойдем.

Он покатил перед собой кресло с Настей и остановился перед дверью с табличкой «Хирург-травматолог, врач высшей категории Ярош Юрий Ильич».

– Прошу! – Он открыл дверь ключом и закатил кресло внутрь. – На беспорядок не обращайте внимания, я еще не разобрал вещи.

Здесь не было беспорядка – просто стол был завален папками и бумагами. Между синим кожаным диваном и креслом разместились две картонные коробки, доверху набитые книгами и папками. Такие же две коробки стояли между столом и топчаном, накрытым одноразовой простыней. На стене напротив стола – телевизор, за белой шторой – умывальник. Все было неустроенно, но для Галки это было самое уютное место на земле. После собственного дома. Потому что это был его кабинет.

– А телевизор можно посмотреть? – спросила Настя.

– Да, можно. Давай я помогу на диван пересесть. – Он наклонился, и Настя обхватила его руками за шею. – Раз, два… Вот так… Молодец. – И она оказалась на диване.

– Вот тебе еще, – он бросил ей маленькую подушку, обтянутую серым груботканым холстом. Вторая, побольше, уже была под ее спиной. – А вот пульт. Отдыхайте, а я пошел, у меня много работы.

Проходя мимо Гали, он дотронулся до ее плеча:

– Очень рад тебя видеть. Я приду за вами или позвоню.

Она кивнула.

– На всякий случай, – он протянул связку ключей, – вот этот, самый длинный, – он коснулся пальцем ключа.

Несколько мгновений Галя не могла оторвать глаз от его руки – она помнит каждую вену, каждую складочку, форму каждого ногтя, она может нарисовать все это с закрытыми глазами. Наверное, он почувствовал ее взгляд, потому что его руки задрожали.

Он кашлянул, будто поперхнулся, и сказал:

– Закрывать против часовой стрелки, открывать, соответственно, по часовой.

– Поняла. – Галя взяла связку.

И он вышел из кабинета.

Галя осмотрелась и села в кресло. Надо прийти в себя. Вот так всегда, стоит его увидеть, и ее выбивает из колеи, как юную девчонку. И это не один год, а почти четверть века.

Настя нашла какой-то молодежный сериал, а Галя, немного успокоившись, набрала номер сестры.

– Мы сейчас ждем приема у невропатолога… – начала она.

– Дима мне все сказал, – перебила ее Рита. – Мне приезжать?

– Как хочешь.

– Хорошо, я подумаю.

– Думай.

Галя уже хотела прервать разговор, но услышала вопрос Риты:

– Настя тебе что-нибудь говорила?

– Что именно тебя интересует?

– Сегодня мы повздорили с Димой, это было неприятно, но мы не знали, что она дома.

– А, ты об этом. Да, Настя сказала, что вы ссорились.

– Ладно, у меня все. – И сестра прервала разговор.

Галя посмотрела на коробку, стоящую рядом с ее креслом.

– Мама спрашивала, все ли я тебе рассказываю? – Настя усмехнулась.

– Да. – Галя вынула из коробки рамку, в ней был сертификат о прохождении специализации по комбустиологии.

– Знаешь, если б она хотела найти со мною общий язык, она бы нашла. Честно, я не понимаю… Вы родные сестры, а такие разные. Иногда мне кажется, что ей нельзя было иметь детей.

– Ну ты скажешь! – Галя положила сертификат в коробку.

– Да, нельзя. Лучше вообще не рожать, чем быть такой матерью.

– Прости, дорогая, но тебя тогда бы не было. И вообще, тебе грех жаловаться.

– А ты не защищай ее, – недовольно фыркнула Настя, – она не имеет права предъявлять ко мне претензии.

– Какие претензии?

– А такие… Что я ей ничего не рассказываю. И, вместо того чтобы вести себя достойно, начинает орать, руками размахивать. И еще упрекает, что я ее не уважаю.

– А ты ее уважаешь?

Хлопая ресницами, Настя уставилась на Галю.

– Хороший вопрос, – задумчиво протянула она и нахмурилась. – Если честно, не знаю, я не задумывалась над этим. У меня такое чувство, будто я ей чужая. Ей все чужие, и Дима тоже, хоть она с ним десять лет живет. Мне кажется, она сама себе чужая. А я ей всю жизнь как бельмо в глазу.

– Это неправда, Рита просто не умеет выражать свои чувства. В глубине души она хорошая.

– Ой, не надо! Злость она умеет выражать. Знаешь, когда я была маленькая, думала, что я неродная. Вот что: я не хочу ехать домой, сессию я сдала, и, если ты не против, я к тебе поеду.

– Пожалуйста, мне будет веселее. Но твоя мама может обидеться.

– Это ее дело. – Настя поджала губы. – Я на нее тоже обиделась. Она сегодня так орала на меня! Она обвинила меня в том, что я подслушивала. А я понятия не имела, что они придут! Слышала б ты, что она несла! – Настя закатила глаза. – У меня тут свои проблемы, я только с Лешей поссорилась, думала, приду домой, успокоюсь, все обдумаю, а тут они являются! И знаешь, что я поняла?

– Что?

– Что она ненормальная!

– Настя, так нельзя говорить о матери!

– Можно! Она доиграется, что Дима ее оставит! А я не хочу, чтоб они расставались, он очень хороший, он мне как отец. В общем, так, – она рассматривала ссадины на руке, – я у тебя побуду. А то в четырех стенах с сумасшедшей матерью у меня крыша поедет. – Настя заискивающе улыбнулась.

Да, ей повезло с тетей, думала Настя, она адекватная, знает, что в жизни главное, а на что можно не обращать внимание. У нее все как-то само собой получилось – и работа хорошая, и люди уважают. И сестру терпит, а ведь та с ней, мягко говоря, не всегда вежливая, но с Гали как с гуся вода, она умеет со всеми дружить, всегда в хорошем настроении, особенно по утрам – ходит по дому, поливает цветы и разговаривает с ними. И с холодильником разговаривает. Не только с ним, а со всей техникой – благодарит за помощь. Наверное, потому холодильник не ломался двадцать лет, а стиральная машина «Сименс» – вообще страшно произнести, целых двадцать шесть. А самое большое чудо – автомобиль «жигули», который недавно продали. Как только Галя приехала на новенькой «тойоте», тут же прибежал сосед: продайте «жигули» моему куму, он в деревне живет, а они из тех, настоящих, что не ломаются и не гниют. Галя ни в какую. А потом Рома сказал, что пора продавать, что ему больно смотреть на эту машину. И еще сказал, что покойников нужно отпускать. Галя тут же позвонила соседу, и все, больше они машинку эту не видели. Но, перед тем как расстаться, они фотографировались с машиной чуть ли не в обнимку. В альбоме Гали есть фотография, на которой Рома со своей семьей возле этих «жигулей», ему там десять лет, и вся его семья еще живая…